Первый всадник

– Пойдем выйдем, – басовито произнес Боря.

Прозвучало так, будто меня позвали, чтобы набить морду на улице и не разгромить бар. Вот только мы были в кондитерской, и я слегка не той весовой категории и пола, чтобы провернуть такое.

Я кивнула. Выхода все равно не было. Начну сопротивляться, Лев и Ян все поймут и присоединятся к Борису. Тогда мне точно крышка. А так была надежда, что бычок не натянет мне на голову мешок и не утащит в уголок.

– Что ты здесь делаешь? – первым делом спросил ангел, как только мы вышли.

Мне определенно надоел этот вопрос.

– Зашла кофе выпить.

– Одна? Да ты еще бесстрашнее, чем я думал, – и Боря закатил глаза.

– Лучше ты мне объясни, почему твои товарищи не знают обо мне? О нас, – тут же исправилась. Костя наверняка все объяснил криминалисту. Ну или тот сам дошел до всего, все же не простой ангел.

– Мы пришли к согласию, – и он замолчал.

Пришлось уставиться на него пристальным взглядом, чтобы бычок продолжил.

– Я держу твою суть в секрете, сколько это будет возможно.

Я аж охнула. Не ожидала такого понимания от тюремщиков. Скорее цепей, высокопарных речей и пинка на небо под трон Ио.

– Но ты только что подставилась. Мы не можем предать своих братьев. Пока они думали, что ты с Костей, все было хорошо, но теперь они придут проверить. Вряд ли ты была настолько убедительна, чтобы показать свою привязанность к ключу. Скорее, наоборот, стояла и пялилась на них, как на врагов. Они не идиоты, Ви. Сегодня я расскажу им, кто ты. Придется сказать, что поняли мы это только сейчас, но скрывать информацию ни я, ни Костя больше не намерены, – вполне предсказуемо высказался Боря и замолчал.

– Я понимаю, – глаза сами собой опустились. На душе было гадко и больно, но я понимала, что они выполняют волю бога.

– Костя тоже хочет вернуть меня? – и зачем я задала этот вопрос.

– Это неважно, – как удар под дых, – он вернет тебя вне зависимости от своих чувств. Мы не мятежники, мы четыре опоры трона бога, как и вы. Нет нас, правление господа под угрозой. Его трон уже пошатнулся.

– И правда, вы не мятежники. А кто мы в ваших глазах? Мятежники? Предатели? Оружие? – я говорила, а по щекам текли горячие слезы.

Все это так несправедливо, что вызывало во мне гнев вперемешку с отчаянием. Я не знала что делать, куда идти и стоит ли бороться. Сражаться с врагом, который стал дорог. Стал другом. Стал…

– Вы те, кто позволил себе выбор. Четверо воинов, что не могут быть наказаны. В ваших руках сила вершить историю, – херувим говорил тихо, но так проникновенно, что я заслушалась. – А мы ключи. Нас можно заменить. Мы можем пасть, и у нас нет выбора.

Печальный конец недолговечного покоя. Слезы стали жечь сильнее, превратившись в огненные дорожки. Я не видела этого, пока капли жидкого огня не упали на асфальт, прожигая в нем дыры. Я посмотрела на лужу, что натекла с кондиционера кондитерской, и увидела свое отражение. Волосы полыхали, глаза горели зеленым, а на кончиках пальцев зарождались искры.

Я была огнем. Сама моя суть всегда была неудержимой, как пламя. Только сейчас я поняла, что не боюсь своего происхождения. Язычки на волосах и горячие слезы на щеках не ранили и не жгли. Они грели. Именно поэтому в детстве, когда сгорела моя комната, я осталась невредимой. Полыхал мой огонь. Это случилось на следующий день после знакомства с девочками. Моя сила уже тогда откликнулась на близость сестер.

– Пусть будет так. Я не намерена сдаваться, – огонь заполыхал сильнее, а в ладони чудесным образом появился меч.

– Мы тоже, – был однозначный ответ.

– Значит, война.

Борис ничего не сказал. Просто протянул мне пакет, на который я до этого совершенно не обратила внимания. Когда я не сдвинулась с места, ангел поставил его на землю, развернулся и ушел из подворотни. Я не удерживала его. С этого момента начиналось настоящее противостояние.

– Ви, ты в порядке? – за угол кондитерской зашел Луксор.

Глупо было думать, что грехи не видели всей заварушки. Наверняка по привычке следили, просто не вмешивались, давая мне во всем разобраться самой, как множество раз до этого.

