Люмени

Is it true that you don`t love me back?

».

– Бабушка, бабушка! – кричала Мария, пытаясь привлечь ее внимание. – Ты не могла бы спеть мне на ночь?

Она, как обычно, сидела в кресле и смотрела на проецируемую Луну.Чувство неотвратимости смерти витало в воздухе: она была слишком стара, кроме того, отказалась от возможностей редактирования генов. Бабушка раскачивалась, шепотом приговаривая:

– Ничто не вечно под луной.

– Бабушка! – еще раз позвала Мария, на этот раз дернув ее за рукав. – Ну спой мне песенку.

Она улыбнулась настолько, насколько смогла, наконец обратив на внучку внимание. Жестом пригласила сесть к ней на колени.

Мария неуклюже вскарабкалась к бабушке на колени, и они вместе любовались проецируемой на стену картинкой звездного неба.

«Fly me to the moon

Let me play among the stars

Let me see what spring is like

OnJupiterandMars

»

Мария не могла пошевелиться. Это было невероятно: девушка пела! Уже много-много лет никто (никто!) не пел, тем более не сочинял новую музыку. Понятие мелодичности и наполненных смыслом слов, положенных на музыку, исчезло так давно, что Мария могла вспомнить лишь те песни, которые ей пела бабушка. Всё, что существовало в интерактивной реальности, производилось ИИ и было похоже на микс бессвязных звуков.

«Почему? Почему никто больше не поет? Почему больше не существует таких мелодий?»

Только сейчас, широко раскрыв глаза и совершенно онемев от изумления, Мария задалась этим вопросом. Воспоминания о любимой бабушке настолько захлестнули ее, что она не смогла сдержать слез. Она заплакала, а пронзительный в своей красоте голос девушки, словно нож, разрывал ее сердце. Она чувствовала боль и… обиду, сравнимую с той, которую она ощутила, когда кремировали Сару: боль от потери человека, который подарил тебе жизнь, и обида, потому что этого человека никогда не было рядом.

Таня предупредила пользователя:

– Ты теряешь контроль. Дыши: вдох – выдох, вдох – выдох. Считай:

Раз.

Два.

Три.

Четыре.

Пять.

Советую выйти отсюда.

Девушка продолжала исполнять песни, которые Мария никогда не слышала – она дышала по указанию Тани, и тревога постепенно сменилась спокойствием, ощущением тепла и любви. И в ней неожиданно проявилось чувство, не до конца понятное, будто бы настоящая осознанность – вот она, а до этого момента она существовала словно во сне: дом, работа, клуб и все по новой. И так каждый день.

«Как что-то настолько прекрасное может существовать? Откуда это?» – задавалась вопросами Мария.

Когда нимфа закончила петь, а зал неистово зааплодировал, Мария позволила себе полноценно выдохнуть.

– Повторюсь, советую выйти. Твоя тревожность может вновь отрицательно сказаться на устойчивости морального состояния.

Мария наконец-то услышала и согласилась. Она встала и пошла на выход, даже не посмотрев на нимфу: слишком боялась снова встретиться с ней взглядом. Выскочила на улицу, попыталась успокоиться. Голова слегка закружилась, но затем всё пришло в норму. Еще через мгновение Мария окончательно взяла себя в руки. Она пошла назад к клубу, почти дошла до него, когда чуткий слух уловил разговор нескольких мужчин в темноте.

– Он будет ехать по Сансет-авеню.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– Но… что мы будем делать?

– Мы хотим просто поговорить с ним.

Не имея желания вслушиваться в то, что ее не касается, Мария поспешила вернуться домой.

Вернувшись в свою квартиру, она бросилась искать линзы Сары, чтобы увидеть и услышать бабушку, которая имела привычку петь постоянно, где бы она ни находилась. Мария не могла понять, в какой момент из мира исчезла настоящая, живая музыка.

«Когда люди перестали петь?»

Линзы лежали в специальной коробочке воспоминаний. Мария села на кровать, осторожно поставив ее на колени. Она смотрела на крышку: раньше содержимое этой коробки пугало Марию, потому что ничто из вещей Сары не было напрямую связано с ее дочерью. Решившись, она подняла крышку и между портативным 3D-принтером и старыми очками дополненной реальности нащупала специальные линзы, завернутые в защитную упаковку. Одним движением руки Мария вытащила свою линзу и установила линзу Сары. Таня произвела синхронизацию.

– Какие воспоминания вы хотите активировать? – спросила Таня.

– Все.

Мария проснулась среди ночи. Она заснула в слезах – лицо опухло, и она забыла вынуть линзу из глаза. Мария вернула всё на свои места, спрятала коробку и отправилась в душ, чтобы освежиться. Вернувшись, застала на кухне какое-то непонятное свечение, будто бы Таня пыталась что-то спроецировать.

– Что такое? – спросила Мария, вытирая волосы полотенцем.

– Я пытаюсь кое-что сделать, – ответила Таня, ее голос разнесся по всей квартире.

Постепенно в воздухе посреди кухни появлялись едва заметные очертания женского тела.

Таня видела все те же воспоминания, что и пользователь. И в ее коде что-то изменилось, но пока она не могла заключить, что именно: провела «быструю» диагностику, но все программные компоненты работали надлежащим образом. Таня сделала вывод, что ей нужно провести полную проверку программного обеспечения (на что, кстати, уйдет немало времени), чтобы найти и устранить поврежденный код. Возможно, заключила она, в программный код ИИ внедрился вирус, который находился в оперативной памяти линзы Сары, но Таня не могла знать об этом наверняка, пока не проведена «полная» диагностика. Она запланировала ее на утро, а сейчас… ей хотелось воспроизвести себя в теле человека.

Мария с удивлением, но без страха смотрела на то, как на кухне из ниоткуда появляется голографическая девушка: в ней можно было узнать черты Марии, Сары, бабушки и даже Ольги и Кэтрин. «Что она делает? – думала Мария, наблюдая за ИИ. – Сара заложила в ней эту функцию?»

Наконец процесс был завершен. Таня подняла руки, внимательно посмотрев на ладони.

– Это я?

– По крайней мере, та совокупность информации, которую ты умело объединила в одно тело, – ответила Мария, сделав глоток воды.

Она подошла к Тане поближе, чтобы рассмотреть красоту созданного ИИ тела: длинные ноги, округлые бедра, узкая талия и красивая грудь; глаза в темноте светились глубоким синим цветом, а розовые волосы ниспадали на плечи. Мария протянула руку, чтобы коснуться лица, но почувствовала лишь воздух и безвредный электрический разряд. Она не могла ощутить прикосновение к проекции (что было естественно), но почему-то расстроилась из-за этого.