Лето приключений. Настоящий друг не позволит тебе совершать глупости в одиночку

Лето приключений. Настоящий друг не позволит тебе совершать глупости в одиночку
Анатолий Агарков

Мальчишки любят играть в индейцев. Мальчишки любят играть в пиратов. Еще мальчишки любят приключения, которые с ними случаются в лесу и поле, на болоте и озере, в заброшенной церкви. Но больше всего на свете мальчишки любят искать клады… И ведь находят…

Лето приключений

Настоящий друг не позволит тебе совершать глупости в одиночку

Анатолий Агарков

Настоящий друг не позволит тебе совершать глупости в одиночку.

(народная мудрость)

© Анатолий Агарков, 2018

ISBN 978-5-4493-3501-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Приходит время, и начинаешь задумываться – кто ты? что ты? для чего? кто враг твой, а кто друг и почему? Про улицу и пацанов что говорить – сотни раз дрались и полтыщи мирились. А вот дома….

Отец? Отец, конечно, мой друг. Он любит меня не за политые грядки и собранную малину – он светлеет лицом просто от того, что я рядом. Глупый ли вопрос задам, а может совсем дурацкий – не отмахнётся, отложит свои дела и всё обстоятельно разъяснит. Не ругает за плохие отметки и не суёт свой нос – а вот за это я ему особенно благодарен – в мои тетрадки.

– Тебе жить, сынок, ты и учись. Дашь возможность тобой гордиться – буду рад.

Он чуть в пляс не пускался, когда я демонстрировал жирнейшую в полстраницы пятёрку за какой-нибудь школьный шедевр.

– Наша порода – Агарковская!

Они (родители) давно поделили нас (детей) на «твою» и «моего». Хотя иронией природы внешне и характером сестра Людмила более напоминала отца, а я вылитая мать – мелкий, робкий, остроносый.

Люся училась прилежно – так ведь девочка! – но в школе не блистала. Улица была её стихией. Ходить, драться и материться она научилась в один день. Не было для неё пределов и авторитетов за стенами дома. Не скажу, что она лупила всех подряд, нет – в обычной обстановке она была обычной девочкой. Но лишь запахнет жареным, Люся преображалась.

Однажды спёрла дома рубль и купила на него кусок жевательной серы у бабки Рыженковой. Ему цена красная – десять копеек, но старуха сдачу зажилила.

Мама пропажу обнаружила и на Люсю:

– Что жуём?

Ну, та ей всё и выложила.

Мама к соседке:

– Как не стыдно – малого-то ребёнка….

– А пошла ты! – ощерилась старуха.

Люся была тут, жвачку в пыль выплюнула, подняла камень – бац в окошко!

– Отдай рупь, сука!

Бабка заголосила, рубль отдала, а вечером отец ей стекло своё вставил.

Вот такие номера откалывала моя старшая сестра.

Любили ли она меня? Тут и гадать не надо – нет, нет и нет! С самого своего рождения – родители-то работали – стал для неё обузой. Таскала с собой по девчоночьим посиделкам – реветь, капризничать и жаловаться запрещала под страхом наказания.

Чуть подрос, драки пошли промеж нас нескончаемые с одинаковым финалом – мне доставалось. Ещё подрос – драки прекратились. Не потому, что сдачи уже мог дать, характер начал формироваться – девчонок обижать нельзя. Уходил от любого конфликта, а сестра ещё больше психовала, «рахитиком» обзывала, ревновала к отцу, к школьным успехам, выискивала слабины, подмечала промахи и высмеивала. Жил постоянно на острие её критики, и никакой поблажки. Разве так относятся к родственникам? Вот у Андрея Шиляева старшая сестра Таня – ну, как не позавидуешь? Мне такую – я бы для неё в лепёшку расшибся.

Мама…. Может, она и любила меня, но где-то в глубине души, очень глубоко. Отец построил семейные отношения так, что мы с ней как бы оказались по разные стороны баррикады. Мой сын – Агарковский корень! И мамина родня – Шилкина порода. Апалькова – у мамы девичья фамилия. Кто такие Шилкины – до сих пор не знаю. Но в тогдашних ссорах с сестрой нередко вставлял:

– У-у, Шилкина порода.

Мама это слышала, и в восторг не приходила.

Этот сакраментальный вопрос – любят ли меня мама и родная сестра – мучил меня денно и нощно. Как проверить? Да очень просто – томосойеровским способом. Нужно удрать из дома и посмотреть – кто заплачет, а кто возрадуется. И тогда окончательно выяснится – кто есть кто, к кому и как следует относиться. Мысль о побеге из родительского дома, однажды родившись, уже не оставляла меня больше, чем на один день – вечерами перед сном каждый раз возвращалась. Совсем маленьким мечтал удрать в Карибское море – там тепло, и сокровищами усыпано песчаное дно. Но подрос и понял, не реально – далеко, дорого, да и через границы без паспорта вряд ли прошмыгнёшь. Думал о Крыме – там тоже тепло, но сокровищ не было. И на что жить – уму непостижимо. Бродяжничать? Милостыню просить? Как-то не солидно для настоящего пирата. Воровать – воспитание не позволяет. Крым помаячил и отпал.