– В полном, Похоть. Нам срочно нужно к всадникам.

И огонь потух лишь по моему желанию. Никто в округе не ругался, не дрался и не пытался устроить переворот. Моя сила осталась при мне, не затрагивая окружающих. Это была победа. Маленькая, моя личная победа.

На асфальте оставался лежать пакет, и я не смогла просто уйти. Наклонилась и подняла его. Внутри лежала большая пластмассовая коробка с мороженым из моей любимой кофейни. Это был шоколадный и клубничный натуральный пломбир. Тот самый, который больше всего любит Боря. А на дне, придавленный коробкой, затерялся диск, подписанный толстым маркером «Король лев».

Глава 21

Укрощение

Домой меня доставили к девяти часам. К тому моменту все три злобно настроенных всадника апокалипсиса вышагивали возле моего дома. На поиски не отправились, но и в квартире не усидели.

– Ну и какого черта ты увез ее? Совсем страх потерял, грех вшивый! – разошлась не на шутку Вера, буквально тараня своей внушительной грудью Луксора.

Однако бояться стоило не ее. Ко всеобщему удивлению, с убийственным лицом вперед вышла Люба. Она просто схватила Луксора за грудки и оттащила к стене. Первым моим порывом после такой неожиданной агрессии со стороны Смерти было оглядеться: не видел ли кто, как хрупкая девушка подняла и протащила здорового парня на вытянутых руках не менее десяти метров? Никого поблизости не оказалось, разве что далекие прохожие, но Надя все равно раскинула золотистый купол. Думаю, это и была защита от случайных свидетелей.

– Ты забыл свое место, раб, – тихо прошипела Люба, выхватывая что-то из кармана, при этом все еще удерживая второй рукой Похоть за шею.

Когда я присмотрелась, то смогла разглядеть хирургический скальпель в ее ладони. Однако я совершенно не понимала, зачем ей он, пока Люба не произнесла странные слова на неизвестном мне языке. Скальпель засветился и за секунду приобрел очертания огромной косы с изогнутым лезвием. Черенок был металлическим, как и все остальное оружие Смерти.

Кажется, не только мой меч скрывается в форме кинжала. Копье Нади в ручке, коса Любы в скальпеле, а в чем прячет лук Вера?

Однако все вопросы пришлось оставить на потом, поскольку Смерть разошлась не на шутку и собиралась скосить греху голову. Я даже не успела осознать толком всю ситуацию, когда тело уже начало действовать. Я схватила Любую за плечо и с силой отшвырнула от посиневшего Луксора. Всадник пролетела метров пятнадцать и врезалась спиной в мусорный контейнер, сминая его. Однако это не остановило Любу, вошедшую в какое-то странное состояние тихого бешенства. Она вскочила, как ни в чем не бывало, и кинулась на блондина по новой, занося блестящую на солнце косу для удара.

Хватило всего одной мысли о мече, и он мгновенно материализовался в моей руке. Лезвие загорелось огнем, волосы взвились в воздухе, полыхая, и время будто замедлилось. Я рванула на Любу, заметив, что двигалась раза в три быстрее Смерти. Взмах, и я блокировала выпад подруги. Скрежет железа, искры, и вновь отлетающая к мусоркам врач. После второго столкновения контейнер почил окончательно.

– Да что на тебя нашло?! – заорала на реаниматолога от переизбытка адреналина и впечатлений.

– Капец, – выдохнула Вера, заторможено поворачивая голову в сторону Любы.

Надя же стояла, закрыв рот руками, и почти плакала.

– Мы никогда не дрались друг с другом, – пропищала повар.

– А чего вы хотели? – пробурчала пришедшая в себя врач, поднимаясь с асфальтной крошки. – Из нас четверых только Война является воином. Это ее суть и призвание.

– Но ты же Смерть? – все еще как-то ошарашенно спросила вирусолог.

– Да. И забирать жизнь я умею превосходно. Но для этого мне нужно их коснуться или быть рядом, а не располовинить их косой. Что до нашей воинственной Виктории, то она всю свою жизнь мечом машет. Вот где сила и умение настоящего воина.

– Точно! – взвизгнула Надя. – Ей же Гавриил проиграл, когда решил выпендриться перед Ио. Ох и отлупила она его тогда, только перья по раю летели.

На этом Надя захихикала, а Вера злорадно заулыбалась. Смерть же просто слегка дернула краешком губ.

– Зачем ты хотела убить Луксора? – равнодушно спросила у Любы. Все эмоции после кратковременной схватки будто выкачали и наступил отходняк.