Если бы ты был(-а) на моём месте. Падение

Роджер широко улыбался. Реджинальд непонимающе смотрел на него, а затем повернулся ко мне, вопросительно нахмурившись. Я проигнорировала его немой вопрос, закатив глаза и отвернувшись к стене, оставаясь в неведении того, о чем говорил Роджер.

– Да брось, ты не понял? – Вновь произнёс Роджер, усмехнувшись. – Блондинки в наших сердцах. – С излишне деланным придыханием выговорил он, прижимая ладони к груди. Я посмотрела на Роджера, и, поймав мой взгляд, он послал воздушный поцелуй, громко чмокнув губами. Реджинальд бегло посмотрел в мою сторону, торопливо поправляя очки.

Прокрутив этот эпизод в памяти, я почувствовала себя крайне некомфортно, скрестив руки на груди, обняв себя за плечи. Вспомнив о старых обычаях разных народов, когда жена, оставшаяся без мужа, доставалась ближайшему родственнику – родному брату, я поспешно выбросила из головы эту отвратительную мысль и постаралась думать о другом.

Чейз не остался в стороне. Он оказался любовным интересом Реджинальда, что одновременно вызывало слабую улыбку и тяжёлый вздох. Я нисколько не жалела, что ушла от объяснений Скотту. Не я в этой ситуации должна была ему рассказывать о чувствах Реджинальда.

Почувствовав жжение в левом предплечье, я аккуратно ощупала его, вспомнив, что Азери Мирза попал ножом при нашей нелепой схватке, разрезав ткань и порезав руку. Рана не была глубокой, но её стоило обработать в ближайшее время, чтобы не занести инфекцию. Подумав о том, что зря отправилась пешком, отдав свое единственное транспортное средство Мёрфи, я крепче обхватила себя за плечи, ускорив шаг в сторону поместья, скрытого за многочисленными улицами Блэкхоулла.

Мне была нужна горячая ванна и бинт для пострадавшей руки. Помимо этого я отчаянно нуждалась в поддержке близкого человека, но вовремя сообразив, что втягивать кого-то в свою очередную проблему – не лучшая идея, я подавила это желание, проглотив горький комок в горле.

– …тебе нужно надеяться только на себя. – Звучал в голове голос Азери.

Седьмая глава

Прислонившись к двери, я запрокинула голову, издав тяжелый вздох. Вдоль виска сбежала крошечная капля холодного пота. Казалось, ещё никогда я не была так эмоционально и физически вымотана. Дорога до поместья заняла около двух или трёх часов, я не могла рассчитать точное время, продолжая шагать. Ноги изнывали от бесконечных миль, которые, словно не хотели кончаться. К этому добавлялось некоторое недомогание – я заметно замёрзла, пока дошла до дома, невзирая на тёплую погоду и летний лёгкий ветерок, сопровождающий всю дорогу.

Прикрыв глаза на пару секунд, прислушалась к звукам. В доме было тихо, и меня это полностью устраивало. На улице давно стемнело. Стоило зажечь свет. Нужно было прийти в себя после невыносимо сумасшедшего дня, который, наконец-то, заканчивался.

Кое-как сумев отклониться от двери, чтобы не свалиться от усталости, я обернулась к ней, внимательно посмотрев на замок, различая его в темноте. Решив, что одного замка не достаточно для того, чтобы кто-нибудь в очередной раз не наведался в непрошеные гости, я нашла взглядом подходящий предмет, чтобы забаррикадировать дверь. Этим предметом оказалась железная стойка для зонтов, на вид выглядящая достаточно увесистой. Схватившись за неё, чтобы подвинуть в сторону, я издала удивленный звук, обнаружив, что стойка было тяжелой не только на вид; весила она несколько десятков фунтов.

