Любить Дракона

Еще раз слабо махнув в сторону моря рукою, попрощалась.

В спину прилетело ожидаемое:

– Ну, что я тебе говорила… Эти все, кто пооставалси, зазнавшиеся!

Перекинув зонт, как рыцарское копье на турнире, они двинулись вглубь рынка.

Обернувшись через плечо, одна из них крикнула мне:

– На том свете встретимся!

Шалунишка

Прежде чем продолжить еще не начатое повествование, напомню, что я – зеркало. Как и любое повидавшее виды стекло, люблю чудить и подглядывать. И сейчас постараюсь о-о-очень аккуратненько отразить…

Каждый понедельник и среду веду Капельку, мою младшую дочь, на английский и потом имею целый час свободного времени. Идти домой нет смысла, поэтому хожу, задабривая свой счетчик шагов. Я пишу о нем сейчас совсем шепотом, потому что Клара ужас как его невзлюбила и ревнует со всем размахом матросского танца «Яблочко». Она прозвала его «дурнев счетовод» и всячески оттачивает на нем сарказм.

«Счетовод» молчит, потому что отвлекаться от счета не прописано в программе.

В этот понедельник неспешно прогулялась в «Лидл», магазин еды и всякой всячины, и на обратном пути остановилась на светофоре у широкой улицы. У этого светофора есть маленькая хитрость: пешеходы должны сами нажимать на красную кнопку и ждать для себя зеленого сигнала. Но я все время про это забываю. В центре перекрестка красуется фонтан с живой скульптурой дракона. Да-да, настоящего дракона, обвитого породистым плющом, внутри бесконечно рассыпающихся мелких брызг.

Свежий ветер принес запах цветущих иудиных древ и свежескошенной травы.

И вот стою я на светофоре, стою… Долго стою, как вы уже поняли. А мимо идет крошечный… сказать больше – трогательный старичок. У него размер ноги меньше размера ножки моего маленького сына, горбик на спине обтянут белой рубашечкой в тонкую клеточку. Штанишки коротенькие, кожа прозрачная, каждую венку видно. И шляпа соломенная, залихватски заломленная с одного бока. И лицо такое… хитро-шаловливое. Хулиганистое, я бы даже сказала.

Старичок остановился около меня. Машин не было ни одной, но внезапно они двинулись сплошным потоком. А дедушка вдруг, недолго думая, крошечными шажками засеменил в самую гущу.

Все, конечно, остановились, пропуская хулиганишку, покачивая головами и посмеиваясь:

– Hombre! ?No te apresures! Esperaremos! (Мужик, не спеши, мы подождем!)

Сзади раздался глубокий раздраженный вздох. Обернувшись, увидела спортивную велосипедистку непонятного возраста – мою ровесницу или чуть старше.

На русском, с аканьем, меня спросили:

– Вы что, не нажали кнопку?

– Нет. Простите… Я все время это забываю сделать!

– Забывает она… Столько времени потеряла!

– Я наблюдала за этим милым хулиганом, – показываю глазами на пешехода.

– Наглый, как все здешнее старичье! Как будто все им обязаны, вся жизнь в Испании для них!

Зажегся зеленый, и велосипедистка уехала с легкой пробуксовкой, а хулиганчик, он же «наглое старичье», приготовился переходить дорогу в обратную сторону, явно наслаждаясь процессом.

Подумалось, что ни фига у меня не получается отражать так, как всем бы понравилось.

Но раз уж все свои отражения я сдабриваю описаниями, то добавлю, что этим же днем видела, как одна женщина мыла светофор напротив моего дома.

Она оглянулась по сторонам, достала из аккуратной кожаной сумочки тряпочку-микрофибру, бутылочку с распылителем, поднялась на самые носочки, прыснула на выпуклые глаза светофора и быстро-быстро протерла их. После, не оглядываясь, ушла в сторону центра, а чистые глаза замигали часто-часто и переключились на зеленый свет.

Ло Морант

Розмарин после дождя сошел с ума, пахнет так, словно летит на Марс и никого не боится.

Северный русич силен привычками. Налетел шторм, разверзлось небо ливнями. Но лишь только не стало влаги, летящей вниз, тут же парк заполнила русская речь.

За пару кругов ко мне долетели обрывки фраз. Звонкий девичий голосок:

– Шишел-мышел-пернул-вышел… Тебе водить!

Двое серьезных мужчин с тяжелой походкой. Настолько плавной и весомой, что сразу хочется прыгнуть в кусты и замереть. Со вздохом:

– Не знаю, как теперь будем отмазываться…

Маленькая девочка в пушистой розовой кофточке, раскачиваясь на качельках:

– Бабушка, тебе холодно?

Бабушка с улыбкой:

– Холодно, внученька. У тебя-то кофточка теплая, а я налегке вышла.

– А тебе, бабулечка, моя кофточка мала. Ты хорошо кушала в детстве и выросла большая-пребольшая.

– Это так. А ты совсем плохо ела сегодня.

– Да, – со вздохом ответила девочка, – зато я дольше проношу эту кофточку.

Седина оттеняется круглыми деревянными серьгами, опускающимися до самых плеч. Невысокая мягкая дама, завернувшись в нежную шаль, совсем тихо шепчет в телефон:

– Как? Как я могу ее заставить переехать? Это же невозможно понять, даже прожив год. Только время сможет сменить цвет восприятия, радость от свершившегося… да-да-да, я понимаю, личный пример… Я стараюсь. Я сама недавно оставила свои страхи. Погода? А знаешь, именно сейчас счастье – дождь… Такой, как у нас всегда. А здесь раз в год… и я тебя… и я…

Наматываю круг за кругом. Тучи ушли, и небо сменило цвет на розовый закатный, кислая тонкая нотка в воздухе щекочет нос. Кто-то уже затопил камин. Не из-за холода, скорее для уюта и печеных зефирок. Влажные порывы ветра стряхивают град крупных капель на голову и лицо. Ты поднимаешь его вверх, зажмуриваясь от удовольствия. Прохлада только вступает в свои права и еще пьется до одури, до головокружения большими глотками.

Аликанте хорош тем, что любой циклон, проносясь по всей Европе, затихает тут, теряя пыл, легким дождичком завершает свое земное существование. Как будто вся его сила уходит в ненасытную песчаную почву и возвращается наутро буйным цветением всего, что может расцвести за ночь.

Plaza de Toros

Абсолютно плоская женщина в таком же плоском обтягивающем терракотовом трикотажном платье шла мимо. Никаких выпуклостей, платье-карандаш, и сама женщина – стройный карандаш. Шлепанцы на тонкой негнущейся подошве оранжевого цвета. Я мысленно окрестила его «пыльным апельсином».

– А вот и нет, – воспротивились шлепанцы, похожие на утонченные таблички-туппумы терракотового цвета со сливочным оттенком.

Женщина с короткой черной стрижкой остановилась напротив меня, озираясь и явно поджидая кого-то с прямой спиной и слегка сжатыми губами. Я невольно засмотрелась на нее. Выпуклости двух маленьких грудей были одинаковы по размеру с выступающими тазовыми косточками.

Чем же она питается?.. Наверное, угрями, лакрицей и багетами. Всем, что длинное и ровное.