Растяпа. Хождение в пятую власть

– Не можно, а нужно – иначе не получишь удовольствия.

Вскоре я понял, что Тома намерена выжать из моего тела куда больше, чем то, на что оно способно, пребывая в уверенности, что ее прелести неотразимы, а знания мужских инстинктов и психики ее глубоки.

Так оно и было. Некоторое время. А потом время вышло. Нет, время текло дальше: время оно же бесконечно. Но Тома иссякла, а я еще не получил удовольствия в акте насилия.

Насильница была обескуражена.

– Передохнем? Но ты не вздумай уснуть!

Что ответить? – ничего не придумав:

– У тебя-то хоть получилось?

Тома лежала отстраненно:

– Если честно… Я чувствую себя змеей, которая пытается вползти в сброшенную кожу. Понимаешь: ты вроде рядом и не со мной – ты не участвовал в процессе.

Похоже, она не шутит. Вот и сейчас не знаю, чего мне хочется больше: приласкать ее или, извинившись уйти в дом, в свою уютную спаленку. Сумел выдавить подобие улыбки, невидимой в темноте. Право же, было бы несколько странно оставить гостью одну после того, что было.

Вспомнил мамины деликатесы:

– Ты хочешь кушать?

– И пить тоже, – произнесла она почти обиженно.

– Сейчас принесу, – попытался утешить.

– О, нет! Вместе пойдем – я еще хочу в туалет.

Она не позволила мне одеться и сама пошла голышом.

Время далеко за полночь – даже комары спать улетели. Спали родители. Мы, как два привидения без простыней, забрались в дом – попили водички, натырили хавчика и настойки. Если б родители нас застукали – голых, с ворованным на руках – вот был бы шухер! Но пронесло. А мне понравилось шастать голым по усадьбе.

– Кто мешает-то? – спросила Тома.

Ответил не сразу:

– В конечном итоге это культура – она не появляется с бухты-барахты.

– Звучит неплохо, – сказала гостья, смакуя настойку.

– М-м-м, возможно. Полагаю, что вы с мужем дома одежд не носите? