Смешные истории. Рассказы. Байки

Мужик на меня глаза вытаращил. Спрашивает, – а ты не закоченел?

Я головой помотал. Ему видать ответ не понравился, он и сделал мне больно, под левый глаз.

Тут до меня дошло: этот, видать, с командировки вернулся, а тот, с его женой, чай пьёт. Пока хозяин, супругу в угол ставил, полюбовничек, в облегчённом варианте сбежал. Ну, а тут уж я, со своей добротой подвернулся.

Мужик скоро, устал нас воспитывать, пнул ногой мою машину и пошёл домой.

– Эй ты, любитель сладкой жизни, – говорю голому, – со мной поедешь, или моржевать пойдёшь?

– Вези меня извозчик по гулкой мостовой, – со страху стихами заговорил любитель.

Довёз его до дома, бедолагу. – Ваша остановка, – шучу. – Привет супруге.

Тут он слезу давай пускать. Ревёт, – как я в таком виде перед ней появлюсь. Слушай друг, дай на время твоей одежёнкой попользоваться. Через пять минут верну.

Чего меня уговаривать, я же мягкий, добрый. Всё, что на мне, было, отдал незнакомцу. Сижу за рулём в одних трусах в горошек. Сижу час. Второй. Забыл, видать, про меня этот, любитель чужих жён. В окна народ заглядывать стал. Сперва смеялись, потом волноваться начали: уж не маньяк ли? Звякнули в полицию. Прибыла группа захвата: в бронежелетах, с автоматами. – Выйти из машины, руки на капот, ноги шире. – Давай меня обыскивать. Старший кричит, – предъявите паспорт!

Ну, откуда бы я ему его вытащил, а? – Сами, – говорю, – видите, нет такого документа при себе.

Не по сердцу, видать, пришёлся ответ мой. – Так, значит, не желаем с органами сотрудничать! Одели на меня наручники и увезли в свои казематы. Ох, как не понравилось мне в их камере: сыро, холодно. Хорошо хоть один вор – домушник, на нём, пятеро штанов, и четыре курточки, приодел меня.

Адрес спросил хороший человек. Пообещал зайти, лет через пять. Полицейские, всё же разобрались, поняли, что я мягкий, добрый. Выдали старые валенки, залежавшийся вещдок, и отправили домой.

А вот совсем недавний случай. Забрели в наш подъезд сектанты: две девицы молодые и мужик с библией. Ходят по квартирам, их все посылают далеко, а они идут к соседям. Так и добрались до меня. Видят, я мягкий, добрый, зашли без приглашения. Показал им на диванчик, распологайтесь мол, я пока за чаем на кухню схожу. Мужик мне строго. – В бога веруешь, сын мой?

Тоже мне, думаю, нашёлся папаша. Вот к девкам, я бы в братья с удовольствием набился, но ответил. – Верую.

– Тогда тащи водки.

Принёс бутылочку, налили по рюмашке, «хлопнули». Девахи оживились, закурили, мне зачем – то подмигивать начали. Спрашивают, – как ты относишься к тому, чему тебя учат в церкви?

Не знаю, – говорю, – не был там не разу.

Какой же ты верующий?

– Да я, так, сочувствующий, в смысле не против, что бы бог был.

О! – Обрадовался мужик, – вот за это надо обязательно выпить.

– У тебя гармошка есть?

– Зачем она вам, – удивляюсь.

– Я под неё песни матерные петь буду.

– Разве можно?

– Нужно. Религия у нас такая.

– Гармони нет. Есть ноутбук. Пойдёт?

– Тащи.

Принёс, поставил на стол. Мужик заулыбался. – Хорошая вещичка. Внучёк мой, давно, такую, просит. Обмоем это дело. Пропустили ещё по «соточке».

– А сейчас отрок, мы тебя в своё братство принимать будем. Закрой глаза и спроси свою душу: сколько будет, если тысяча двести пятьдесят три умножить на три тысячи семьсот. Жди, не открывай глаза, пока не ответит.

Я глазоньки прикрыл. Задачку душеньке задал. Сижу, жду. Долго сидел. Видно, у неё с математикой туговато: молчит, как в рот воды набрала.

Потом, думаю, хватит душу маять, на калькуляторе быстрее будет. Открываю глаза: сектантов – как не бывало, и ноутбука, тоже. И ещё, много чего, потом в квартире недосчиталось.

Вот так вот. А всё от того, что мягкий я, добрый.

Жизнь

Заорал, засучил ножонками – ЧЕЛОВЕК РОДИЛСЯ!

Гладят по головке, это хорошо, ремнём по заднице – плохо, – ЧЕЛОВЕК РАСТЁТ, УЧИТСЯ.

Обмыл первую получку, ВСЁ – ВЫРОС. И кто бы ему что ни говорил, как бы ему хором не внушали, он знает: сейчас ему нужно только одно!

Ещё солнышко чешет лысину, всходить или не всходить, а работяга, какой – то промышленности, уже давно на ногах. Проглотил холодную котлету, сунул тело в спецовочку и побежал вливаться в толпу трудящихся.

Вопрос, – какого хрена, в такую – то рань? Да что бы, детки не увидели папку живьём и не потребовали купить компьютер.

Или того хуже: жена не предъявила список, на шести листах, вещей необходимых для её жизнедеятельности. И вообще она считает, что пальцы женщине даны исключительно для того, чтобы носить золотые кольца, а глаза, что бы завидовать подругам. И бежит мужичёк, торопится, на прокопченный завод, что бы заработать их – деньги – денежки.

А для чего еврей – бизнесмен, владелец одной маленькой мастерской по огранке алмазов, одного не большого заводика и россыпи мелких магазинов, колет себе пальцы иглой, штопая старые носки? Конечно же, чтобы не тратится на новые. И здесь они, родимые – деньги.

Тёмной ночью вор домушник карабкается по водосточной трубе на седьмой этаж, чтобы через форточку проникнуть в квартиру чиновника, посмотреть, как живут слуги народа. Но ошибается этажом и попадает в жилище мастера спорта по боксу, которого недавно бросила жена, и он уже неделю не посещает тренировочный зал. Уже в травматологии, придя в сознание, вор понял, что он неудачник: ведь мог бы запросто сорваться на пятом этаже, отделался гораздо бы меньшими увечьями. Зачем и куда ворюга лез, вспомнить ему сейчас уже не суждено. Только мы – то знаем, – ему тоже нужны были деньги.