Шелуха сырых яиц

Марина нашла баночку с банеоцином и засыпала порошком рану.

– Надеюсь, что у тебя не будет заражения.

– Я тоже на это надеюсь, – сказал Даня и улыбнулся. Улыбка вышла какая-то кривоватая, и Марина тяжело вздохнула.

– Не вздыхай так. Прорвёмся, – ободрил девочку Даня.

– Угу, – ответила она и снова вернулась к окну – читать дневник Тимура.

«Мама говорила, что суп надо есть. Не важно, что бургер вкуснее. Без супа человек не человек. Я так не любил суп, особенно этот лук в нём. Но сейчас живот прилип к позвоночнику. Если бы во мне сейчас был тот мамин суп, я бы… Почему я его не съел тогда, с этим супом внутри я был бы другим человеком. Хочу остаться человеком. Меня найдут и признают ЧЕЛОВЕКОМ?

Рыба в море отравлена. Вся. Я нашёл водопады. Шёл неделю. Рыба в пресной воде съедобная. Хотел сварить, но они затоптали костер. Ел сырую… Кажется мама говорила о глистах. Я уже их съел, и теперь они съедят меня? Я хочу жить в мире, где никто никого не ест… Но чем же нам тогда…»

Дальше было неразборчиво, часть страницы вырвана. На следующей странице был нарисован клубень. Марина внимательно его рассмотрела, он напоминал батат или картофель.

Марина закрыла дневник.

– Как же он один справлялся? Кто такие «они»? – сказала она вслух, но её никто не услышал.

Глава тринадцатая

Горизонт долго набухал розовыми лучами и наконец, буквально за две минуты солнце выкатилось из-за гор оранжевым мячом.

Миша открыл глаза. Синие круги залегли под его глазами, он сильно похудел и выглядел, как сдувшийся мяч. Кожа складкой повисла внизу живота, ноги были болезненно тонкими. Бледная Аля мирно спала рядом прямо на земле. Миша пошевелился и увидел, что Егор спит рядом с Мэри. Удивительно, как он умудрялся выглядеть здоровым человеком на фоне всех остальных. На лице Егора играл румянец, он не казался измождённым или голодным – он мирно спал сидя, по-прежнему продолжая держать голову Мэри на коленях.

Стараясь не разбудить Алю, Миша подполз к Мэри на четвереньках и дотронулся до её лица. Расстроенно прошептал:

– Горячая.

Сзади послышались легкие шаги.

– Ты сам-то как? – спросила Вера. В руках она держала мокрый платок, который, как компресс, положила Мэри на лоб. – Я нормально, – хрипло ответил Мишка и кашлянул.

– Катя, Соня, Петя и Артур ушли искать старые склады. Их нет до сих пор, – сказала Вера.

– Ночью темно, а идти долго. Может, заплутали в темноте и скоро уже вернутся, – предположил Миша.

В окно высунулся растрёпанный заспанный Павлик:

– Вы там как?

– Нормально, – ответила Вера. – Пойдём, Павлик, поищем еду?

– Я так находился вчера, что у меня ноги отваливаются. Не могу, – жалобно сказал Павлик и исчез в оконном проёме.

– Отмазался, – усмехнулся Миша.

– Да, его бесполезно просить. Я пойду сама. Лежи пока, отдыхай.

Вера подняла руку – хотела погладить Мишку по голове, но смутилась и лишь слегка, дружески, шлёпнула по плечу. В ответ Мишка сморщился, как кот, которого пнули, любя. Вера тихо присвистнула. Из кармана высунулась любопытная мордочка крысы.

– Жужа, найди нам еды! Скоро все проснутся и будут голодные, – попросила Вера, погладила зверька по голове и опустила на землю. Оказавшись в траве, Жужа села на задние лапки и принялась умывать мордочку сложенными лапками.

– Вог глупышка, я же прошу еду, – сказала Вера с отчаяньем. Но Жужа вдруг пискнула и быстро скрылась в кустах. Вера ринулась за ней. Боясь потерять Жужу из виду, девочка не замечала, куда бежит. Наконец крыса остановилась, принюхалась и начала копать.

Вера отломила ветку от куста и принялась помогать.

– Жужа! Спасибо! Ты опять всех спасла!

В песке виднелись клубни какого-то растения. Вера схватила крысу и начала целовать её в нос. Недовольное животное выскользнуло из рук и спряталось в зарослях. Сняв в талии кусок бывшего платья Мэри, Вера выкладывала на него клубни один за другим. Когда возбуждение прошло, она поняла, что не знает, как вернуться назад.

– Мама… – только и смогла испуганно прошептать Вера.

«Полетели ракеты и мир рухнул, но не исчез в один день.

Стремительно исчезали целые города. Из-за разрушений пришли болезни, которые некому и нечем было лечить, стерев человека с лица земли.

Узнав о произошедшем спустя сотни лет, когда природа вернула утраченное, Мать сынов Адамовых и дочерей Евы сказала: “Если остались только мы, значит, это имеет смысл. Если мы избежали мрачного свидетельства и оказались в этом мире, куда мы последуем?”»

    Хроники Возрождённых

Аля открыла глаза и тихим голосом попросила воды. Мишка сглотнул слюну пытаясь смочить пересохшее горло. От слабости темнело в глазах. Он с трудом поднялся, но ноги держали плохо, пришлось снова сесть.

– Держи, – Марина, которая не отходила от больных, протянула ему бутылку с водой.

– Спасибо!

Миша сделал несколько крупных глотков. Перевёл взгляд на Алю. Марина помогла напиться и ей. Девочка откинулась на спину и опять закрыла глаза.

– Вера тоже не вернулась, – сказала Мишке Марина.

– Я посижу ещё немного, и потом мы поищем её, – ответил он, чувствуя, что проваливается в сон.

Из окна высунулась Давина и строго на всех посмотрела. Из-за синдрома Дауна она говорила, заметно глотая окончания – так, словно держала во рту горячую картошку.

– На земле нельзя лежать, – сказала Давина наставительно.

– Я тоже так думаю, – ответила Марина.

– Нельзя.

– Да, Давина, мы знаем!

– Надо встать, – упрямилась Давина.

Мишка слабо улыбнулся.

– Да, надо вставать, она не угомонится.