Слово о Вере Алексеевне Зашихиной. О великой народной целительнице Русского Севера

Через две недели сердце у меня снова начало болеть, и я позвонил Вере Алексеевне. Она сказала, что подлечит. Ещё я сообщил, что выслал иконки, на что она ответила, что уже получила, всё нужное сделала и направила через почтальона мне. Но, к сожалению, иконки так и не пришли: видно, где-то затерялись в дороге. Очень жаль, что не довелось иметь иконку, заряженную энергией Веры Алексеевны! И этот телефонный разговор был последним. Вскоре Веры Алексеевны не стало.

В двадцатых числах августа 2010 года мне начали сниться очень нехорошие сны. И так три дня подряд. Позже уже от врачей я узнал, что у меня открылась язва, началось кровотечение в желудке. И в это время позвонила Валентина Павловна и сообщила, что Вера Алексеевна заболела и находится в коме. Я очень расстроился и о ней, и о том, что не могу попросить о помощи Веру Алексеевну. Не находил себе места, чувствовал себя плохо, но обращаться к врачам почему-то не торопился. И непрестанно думал о Вере Алексеевне, мысленно разговаривал с ней. Так прошли две недели. Плохие сны снова начали посещать меня. И вдруг кровотечение прекратилось само собой! Я обрадовался, но радость омрачило сообщение Валентины Павловны о кончине Веры Алексеевны. К тому времени я уже взял направление в госпиталь: нужно было обследоваться и лечиться. На похороны Веры Алексеевны приехать не смог, так как чувствовал себя очень плохо. И я до сих пор не знаю, есть ли какая-то связь с тем, что кровотечение у меня началось, когда Вера Алексеевна впала в кому, и прекратилось, когда она ушла из этой жизни, практически совпало день в день.

Врачи меня отругали, что тянул почти три недели и не ложился в госпиталь, но сказали: «Тебе очень повезло, что остановилось кровотечение, язва начала затягиваться, иначе без операции бы не обошлось». Врачи, конечно, были удивлены. Там же во время комплексного обследования я узнал от кардиолога, что у меня был инфаркт, остался рубец на сердце. Язву долечили, и я выписался домой. Во всех трудных ситуациях я мысленно обращался к Вере Алексеевне, просил о помощи и получал её.

Спустя год после смерти Веры Алексеевны в Интернете появилась статья, которая была напечатана в газете «Вечерний Котлас», написанная журналисткой из Москвы Анастасией Полторацкой. Она очень тепло и душевно написала о Вере Алексеевне. В конце статьи была приписка, что она собирается написать книгу о знаменитой северной целительнице, получила на это благословение во время последней встречи с Верой Алексеевной и ей нужен материал от её близких и тех людей, кто был с нею знаком. Меня это заинтересовало, мы созвонились, встретились в Москве и обсудили вопросы, связанные с изданием книги.

Прошло уже более трёх лет, как нет с нами Веры Алексеевны. И несмотря на это, мы часто вспоминаем в семье эту прекрасную и сильную русскую женщину, которая всю свою жизнь прожила в суровом северном краю и смогла помочь огромному количеству людей, и в первую очередь вселяла веру в исцеление и веру в лучшее будущее. Молва о Вере Алексеевне жила и продолжает жить по всей Архангельской земле и далеко за её пределами.

Когда мы с женой заезжаем в храм, обязательно пишем записки и поминаем Веру Алексеевну, ставим за неё свечи, и благодарим её за всё хорошее, что она нам сделала. И осталась вера, что, несмотря на то что Вера Алексеевна уже далеко, она всё равно с нами и продолжает помогать, поддерживать и постоянно присутствует в нашей жизни.

Этим летом планируем съездить в Белую Слуду на могилу Веры Алексеевны и низко поклониться ей. Спасибо, что она была и будет всегда с нами… И вечная ей память!»

Близкий и дорогой человек

Рассказ Валентины

«О Вере Алексеевне Зашихиной муж узнал из газеты «Московский комсомолец»: о том, что в глухой деревне Архангельской области есть пожилая женщина, Вера Алексеевна Зашихина, которая лечит людей от многих болезней, и что она вылечила от заикания приехавшего к ней, чтобы взять интервью, журналиста. У нашего сына Алексея с детства тоже были проблемы со здоровьем; мы его везде пытались лечить – всё безрезультатно. И мы решили найти эту северную целительницу. Вспомнили, что в Архангельске служит бывший заместитель мужа Александр Георгиевич Вялов. Муж позвонил ему: как бы найти Веру Алексеевну? Может, кто-нибудь слышал, где она живёт? Оказалось, что в этой части даже служит земляк Веры Алексеевны, Андрей К., из соседней деревни. Он знает, где она живёт и как туда проехать. Мы договорились и взяли билеты на самолёт до Архангельска.

А накануне с утра мне стало плохо, я не поехала на дачу, осталась лежать дома. Потом мне сделалось ещё хуже, вызвали скорую. Оказалось, что у меня случился приступ стенокардии, причём впервые, и мужу даже пришлось вернуться с дороги. Врачи оказали помощь, и мне стало лучше. Вылет в Архангельск решили не откладывать.

Прилетели, переночевали, и в семь часов утра выехали в Красноборск на машине. С нами ехала ещё одна женщина (имя её не помню), жена офицера. Дорога на уазике заняла часов двенадцать, была очень тяжёлой. Приехали в Красноборск к сестре нашей спутницы, Надежде Николаевне, замечательной, внимательной женщине. Она нас сердечно встретила, истопила баню, накормила и уложила спать нашу многочисленную компанию. К этой гостеприимной женщине мы ещё не раз приезжали с сыном, а потом уже и с мужем. Она очень выручала: договаривалась, чтобы нас встречали на машине и провожали на поезд.

У неё были славные сыновья. Мне особенно запомнился сын Женя, который тогда был ещё маленьким. Он нам всем очень полюбился. Мы переночевали у неё, а рано утром стали добираться в деревню Белую Слуду к Вере Алексеевне: переправились на пароме через Северную Двину, а там недалеко и деревня. Нам сказали, что Вера Алексеевна за лечение не берёт ни денег, ни подарков; только чёрный хлеб, крупу и сахар. И не надо нести большие сумки. Ещё надо иметь церковные свечи. Мы так и сделали.

Приехали к Вере Алексеевне, а там так много народу! Мы заняли очередь, часам к двенадцати попали на приём. Встретила нас строгая пожилая женщина с внимательными глазами. Посмотрела, выслушала меня и сына. Полечила его, сказала, что у Алексея всё будет хорошо. А про меня сказала, что я вовремя приехала: сердечный клапан почти закрылся. Сказала, что вылечит, сердечные болезни она хорошо лечит. Я пожаловалась ещё и на то, что давно болела нога. Вера Алексеевна ответила, что причина глубоко внутри ноги: с сосудом проблемы, и официальная медицина это не лечит: операцию надо делать, сосуд надо менять, но она и так вылечит. Я пожаловалась также на постоянную непонятную боль в ухе. Вера Алексеевна сказала, что кровеносный сосуд в ухе загнулся, от этого боль, но она исправит это. Сказала, что «заменила кровь» нам с сыном. Приехать велела через год.

После лечения мы приехали к Надежде Николаевне, я уснула мертвецким сном и спала час-два.

Вернувшись домой, я заметила, что перестала мёрзнуть: обычно у меня всегда мёрзли руки и ноги, ещё с детства. Было такое ощущение несколько дней, как будто мурашки по телу бегали, словно кровь бурлит в теле.

Через год мы снова приехали к Вере Алексеевне. Она, посмотрев сына, спрашивает: «А что же вы не говорите, что у него была травма головы не так давно?» Действительно, на сына напали хулиганы и избили, когда он провожал из театра девочек. Его пинали ногами по голове. Вроде всё зажило, мы даже забыли ей об этом сказать. А Вера Алексеевна увидела, что в голове образовался тромб, и, если бы мы не приехали, всё закончилось бы плохо. Ещё она у него увидела повышенную радиацию и удалила её. Вылечила сына.

Мой муж, Анатолий, с нами не поехал, несмотря на мои уговоры. Он и не собирался ехать никогда, а у него были сильные боли в спине; он даже несколько дней не вставал с постели. Я спросила Веру Алексеевну, может ли она помочь в этом случае. Она спросила: «Есть ли фотография мужа?» Я ей показала маленькую фотографию – 3 х 4. Вера Алексеевна посмотрела и сказала, что у моего мужа две позвонковые грыжи и что, если будет делать операцию, станет инвалидом, но может приехать к ней, и она его вылечит.

Приехали домой, я рассказала об этом мужу; он поехал в госпиталь, проверился. Выяснилось, что действительно грыжи есть. Врачи сказали ему, что их можно лечить только оперативным путём. А мы знали, что даже при благоприятном исходе такой операции люди после неё заново учатся ходить в течение года и получают инвалидность в любом случае, что, естественно, влечёт увольнение с воинской службы.

Поехал Анатолий к Вере Алексеевне. Познакомился, поговорил с ней, полечился. Ездил ещё несколько раз. Проверился снова в госпитале: всё в порядке! Служба продолжалась. Вера Алексеевна, кстати, ему сказала: «Вижу, как ты поднимаешься по ступенькам. Будет тебе повышение по службе от президента». Мы так ещё недоверчиво выслушали, подумали: «При чём здесь президент и какое повышение?» А спустя некоторое время Анатолий получил новое, высокое звание, подписанное президентом.

К тому времени мы познакомились с Валентиной Павловной и Леонидом Васильевичем Зашихиными, замечательными, душевными людьми; останавливались у них. С ними подружились, стали они нам как родственники… Мы обменивались посылками. Они нам посылали лесные ягоды, грибы. Поздравляли друг друга с праздниками. Сын подружился с её детьми: Василием, Марьяной и Аней. Мы знали Василия подростком, а теперь он офицер, женился, имеет сына.

Так мы постоянно, один раз в год – в два года, стали приезжать к этой замечательной женщине – Вере Алексеевне. Лечила она нам появляющиеся болезни, а если что-то возникало срочное и не было возможности тут же приехать, так как лёд не позволял весной или осенью, мы ей звонили. Вера Алексеевна велела прислать фотографию и лечила по фотографии. И не только лечила, но и помогала в различных жизненных ситуациях… Она нам стала близким и дорогим человеком, как родственница. Мы ей посылали открытки к праздникам, посылки к дню рождения. Она даже видела, когда мы ей свечку в церкви ставим за здравие. Мне говорила: «Стала ты часто в церкви бывать».

Потом вроде бы болезни подлечили, и я долго не была у Веры Алексеевны, а муж к ней ездил. И однажды после долгой болезни и смерти моего отца я попала в госпиталь, в отделение неотложной кардиологии. У меня обнаружили перебои в сердце – 1200 в сутки и отверстие в перегородке между желудочками сердца. Может, я неправильно это сформулировала, но мне объявили врачи, что нужно делать операцию, зашивать это отверстие. Я очень напугалась. Позвонила мужу из госпиталя. Он сразу позвонил Вере Алексеевне, она пообещала, что вечером займётся моим лечением. Вечером у меня были боли в сердце. Я понимала, что идёт лечение. Через несколько дней меня направили в Медицинский кардиологический центр им. Бакулева для уточнения диагноза. Как сказала лечащий врач: «Неизвестно, сколько отверстий в перегородке, наша аппаратура увидела только одно, а их может быть несколько, невидимых нам, а зашить нужно все». В институте им. Бакулева никаких дырок в перегородке сердца не обнаружили. Доктора сказали: «Видимо, наши диагносты ошиблись». Я им, конечно, не стала говорить про Веру Алексеевну: меня бы подняли на смех. В госпитале мне выписали таблетки, которые сказали пить пожизненно. Но мы сразу поехали к Вере Алексеевне, поблагодарили её, она закрепила своё лечение.

После госпиталя, согласно предписанию, я наблюдалась в поликлинике у кардиолога: таблетки, которые мне было предписано пить пожизненно, врачи отменили.

Всё же регулярно, раз в полгода, я проверяюсь у кардиолога, делаю в поликлинике электрокардиограмму и эхограмму сердца. Врач находит только «следы» от былых болезней, а я вспоминаю с благодарностью Веру Алексеевну.

Теперь у нас есть цветная фотография Веры Алексеевны; она у нас дома, на рабочем столе мужа. Мы очень рады, что успели повидаться с этой чудесной женщиной до того, как её не стало. Но Вера Алексеевна сказала нам, что к ней можно будет обращаться и после её смерти, прийти на её могилу, и она поможет.

Собираемся поехать, навестить её могилку.

Мы её помним и будем помнить всегда.

Светлая ей память!»

Бог был, бог есть, бог будет

Рассказ Василия С., Сыктывкар

Человек по имени Василий нашёл меня, прочитав мою статью, опубликованную в газете «Вечерний Котлас». Он с удовольствием поделился своей историей, тем сокровенным, что долгие годы связывало его с замечательной северной целительницей Верой Алексеевной Зашихиной, к которой по сей день испытывает огромную благодарность.

В голосе Василия, в интонациях и в самом содержании его рассказа чувствовалась истинная вера человека, сумевшего принять посланные страдания с христианским смирением и с философским пониманием их назначения…

Эта истая, неподдельная вера пришла к нему, по его словам, через Веру Алексеевну. А его отношение к собственной болезни мне видится как христианский подвиг, как своего рода мученичество…

Василий нёс его достойно, прошёл через искушения и, благодаря своей вере, укоренённой в нём Верой Алексеевной, исцелился.

Вот его история.

«В 2001 году я был назначен на высокую должность в органах госбезопасности.

Однажды стою под душем, и меня как молнией вдруг пронзило с ног до головы. Я ночь не спал. На следующий день пошёл на службу и получил испуг. Домой прихожу, жена говорит: «Что-то с тобой не так». В результате у меня развилось психическое заболевание. «Реактивный параноидальный синдром» – звучал мой диагноз. Пришлось госпитализироваться.

В больнице я начал принимать психотропные таблетки, и постепенно моё состояние стабилизировалось. Но было тяжело. Года через три я поехал к целителю Рамилю Шанхирахмановичу Гарифулину в Набережные Челны. Он сказал, что моё лечение обойдётся в 2000 долларов. Для нашей семьи это была солидная сумма, но жена достала эти деньги и заплатила ему.

Узнав, что за дополнительную плату Гарифулин мог предсказать будущее, она спросила его, пройдёт ли моя болезнь? Гарифулин сказал: пройдёт. И меня это очень ободрило. Я был на подъёме и повторял себе: «Всё у меня хорошо: жена, двое детей, служу в органах». И в самом деле, на первый взгляд у меня всё вроде бы шло неплохо, но я чувствовал, что живу как овощ: хожу, пишу, с детьми играю, но глубоко мыслить не могу.

Однажды я услышал о бабушке Вере. Вообще-то я всегда верил в таких бабушек. В своё время моя мама обращалась к бабушке, и она ей помогла.

В 2004 году я случайно встретил старого друга, с которым мы поругались. Встретились – как ни в чём не бывало.

Я ему говорю: «Олег, я много переживал».

Он: «И я. Забудем?» – «Забудем!»

В разговоре выяснилось, что он ездил к бабушке Вере, и я попросил его отвезти меня к ней. Олег не отказал, и в назначенный день мы выехали.

Я сел на переднее сиденье, а жена с дочкой – на заднее. Дочку я тоже хотел показать этой бабушке, так как она инвалид по ортопедии.

Едем, едем. Дорогой я начал анализировать своё состояние после лечения у Гарифулина: панкреатит, язва, простатит, киста левой почки, ухо (контузия)… Был и диабет в скрытой форме, правда я о нём тогда не знал, но чувствовал тревожные симптомы.

Утром приезжаем на берег Северной Двины. Постояли, перекусили. И в это время я почувствовал, что у меня всё как будто нормализовалось в организме. Я не испытывал привычной сухости во рту; даже бодрячок появился. И так хорошо мне тогда было на берегу этой реки, необычное состояние посетило…

Дождались парома, переправились. Подъехали к деревне Середовине. Это было по осени. Моросило. У дома стояла небольшая очередь. Я написал все свои болезни на бумажке, и мы стали ждать. Нас заранее предупредили: «Возьмите с собой две свечки и покушать что-нибудь», и мы это сделали.

Подошла наша очередь. Я ещё посмотрел так: иконы, свечи… Перекрестился. Она говорит: «Заходите». Спрашиваю: «Кого сейчас: меня или ребёнка?» «Ребёнка», – говорит. Свету посадили на стул. Бабушка спрашивает: «Что с ней?» Мать сказала: «Пандолистез, то есть искривление позвонков и по горизонтали, и по вертикали». Она посмотрела и про себя, видимо, молится. Сказала: «Бедный ребёнок». Света встала со стула. Потом села жена. Бабушка Вера её посмотрела. Жена перечислила болезни. Бабушка помолилась, перекрестила её. Потом жена встала, сел я. «Ты не читай по бумажке», – сказала бабушка и взяла у меня бумажку. Смотрит на меня и говорит: «У тебя ещё диабет, и голова болит». Я услышал это и не выдержал, прямо там же при ней, на этом стуле, расплакался… Сижу и плачу. Она на меня смотрит и слушает и успокаивает меня. Глаза закрыты. Я обратил внимание: руки у неё тёплые-тёплые, большие руки. И почему-то зубы её запомнились: белые зубы. А в её глаза я боялся смотреть. Она обратилась к Богу, как я понял, а потом говорит: «Уверуй в Слово Божье. У тебя пройдёт и простатит, и киста левой почки уйдёт». И я ушёл, ушёл с очень большой надеждою.