Умиротворенную тишину пустого дома разрезал скрипучий царапающий звук. Стойка встала плотно к двери, подперев её так, что не представлялось никакой возможности повернуть ручку и открыть вход. Выдохнув, я отпустила кованое изделие и тут же сползла на пол, устав. Левое предплечье вновь начинало ныть, напоминая о порезе, который требовал внимания и ухода. Немного посидев на полу, рассматривая белый потолок – единственное светлое место, в котором в хаотичном порядке расположились семь дыр от пуль, когда-то бесцельно выпущенные мной под действием отравляющей сыворотки, я поднялась на ноги. Всё чаще меня посещали мысли о том, что решение распрощаться с сывороткой Вудмана было поспешным. Я понимала, почему решила довериться Лив и позволить ей избавить меня от ядовитого вещества, уничтожающего организм и выжигающего чувства и эмоции, создавая другую, сумасшедшую версию меня, но я начинала скучать по полезным побочным эффектам, вроде тех, что позволяли не чувствовать боль и усталость.

С этими мыслями я медленно добрела до ванной комнаты, следом разочарованно выдохнув. Всю дорогу до поместья я с упоением мечтала о горячей ванне, которая смоет усталость и расслабит напряженные мышцы, совершенно забыв, что в своем расположении имела только душ, совершенно не похожий на резервуар для купания.

Деваться было некуда, поэтому выкрутив краны на полную мощность, я стала стягивать с себя одежду под успокаивающие звуки льющейся на кафель воды. Вода всегда оказывала расслабляющий эффект, избавляя от неприятных мыслей, которые одолевали и вгоняли в тоску, часто смешанную с паранойей.

Скинутая кобура с оружием громко ударилась о пол, приземлившись рядом с брюками и пиджаком. Ещё только начиная расстегивать рубашку, я уже почувствовала синяки в районе живота, которыми меня так щедро наградила Камила Байрон. Теперь она была мертва, и мне нисколько не было её жаль. В который раз это был холодный расчет. Или она, или я. Кто-то должен был погибнуть. В ушах до сих пор звенел громкий крик Виктории, и я не знала, возненавидит ли меня Лорд за причастность к смерти её подруги.

Тело медленно покрывалось гусиной кожей от холода. Где-то в сознании промелькнуло внезапное понимание того, что я не видела, кто нажал на курок, выпустив смертельную пулю. Впрочем, все мысли мгновенно исчезли. Я, наконец, смогла расстегнуть и снять рубашку, стоя босиком на кафельном полу ванной комнаты, растерянно смотря вниз. Вдоль нижних рёбер и практически до костей таза расплывался один большой кровоподтёк, напоминающий космическое созвездие фиолетового оттенка. Шрам, когда-то оставленный Роджером, затерялся среди этого огромного синяка. Ещё относительно свежее зажившее ранение, полученное от той же Камилы и её пули, полностью затерялось в фиолетовом цвете. Я осторожно прикоснулась к рёбрам, осознав, что практически не ощущала боли. Это пугало тем, что тело могло среагировать чуть позже, всё ещё оставаясь в шоковом состоянии.

Стараясь не поддаваться панике, я встала под горячие струи воды, дрожа от холода. Попытавшись выкрутить кран с горячей водой сильнее, я лишь почувствовала острую разницу между собственными холодными пальцами и нагретым смесителем. Усталость, всё это время копившаяся внутри, медленно, но верно вырывалась наружу. Я осторожно опустилась на пол, поджимая ноги, покрываясь гусиной кожей от соприкосновения с холодными ногами. Раненное предплечье попало под горячую воду, неприятно заныв. Засохшая кровь стала быстро вымываться, уносясь в слив вместе с потоком воды. Я обняла себя за колени, прислоняясь к стене, окончательно сев на пол. Вода лилась сверху, омывая плечи и спину. Всё тело пробивало мелкая дрожь, от которой я твёрдо решила избавиться, сидя под горячим душем, стараясь согреться.

Вода продолжала уноситься в слив. Звук льющейся воды успокаивал, и в какой-то момент чувство времени исчезло совсем. Мысли в хаотичном порядке стали сменять друг друга.

Неожиданно вздрогнув, я выпрямилась, схватившись за стенку, пытаясь сообразить, где находилась. Вокруг были облака пара, успевшие плотным столбом захватить всё пространство. Мокрые волосы облепили тело, точно какие-то путы, напоминающие рыболовную сеть. Почувствовав, что сидела на полу в душе собственного дома, я потерла глаза руками, улыбнувшись, посмотрев на ладони. Пальцы забавно сморщились и порозовели от избытка влаги. Я вновь схватилась за стенку, медленно поднимаясь на ноги, стараясь не поскользнуться. Ещё пару секунд постояв под горячей водой, я намылила волосы, следом пожалев об этом. Скорее хотелось выйти и отправиться в постель. Неимоверно сильно тянуло в сон. Сказывалась и рана на руке, которая давно перестала жечь, но под долгим действием горячей воды стала выглядеть довольно странно, разбухнув. Я быстро смыла остатки шампуня с волос, и наконец, закрутила кран, останавливая поток воды. Найдя на ощупь свежее полотенце, вышла из душа, обматываясь в мягкую ткань, смотря на то, как с тела проворно скатывались капельки воды. В комнате висело плотное облако пара, такое теплое и удушающее, что голова начала кружиться от нехватки свежего воздуха. Меня радовало лишь то, что я смогла согреться, перестав подрагивать. Уже выбравшись в коридор, я вдруг вспомнила о том, что совершенно напрочь вылетело из головы.

– Маркус. – Тихо простонала я, прикрыв глаза, остановившись посреди коридора.

Он так и не появился в поместье, а теперь я и сама препятствовала этому – заперев входную дверь на всевозможные замки и подперев кованой стойкой для хранения зонтов. Тяжело вздохнув и почувствовав, что вновь стала замерзать, стоя в одном полотенце, я двинулась в сторону гардероба, решив, что сначала необходимо одеться и приготовить горячий чай, а уже затем отпереть свою забаррикадированную дверь. Продолжало тянуть в сон, но больше этого одолевала слабость после тяжелого дня. Мечтая о том, с каким наслаждением отправлюсь в теплую постель и укроюсь тяжёлым одеялом, которое мгновенно согреет, я медленно ползла к нужной комнате, начиная вновь подрагивать.

Уже стоя у раскрытых дверец шкафа, я кинула лишь один мимолётный взгляд на содержимое гардероба и сразу же сбросила полотенце, одеваясь так быстро, как только могла. Тело пробивала мелкая дрожь холода, но по мере того, как я надевала тёплые брюки и водолазку, дрожь уходила. Оттянув ворот, прижала обе руки к шее, наслаждаясь теплом, которое медленно разливалось по телу. До слуха донесся слабо-различимый звук где-то в стороне кухни. Он не был похож на звук открывающейся двери, а скорее напоминал тихий скрип механизмов какого-то грузного устройства. Свет ламп едва померк на пару секунд и вновь нормально загорелся. Я насторожилась, прислушиваясь, но звук исчез так же быстро, как и появился. Потянувшись к оружию, продолжая вслушиваться в посторонние звуки, я дёрнулась на месте, быстро притянув к себе пистолет. Лампы разом погасли, погрузив всё в темноту уже наступившей ночи. Я оглянулась, посмотрев в коридор.

Свет погас во всем доме.

Проверив патронник одним движением руки, я тихо двинулась к выходу из комнаты и остановилась, согнувшись пополам от внезапной боли в животе. Огромный кровоподтек на теле дал о себе знать. Боль настигла, когда я совершенно не была к ней готова. Даже слегка ноющая ранее рука с порезом не так отвлекала, как тупая боль в нижних ребрах. Прикусив нижнюю губу, пытаясь успокоить внезапно быстрое сердцебиение, я улыбнулась, скривившись. Боль была неприятным чувством, но благодаря ей, я знала, что всё в порядке. Шоковое состояние отпустило.

Выдохнув, прижимая одну руку к пострадавшему животу, второй я крепко сжала пистолет, держа его наготове. Крадущимся шагом вышла в коридор, вглядываясь в тени. Меня одновременно смешила и пугала сложившаяся ситуация. Что-то внутри подсказывало, что это была моя паранойя, и свет в доме перестал гореть из-за неисправности проводки, которая давно требовала подходящего ухода, но мерзкий шёпот в голове убеждал в другом. Вздохнув, я продолжила свой путь, прокрадываясь к входной двери, чтобы убедиться, что поместье закрыто, ведомая еле различимым шёпотом гнусавой паранойи. Вокруг стояла полнейшая тишина, за исключением моих тихих шагов, которые были едва различимы, практически беззвучны в ночной темноте.

– Закрыто. – Выдохнула я с облегчением, дернув за ручку входной двери поместья, удостоверившись в том, что она была не тронута. Все замки были закрыты, стойка для зонтов оказалась на том же месте, где я её оставила. Опустив оружие, переведя его в неактивное действие, я направилась в сторону кухни уже немного увереннее. В доме по-прежнему было темно, а нижние ребра сводило от боли. Мне срочно был необходим горячий чай и таблетки обезболивающего, которые я сомневалась, но всё же надеялась найти в шкафчиках кухни.

– Спасибо, спасибо, спасибо. – Не зная кому, сдавленно шептала я, распаковывая цветную упаковку, доставая таблетки весёлого зелёного оттенка, который был различим в свете холодильника, не отключившегося к моему удивлению, как все прочие электрические приборы. Приняв сразу две пилюли, запила их стаканом воды, подумав о том, что рано или поздно придется заниматься проводкой, чтобы не сидеть в темноте. Не задумываясь, я засунула блистер с таблетками в карман, будто это как-то могло помочь в быстром действии обезболивающего. Где-то на задворках памяти вспомнилось, что в столовой комнате находилось несколько подсвечников, которые не требовали электричества, зажигаясь старым проверенным способом – спичкой или зажигалкой.

Выйдя в коридор, я обернулась. Пистолет остался на столешнице. Вновь почувствовав боль от нанесенных ударов, я решила не возвращаться за ним, двинувшись в сторону столовой. В комнате было так же темно, как и в коридоре, и мне понадобилось несколько минут, чтобы на ощупь найти нужные мне вещи. Чиркнув спичкой, зажгла огонёк, поднеся крошечную щепку дерева к фитилю свечки. Комнату озарил приятный приглушенный свет. До слуха вновь донесся звук. На этот раз это был противный скрежет, точно кто-то проводил острой железякой по мраморному полу. Он прекратился, но на смену ему пришел другой, более тихий. Я взяла подсвечник в руки, смотря в проём двери, напряженно вслушиваясь в приближающиеся шаги. Наконец, я разглядела тень человека, уверенно шагнувшего в столовую. Порывисто вдохнув, крепче сжала подсвечник.

– Как ты смог попасть в дом? – Казалось, этот вопрос не требовал ответа, но я была слишком удивлена и раздражена внезапным появлением.

– Это никогда не было для меня проблемой. – Самоуверенно ответил Реджинальд, ступая в комнату, попадая под мягкий свет огней свечей. Он не спеша направлялся вглубь комнаты, шагая в мою сторону. Аккуратно поставив подсвечник на стол, я повернулась к Бруно, вновь почувствовав боль в рёбрах, думая только о том, когда же подействуют таблетки.

– Ты зря явился сюда, я слишком вымотана. – Прижала руку к животу, прикусив губу, стараясь заглушить боль. Всякий раз, когда я видела Реджинальда с его неизменным надменным выражением лица, меня настигало раздражение. Теперь к этому добавлялось и чувство усталости, смешанное с болью. – У меня нет настроения для разговоров. – Я вспомнила нашу недавнюю беседу, закончившуюся довольно неожиданно для нас обоих.

Бруно улыбнулся. Его глаза мерцали в свете свечей, пока он медленно приближался, делая осторожные, мягкие шаги.

– Чем-то расстроена?

– Ты проницателен как никогда. – Съязвила, не удержавшись, натянуто улыбнувшись. Я посмотрела на свечи; огонь стал подрагивать, словно от лёгкого ветра, которого в комнате не было. Переведя взгляд на Реджинальда, я сощурилась. – Как ты узнал, что я здесь?

– Увидел свет в окне. – Он посмотрел в сторону, словно подтверждая свои слова. Я проследила за его взглядом, едва кивнув. Бруно осторожно ступал ближе. Наконец, он замер, остановившись в двух шагах, то ли от моего резкого взгляда, то ли от того, что я отступила назад. Прищурившись, Реджинальд опустил глаза, обратив на что-то внимание. Подняв руку, он, было, протянул её к шее, но тут же остановился, сжав её в кулак и затем убрав. – Ты ранена?

Его вопрос вызвал замешательство, которое, я была уверена в этом, отразилось на моем лице. Я потянулась к шее, поправив воротник водолазки, прикрыв тонкий порез, доставшийся от Азери.

– Очередное твое испытание? – Почему-то вспомнила, как ещё будучи Чарльзом Оделлом, он напал на меня в бункере, выдав это за какое-то испытание, о котором так и не рассказал. Сразу же после этого, в мыслях пронеслось осознание его вопроса – последнее, что видел Реджинальд, когда вытолкнул меня из-под машины – как я упала на тротуар. В его вопросе определенно была логика, и я почувствовала себя глупо, подумав, что поспешила со своим неуместным вопросом вместо ответа. Реджинальд, в свою очередь, завис на пару секунд, впрочем, вскоре улыбнувшись.

– И ты его прошла. – Он сделал шаг ближе, неожиданно обхватив за талию, словно собираясь начать вальсировать. В эту же секунду зажегся свет во всем доме.

– Что на тебя нашло? – Растерянно взглянув на загоревшуюся люстру, я скинула его руки и отодвинулась. Внезапно включившийся свет и объятие с его стороны ввели в чувство потерянности.

Бруно издал смешок, улыбнувшись. Он вновь обхватил за талию, на этот раз смелее, и притянул ближе. Положив руки поверх его, намереваясь скинуть их, я отвлеклась, внезапно осознав, что не хватало одной значимой детали. Реджинальд, почувствовав замешательство, поддался ближе, склонившись.

– Да ладно тебе. – Светло-зелёные глаза смотрели совсем близко около моего лица. – Нам же весело вместе. – Выдохнул он, сощуриваясь.

Услышав это, я инстинктивно подалась вперёд, вглядываясь в его глаза, улавливая лёгкий запах дыма после фейерверка.

– Ты – не Реджинальд.

Он издал довольный смешок, растянув губы в до боли знакомой улыбке.

– Сообразила всё-таки. – Уже своим голосом произнёс Роджер с заметной надрывной хрипотцой.

Я судорожно вдохнула. В первую секунду разозлившись, я схватила его за горло, желая причинить ту же боль, что нанёс он, но, глядя в его глаза, скрытые за линзами, которые насмешливо смотрели в ответ, уже в следующий момент притянула к себе, целуя.

Роджер ответил на поцелуй, обнимая, с силой сжимая за талию. Боль в районе живота вновь напомнила о себе, и где-то далеко в мыслях я подгоняла действие активных веществ в таблетках, надеясь, что они начнут работать в ближайшее время, позволив выдохнуть с облегчением.

Объятие Бруно становилось крепче, удушающе. Он самозабвенно стискивал рёбра, причиняя боль, добавляя её и к так ушибленным местам, но я пыталась не обращать на это внимания, волнуясь, что, отпустив меня, он вновь исчезнет.

– Притвориться мной, чтобы поцеловать девушку? – Совсем рядом раздался снисходительный голос, незамедлительно вызвавший раздражение от неподходящего выбранного момента. В унисон с произнесённой фразой раздался тихий удар. Роджер резко разжал руки, слегка поддавшись назад. Обмякнув, он свалился на пол без сознания. Реджинальд склонил голову, глядя на брата. – Как низко ты пал, Роджер. Пользоваться моими же приёмами – перенимать обличие другого.

Переведя взгляд с лежащего парня на Реджинальда, стоя с протянутыми руками, которые секунду назад лежали на плечах Бруно, я смогла лишь возмущенно выдохнуть.