А вот здешние леса и болото вполне годились для обитания – летом, конечно. Грибы, ягоды, птиц ловить можно, а в гнёздах у них яйца – ну, чем не пища. На болоте рыба кишмя кишит – запастись только инвентарём, ну или, на худой конец, чужим попользоваться. Только страшно ленивый не прокормит себя летом в наших краях.

Поживу, посмотрю, кто там дома заскучает, а к осени вернусь. Эта мысль не нравилась только одним – скучно без друзей, да и жутко, поди, одному-то в лесу. Чай не остров необитаемый – нагрянет кто-нибудь недобрый в шалаш, придушит сонного. С товарищами – другое дело. С товарищами сам чёрт не страшен!

Стал приглядываться к окружающим и чувствую – всё не то. Рыжен природу не любит – ему бы толпу зевак, да форсить с утра до ночи. Рыбаку рыбалка и охота нужны реальные, а не какие-то надуманные приключения. Да ещё дружба его с Пеней охладила наши отношения – ни воровство Толькино, ни дурные привычки (курение, например) не вызывали моего восторга. Мишка Мамаев, старший друг, тот гитарой увлёкся, и по вечерам всё больше с девочками на лавочке – возраст.

Такие проблемы держали меня на привязи, но желание росло, зрело, и должно было осуществиться наступившим летом – я это чувствовал.

2

Ещё в прошлом году решил завязать с футболом – была тому причина. Когда зону в Троицке выиграли, Пельмень, пива натрескавшись, трепался в электричке – на финал поедем. Команда мы, говорил, что надо – прославимся в областном масштабе, и на Союз замахнёмся. Я дома тоже не молчал – расхвастался перед родными, перед друзьями. И всё ждал – ну, когда же, когда?

В августе Рыжен пропал куда-то, вдруг появляется – расфуфыренный такой, важный, бахвальствующий без конца. Ездили они на область, не плохо показались – все матчи выиграли и лишь один, финальный, проиграли. И то – очень спорно. Столкнулись Ваня Готовцев с соперником бестолковками – челябинский-то финалист только шишку почесал, а наш, как упал в беспамятстве, таким и унесли с поля на носилках.

Когда грузили в «неотложку», скривился врач:

– Доигрались, стервецы. До похоронки доигрались.

Наши-то и струсили. Играть надо, а они на поле не идут – смерти боятся. Никакими силами не заставишь. Организаторы бузят – долой команду с турнира! Потом остыли, прослезились – травма-то серьёзной оказалась. У Ивана черепушка треснула, и «крыша» поехала. Дурачком, короче, стал, инвалидом – ни в школу, ни (позднее) на работу, никуда не надо стало ходить. В футбол, понятно, не играл уже, но любить не перестал. До сей поры болеет – ходит по кромке поля, кричит на все игровые ситуации:

– «Злак» (в наши годы – «Урожай», потом «Луч») – чемпион; «Спартак» (или «Динамо», или «Торпедо», или…. кто бы там к нам не приехал) – кал!

Это не констатация фактов, это его, Вани Готовцева, мнение – увельских в чемпионы, а приезжих в сортир.

Отвлёкся. Вернули увельскую команду в турнир, только в последнем матче засчитали техническое поражение 0:2 (а счёт-то по нолям был в момент столкновения). Посчитали, оказалось – заняла наша районная команда второе место в области и первое среди сельских команд. А меня там не было. Рыжен был, а меня не взяли. Обидно. В Троицке я ж неплохо отыграл – гол забил. Рыжен ни одного, и в области не отличился – а форсит, куда деваться, будто всю игру команде сделал. Потом их, сельских чемпионов, по областному телевидению показали в программе «Сельские огни», что по вторникам выходит. Как Рыжен от гордости не лопнул – загадка природы. Степенным стал, рассудительным, на нас свысока поглядывал – сермяжина, мол. О футболе судил с видом знатока, о его звёздах – будто вчера с ними пивасик брудершафил.

Сил терпеть такого задаваку не осталось, и я решил завязать с футболом – отныне и навсегда! Раз такие хвастуны приживаются – мне там не место. Рыбак ещё раньше бросил секцию – совсем закурился, теперь и я не пойду. Буду в шахматы играть или в кружок «Умелые руки» запишусь, «Кройки и шитья» – всё больше пользы, чем от футбола. Профессионалом мне не стать, так стоит ли напрягаться – ноги, голову ломать?

А тут как бы ни в первый день наступивших каникул Рыжен прибегает: