Дышать водой

– Рад тебя снова видеть, птичка.

– И я.

Озаряя улыбкой, он невзначай коснулся отросшей пряди моих волос, убирая ее за ухо, после чего неторопливо огладил ладонью мою щеку. От его нежных прикосновений мне стало неловко, и я стыдливо опустила глаза. Однажды я уже причинила ему боль, дав ложные надежды, больше этого не повторится.

– А меня кто-нибудь вообще рад видеть? – возмутился Ник, и теперь ребята принялись за него.

О том, что делать с сокровищами мы проспорили полдня. Неожиданной проблемой стало убеждение Ника в том, что драгоценности должны отойти музею. Сразу вспомнилось когда-то резкое и обидное высказывание Сергея о Нике «журналист-альтруист», что оказалось недалеко от правды.

Странно, но прежде с Ником наедине нам не приходило в голову затронуть эту тему. Я думала, что хорошо успела узнать его за это время и он войдет в мою ситуацию. Как же я ошибалась.

Его не убедили разумные доводы, что, например, теперь я остро нуждалась в деньгах и считала глупым добровольно от них отказываться. На это Ник заявил: «Не придумывай проблем. Только скажи, если тебе чего-то не хватает. Я и сам смогу тебя обеспечить, для этого не нужно поступаться совестью!»

– На мой новый проект тоже ты подкинешь несколько миллионов долларов? И обеспечишь дальнейшую безбедную жизнь нам с Вики? – не выдержал его благородных мотивов Джем.

– Да что с тобой, чувак? Не буду говорить о том, что я больше месяца потратил, чтобы все это организовать и собрал команду профи, которые отмоют деньги. Найти сокровища и просто так их отдать? Чего ради? О какой совести ты говоришь? Бред! – Артем так эмоционально размахивал руками, что уже начало рябить в глазах. – В любом государстве эти деньги растворятся, как капля в море. Хочешь, чтоб они пошли во благо, не знаю, создай благотворительный фонд по спасению китов, или кого ты там спасаешь? Открой сеть социальных клиник, накорми голодающих. Да что угодно!

Ник серьезно задумался. В этот момент мы с Джемом переглянулись с одной мыслью: Артем сотворил настоящее чудо. Он смог сдвинуть с места дотошного и жутко упертого барана, когда это казалось нереальным.

– Пока мы тут с вами спорим, кто-то уже, возможно, тихо вывозит мешки с острова. Не одни же вы любители полазить по пещерам?

Эта мысль особенно задела за живое. Месяц назад мы еще раз наведались в пещеру, чтобы понять, с чем имеем дело и замаскировали проход до последующих активных действий. Но Джем был прав, мы такие умные не одни. В итоге Ник согласился рискнуть, и началась подготовка к секретной операции.

План был простым: на лодке под покровом ночи мужчины высадятся на остров, и сквозь заросли проберутся в пещеру. Предположительно дорога должна была занять не более сорока минут, после чего, забрав мешки, тем же маршрутом вернутся на яхту. Посторонних людей к этому делу мы привлекать не планировали.

За приготовлениями день прошел незаметно. Оставалось одно «но». Что делать, если ребят застукают сотрудники заповедника? На этот случай требовалась официальная версия нахождения на острове в таком месте и в такой час.

Идея пришла сама собой. На Ла Диг часто приезжают кинорежиссеры и фотографы из разных журналов, поэтому ночным съемкам в джунглях никто не удивился бы. Пока ребята проверяли снаряжение, Ник получил официальное разрешение на съемки.

– Что ж, придется сделать несколько кадров. Если кто-то в темноте наступит на редкую змеюку, громко не кричите, чтобы не спугнуть красавицу, – рассмеялся он, отставляя в сторону пустую тарелку, в то время как Джем и Артем невесело переглянулись.

Ребята были на нервах. Не каждый день нелегально вывозишь с острова пиратские сокровища. После позднего ужина и долгих обсуждений все разошлись по каютам. Спать оставалось несколько часов, но мне не спалось вовсе. Когда я вышла из ванной, Ник уже мирно сопел, обнимая подушку.

Какой же он был красивый и сексуальный в таком беззащитном состоянии. Спящий хищник, что может быть привлекательнее? Натренированные мышцы расслаблены, даже две привычные морщинки между бровей куда-то пропали. Его мощная спина плавно поднималась и опускалась, выпуская поток воздуха из грудной клетки. В такие моменты казалось, что звери и птицы на татуировке тоже тихонько спят, бегая и летая где-то в его снах.

Я вышла на палубу и поежилась, кутаясь во влажное полотенце, накинутое на плечи. Толку от него было мало, но возвращаться в каюту не хотелось. Темная выдалась ночь, даже звезд не видно, небо плотно затянуло тучами, того и гляди ливанет. От этого черный силуэт острова, распростертого перед нами, казался еще более зловещим.

– Что-то случилось, птичка?

Я чуть не подскочила от испуга, но ладони Артема уже накрыли плечи, удерживая меня на месте.

– Нет, все как обычно. А что могло случиться?

– Ты изменилась. Стала задумчивой, грустной, – его тихий заботливый голос прозвучал где-то над моей головой. – Я уже и забыл, как звучит твой смех. У вас с Ником все хорошо?

– Да… вроде того.

Колючий подбородок Артема уперся в мою макушку, запутываясь в волосах. Странно было вот так общаться, как старые друзья, словно между нами ничего и не было.

– Извини, это не мое дело. Но, кажется, он плохо на тебя влияет. Раньше ты была решительной, уверенной во всем, даже безбашенной. А теперь, прежде чем что-то сказать, постоянно оглядываешься на Ника. Он такой, на него хочется равняться, но и ты на многое способна. Разве нет? Или решила посвятить себя этому гению?

Какое же все мрачное и пугающее было этой ночью, словно нас затянуло в черную дыру.

– Возможно, ты прав, Артем, – пригревшись в его объятьях, я на мгновение закрыла глаза и опустила голову на крепкое мужское плечо. – Но Ник дорог мне, и я не знаю, что с этим делать.

* * *

Едва начало светать, ребята по рации сообщили, что все идет по плану и они скоро будут на яхте. Я с облегчением выдохнула.

За эту ночь я по-настоящему извелась. Пыталась уснуть – ничего не выходило, читать – не понимала смысла написанного, думая все время о своем. И вовсе не о сокровищах болела моя голова. Этот разговор с Артемом оголил и без того натянутые нервы. Он был прав, проблема существует. Я не могу вечно делать вид, что ее нет, потому что однажды это меня просто погубит.

Неожиданный телефонный звонок застал меня врасплох.

– Мама?

– Да, это я, дочка. Прости, что звоню в такую рань, но я и так слишком долго ждала.

Ее голос и тепло, которое я похоронила в своих воспоминаниях, подействовали, как поток воздуха на остывшие угли. Я ожила, загорелась. Снова захотелось стать ребенком, которого выслушают, поймут, обнимут и намекнут, что делать. Оказавшись на кровати, я поджала под себя ноги и начала беззвучно всхлипывать, сжимая мокрыми пальцами смартфон.

– Арина, ты плачешь? У тебя все хорошо? Где ты?

– Я с Ником на его яхте на Сейшелах. У нас все хорошо, – пробурчала, шмыгая носом.

– Когда хорошо, люди смеются, а не ревут, – где-то на другом конце по-доброму улыбнулась мама.

– Не ревут… – смеяться, и правда, я стала совсем редко.

– Я скучаю по тебе, дочка. Расскажи мне все, как раньше.

Странное было чувство, будто я снова сидела у мамы на коленях, а она прятала улыбку и с серьезным лицом, полным сочувствия, гладила меня по спине. И мне так захотелось ей все рассказать.

– Мне кажется, со мной что-то не так. Я думала, что достаточно найти того самого человека и будешь счастлива. Я нашла. Мы дышим одним и тем же. Понимаешь, мы с ним даже одной крови. Смешно звучит, да? – я замолчала. Думать об этом оказалось проще, чем говорить. – Я восхищаюсь им и пытаюсь быть такой, какой он хочет меня видеть, но все больше теряю себя. Даже делая одно и тоже, мы словно смотрим в разные стороны.

Мама выдержала паузу, пока я собирала сопли, и заговорила: медленно, вдумчиво, доставая откуда-то из любящего материнского сердца каждое слово.

– Часто то, что кажется нам правильным и очевидным, не делает нас счастливыми. И наоборот, люди с двух разных планет, что так непохожи, могут подарить друг другу крылья вопреки всем законам мироздания. Счастье не подчиняется правилам и здравому смыслу. Подумай об этом. И ничего не бойся! Ты всегда была смелой девочкой.

– Спасибо, мам.

– Прости меня, дочка. Я давно должна была позвонить, но не решалась. Я ведь тогда даже не обняла тебя. Растерялась, испугалась собственных слез. Казалось, что эта маска неуязвимой и решительной женщины сможет защитить меня. Но разве от себя сбежишь? Я очень люблю тебя, Арина, и не могу простить себя за то, что натворила. Мы всегда были и есть друг у друга, помни об этом, – теперь ревела и мама.

– Хорошо, мам. Я тоже тебя люблю.

Я нажала отбой и еще долго неподвижно сидела на кровати с зареванным лицом и мокрыми от слез руками. Смысл ее слов я осознала не сразу и не в этот день, но, как улицы очищаются после дождя, после этого разговора в моей голове стало удивительно спокойно и ясно. Где-то на горизонте сознания по-настоящему засияла радуга.

– Птичка, прием! – с шипением и характерным треском ожила рация на столе.

– Прием, прием. Птичка на связи.