Навьи сказки. Часть 1. Веснянка

– Нет.

– Издеваешься?

– Но ты же в это не веришь? Разве нет?

Он встал, чтобы уйти, но тут же сел обратно:

– Дай мне адрес.

– Чей?

– Бабкин.

Хотелось бы мне в ответ съехидничать, мол: «А помнишь, как ты издевался надо мной?». Но и обидам бывает предел. А взгляд-то у него какой: тяжелый, испытующий.

– Послушай, я действительно не думаю, что вся эта деревенская магия может иметь хоть какие-то последствия. Просто так совпало.

– Угу.

– Наверно, вирус какой-то подхватил.

– Не знаю.

Опять пауза. Ничего не просит. Что ж, молчание тоже способ обвинить.

– Но сейчас ты ведь в порядке, да?

Сама же вижу, что нет. Но лепечу. Опять мой лепет неуверенной в себе девочки, готовой просить прощения за все. Ничего не могу с собой поделать! Чёрт!

– Дай адрес и ступай на все четыре стороны, Диана. Больше ничего я от тебя не хочу.

Адрес назвала. С Богом отпустила.

Глава 5

В третьей парадной дома номер шестнадцать сегодня сломался лифт. Значит, придется пешком на седьмой этаж пилить. Для двенадцатилетнего подростка это, конечно, не проблема. Проблема – пробежать как можно быстрее площадку между третьим и четвертым этажом, где с недавних пор появилась она. В светло-зеленом, полупрозрачном платье – тем, кто видел ее впервые, могло показаться, что это просто где-то там, внутри, в стене прохудились трубы. Для окружающих ее лицо вполоборота покажется просто пятном сырости на серой и неровной штукатурке. Никто Артуру и не поверит. Тем более, в квартире, рядом с которой проявился силуэт, жил вполне обычный молодой дядька, а не какая-то бабка-колдунья.

Особенно неприятно проходить четвертый этаж вечером, когда возвращаешься из школы. Хоть еще и светло, но преломляющиеся в грязных стеклах солнечные лучи создают на стене иллюзию заводи. И в ней всегда эта странная фигура – она. Еще немного и полностью к тебе лицом повернется.

Сегодня, как и обычно, прежде чем проскочить ненавистную площадку, он должен совершить несколько ритуалов. Ритуал первый – пройти по четным ступенькам лестницы первого этажа и нечетным – второго. На площадке между ними через левое плечо кинуть щепотку песка.

Там еще, за лифтом, стоит снятая с петель деревянная дверь. Она довольно-таки пыльная, но к ней можно подойти, чтобы совершить ритуал номер три: вначале постучать три раза ребром ладони, затем кулаком, затем костяшками пальцев. После чего сплюнуть через левое плечо. Лишь затем можно подниматься по лестнице дальше, стараясь не глядеть за затаившуюся фигуру.

Двери за лифтом не обнаружилось. Дурной знак. Очень дурной. Да и день еще – пятница. Как назло, никто из соседей не спускается, не понимается, чтобы можно было пройти вместе. Значит, придется ждать.

Он прождал полчаса, час. Никого.

Бабушка наверняка уже переживает. Мать сегодня в ночной. Бабуля сама из квартиры выйти не может. Маме звонить боится. Корвалол пьет. Нужно решиться быстрее. Три, два, раз… Что за звук странный? Загудело органом из дешевого фильма ужасов. Затем заклокотало. Как будто огромная железная махина затаилась за стеной. Это всего лишь старые трубы… это всего лишь старые трубы, которые проржавели и образовалась течь. В виде силуэта женщины в зеленовато-белом платье.

Вечерняя тишина. По стенам колышется бликами. Ещё шаг, два. Оставалось только пробежать мимо, как сзади раздался удар. Заводь разбилась на осколки. Обернувшись, Артур увидел, что в стекле застряла какая-то нелепая чёрная тряпка. Комок перьев. Мёртвая птица.

***

Алекс вышел из дома пораньше. Нужно успеть доехать до места назначения, пока не началась жара. Жара в пригородных автобусах, когда рядом с тобой едут пахнущие естественными феромонами поселянки, была бы для него слишком большим испытанием. Но даже в такой час перед деревенским бусиком стояла очередь. Бабки с тюками да мамки с замызганными младенцами. Младенцы, по-видимому привыкшие к кочевому образу жизни, спали. Пока ещё.

Добраться до Сергеевки. Сколько там остановок? Не забыть спросить.

Водитель курил. Водитель ждал, пока ему передадут пакет для некоего дяди Саши в Великодолинку, а затем и ещё какой-то пакет для племянника троюродной сестры в Ольшанку. Наконец-то загрузились.

Спросить ничего не удалось, потому что загрузился Алекс крайне неудачно. Попал в какую-то щель между сумкой с копченой колбасой и мадонной, вытащившей сиську прямо перед его носом, чтобы накормить дитя. Пока дитя молчит, Алекс решил не подавать голоса: ладно, на месте разберусь.

Водитель и ехал как-то совсем по-буддистки. Размеренно. Медитируя по пути. Возле парка подождал на остановке минут пять брата своего шурина, которому отдал банку маринованных огурцов, а возле автомастерской забрал у кума покрышки, которые ещё минут двадцать крепил на крышу автобуса. Пассажиры, привыкшие к таким вояжам, терпеливо ждали.

Позастревеав вдоволь в пробках, наконец-то выбрались за город. Лысинки-проплешинки в зарослях придорожных чащоб задавали мерный ритм. Затем поля с бетонными недостроями. Вот проехали столб с уведомлением о близости государственной границы. Алекс его проигнорировал. Подумал только, что сглупил: паспорт нужно было брать. Не хватало только к погранцам попасть и застрять в бусике навечно. Но автобус поварачивал то налево, то направо. Никого в камуфляже не наблюдалось. Наконец-то прибыли.

Круглая площадь. На лужайке празднопьяные лежат.

– Где переулок Строителей?

– Вам первый или восьмой? Переименованный? Если четвертый, сверните направо. Но нужно мимо церкви обойти.

Вывернул к серенькому домику за железным забором. Калитка не заперта. Вошёл. Во дворе клетка. В клетке зверь, который должен был бы называться другом человека. Но к такому другу, даже в клетке запертому, лучше не подходить. Если среди зверей есть клинические психопаты, то этот пес и был настоящим психом. Увидев Алекса, он подскочил к прутьям решетки и начал их грызть. Задние лапы психа скользили по цементному полу. Прутья царапали оскаленную морду. Но пес рвался вперед. Интересно, если бы вместо прутьев были ножи или гвозди? Наверняка бы пес расцарапал морду до мяса, до костей и даже не почувствовал бы этого.

На крыльцо вышел грязный мужичок с прозрачными глазками хронического пропойцы. На рычание своего пса он не обратил ни малейшего внимания.

– Где здесь переулок Строителей?

– А?

– Переулок Строителей.

– Так это, наверно, за церковью.

– Я там уже был. Меня сюда отправили.

– Значит, не за церковью, а где-то в другом месте.

– Ты не знаешь?

– Это переименовали который? Из Строителей в Тенистый?

– Я не знаю. Мне сказали: село Сергеевка, переулок Строителей.

– Так это вообще не Сергеевка, а Григорьевка. Сергеевка в другой стороне, за лиманом.

– Я же чётко видел, когда на автобус садился: «Сергеевка».

Из-за соседнего забора высунулась голова в платочке: