Любить Дракона

– А сама мама-то где?

– Она там, – машет мне десятилетняя обладательница серебряного голоска со взрослым лицом.

Вдалеке, под сенью другого дерева, сидит миловидная женщина в инвалидной коляске. Она смущенно машет рукою. Я подхожу к ней, здороваюсь. Она так улыбается, как будто увидела Баскова.

Мне неловко – ведь это внимание незаслуженное, я действительно так думаю. Прошу милых дам подождать немного и бегу в ближайшую локуторию – место, где можно воспользоваться компьютером, интернетом и принтером. Распечатываю первый попавшийся рассказ с сайта «Проза.ру», подписываю и возвращаюсь к ним.

– Вот. Возьмите, пожалуйста.

Наклоняюсь, чтобы обнять женщину в инвалидном кресле, и почему-то плачу.

Быстро прощаюсь и ухожу в сторону дома.

Послушайте, ради этого стоит жить!..

Случай на Меркадо Централь

Как уже все поняли, я обожаю возраст дожития испанских пенсионеров и их самих. Они живут в далеком от нас совершенном мире танцев с ходунками и утренних парикмахерских.

Изредка я покупаю что-то на центральном рынке Mercado Central. Выглядит старейший крытый рынок Аликанте скорее как музей, внутри поражая роскошью и разнообразием. А иногда и ценами.

В этот раз зависла в сырном.

Поскольку меня читает и санкционная территория, то опустим абзац про сыры. Хотя в тот день были скидки.

В очереди стояла за расчудесной сеньорой в розовом костюме в стиле «Твин Пикс» и в шляпке-таблетке такого же неподражаемого цвета. Небольшой устойчивый каблук ярко-фиолетовых босоножек сверкал прозрачным материалом, внутри которого, кажется, плавали рыбки. Педикюр изумрудный. Сумочка – оранжевая. Браслетов – девяносто два, по количеству ее дней рождения. Первый, как и полагается, подарили крестные, потом год за годом коллекция росла, пока их владелица не вышла замуж. Семья выдохнула с облегчением, передав право на дарение браслетов мужу.

Сеньора на учтивый вопрос молодого продавца-крепыша годков двадцати, что желает прекрасная, сразу перешла к делу:

– Моей внучке восемнадцать лет, она очень добрая девочка и унаследует мой чалет.

– Прекрасно, – ответил, улыбаясь в сорок три жемчужных зуба, продавец. – А в холодильник мы что положим?

– Так что я бы хотела сказать? Положим мы вот эти чудесные сырные закуски. Вы, кстати, какое вино предпочитаете?

– Сколько вам положить закусок?

– Вы бы хотели увидеть мою девочку? – сеньора достала небольшую замшевую книжечку, открыв ее, показала фото, на котором красовалась сбитенькая брюнетка с немного косящими глазками, но в целом – кровь с молоком.

– О-о-о! – вымолвил продавец. И добавил на весы еще полкило закусок.

– Боже, – прослезилась сеньора, – какой воспитанный мальчик, он понимает меня с полуслова!

Расплатившись, она достойно покинула место своего выступления, но, сделав два мелких шажочка, обернулась и сказала молодцу за прилавком:

– Я найду тебя в «Инстаграме»!

Продавец посмотрел на меня взглядом человека, который теперь видел в жизни все. Изобразив смешное понимание на лице, вставила свое слово:

– Она не теряет надежды никогда!

– Да-а-а! – рассмеялся он вместе со всей очередью.

Выйдя на воздух, я приостановилась на секунду, чтобы взглянуть на часы. Жаркий сухой воздух полуденного Аликанте сразу наполнил легкие и погнал быстрее в тень.

Я так и не научилась покидать рынок до солнечного всевластия. Все знают – вампирам солнце не слишком полезно.

Низкий с хрипотцой голос вывел меня из задумчивости:

– Вот вы! Да-да, я точно вижу, что вы – русская! Здравствуйте! Пожалуйста, помогите, погибаем, нас тут привезли и бросили на произвол судьбы. О боже, такое солнце, куда вам его столько?!

Две прилично пожилые дамы лишнего веса в ситцевых цветастых халатах несуразной длины – до середины икры, с пластиковыми пляжными сумками на согнутых руках, зонтом-мутантом от солнца наперевес в потрепанном чехле с бахромой и сложенным ржавым шезлонгом сверлили меня изможденными глазами. Одинаковые мужские короткие стрижки идеально подходили к тонким нарисованным бровям и пухленьким капризным губам цвета бордо. А складки на загривках предупреждали о бойцовском характере. Педикюра для них не существовало. У одной спиленные до основания ногти были покрыты йодом.

От дам чуть пахнуло перегаром.

Я улыбнулась:

– Чем вам помочь?

– Скажите, где море? Нас привезли и бросили!

– Море прямо по вот этой улице, – я махнула рукой, – и налево.

– Мы не найдем!

– Давайте я вам в телефоне проложу маршрут.

– Мы не умеем!

– Вон в том киоске продается карта города.

– Она дорогая. Нам не надо!

– Хорошо, я вас сейчас научу простой фразе: «Dуnde estб la playa de Postiguet?»

– Мы никогда это не выучим!

– У меня есть блокнот и ручка, я вам русскими буквами напишу: «Донде эста ла плайя дэ Постигет?»

– Мы не хотим! Вы что, ничего не понимаете?!

– Хотя бы интернет в ваших апартаментах есть?

– Толку-то… Мы им не пользуемся!

– Из принципа? Или личной неприязни? – раздражаясь, я вышла из зоны терпения.

– Не умеем! – хором гордо сказали соотечественницы и уставились на меня так, что подумалось, не снимают ли нас скрытой камерой. Показалось, что я им задолжала как минимум сопровождение по городу.