– Ну и как я ей?
Овал менялся в цвете, сучил гибкими конечностями.
– Криптограмма какая-то. Можешь перевести, Билли?
– Она тебя классифицирует по принципу: пища, нейтрал, враг.
– И что вырисовывается? Билли, не томи. Может, ещё успею дёрнуть?
Акула дёрнулась сама и отшвырнула меня хвостом.
– Скорее друг – она не нашла в тебе агрессии. Можешь погладить её по белобрюшью. А хочешь – покатайся. Смелей, Создатель, оседлай, пришпорь, укроти её.
– Разве на друзьях катаются?
– Ломай свой страх. Акула – тьфу: глубины океана таких тварей скрывают, что при одном упоминании негры бледнеют.
Погладил хищнице скользкий бок, но оседлать не решился, взялся за плавниковый гребень на спине. Будто по команде она легко скользнула вперёд, ну, и я с нею.
Прикольно. Билли, не отставай!
Вечером на деревенских танцульках.
– Билли, вскрой мне черепушку того парня, что на Дашу пялится.
– А ты хорошо себя будешь вести?
– Лучше, чем вчера.
– Знаешь, сутки слишком коротки, чтоб изменить человеку мировоззрение. Мысли его те же, что привели тебя в неистовство. Стоит ли озвучивать?
– Тогда хочу с ним перемолвиться – будешь переводить?
– Только держи себя в руках.
Я вошёл в круг к гориллообразному:
– Слышь, друг, базар есть – отойдём.
Нарочно употреблял жаргонные словечки – пусть Билли помучается с переводом. Негритос обнажил в улыбке два ряда огромных зубов, закивал головой, положил руку на моё плечо:
– Друг! Друг! Чака понял.
Мы отошли в полумрак деревни.
– Послушай, Чака, Даша моя жена. Понимаешь, жена? Моя женщина, и мне неприятно….
Произнесённое имя вдохновило моего собеседника:
– О-о, Дашья! Дашья! Красивый женщина. Чака её хотеть….
Он весь изломался в неприличных жестах. Или мне показалось? Больших стоило трудов не двинуть ему в челюсть.
– Смотри сюда, – притащил его за руку к ближайшей хижине.
На колу висел глиняный кувшин грубой ручной работы. Ударом кулака разбил его в черепки и кол сломал. Инструктор ГРУ учил крушить кирпичи и отговаривал – железобетон. Я мог руку сломать – как знать, какова прочность толстостенного кувшина?
– Так будет с твоей бестолковкой, если Чака будет хотеть Дашью.
– О, Дашья, Дашья, хороша! Чака её хотеть….
Что взять с обезьяны? Я плюнул и ушёл – не дай Бог, жена узнает, к кому ревную.
Снова плавал без акваланга.
– Билли, тут жемчуг есть?
– Искать пытаются.
– Хочу Даше подарить одну большую и прекрасную на память об этих местах. Ты не поможешь? Не хочется губить все подряд раковины.
– Давай попробуем.
По совету Билли опускался на дно, прикасался оптимизатором к свежим перламутровым раковинам и к старым, замшелым, давно покинутым, слушая резюме:
– Нет,… нет…. Есть да не то.
Наконец:
– Вот она.
Со мною не была ножа вскрыть створки окаменевшей обители, давно отошедшего в мир иной моллюска. Притащил находку в палатку. Тут и Дашенька вернулась с обхода:
– Что это?
– Тебе подарок.
– Как мило!
Кто не любит подарков! Даша взяла блеклую раковину в ладони, припала губами, приложила к уху.
– Подожди, он внутри.
Вооружился охотничьим ножом зулусов, и после нескольких неудачных попыток распахнул створки. Внутри была великолепная чёрная жемчужина. Даша несколько мгновений созерцала, оцепенев от восторга, а потом кинулась благодарить меня поцелуями. Даже слёзки навернулись….
– За что мне такое счастье?
– Ты сама счастье. Ты – живое воплощение человеческого счастья. Я очень тебя люблю.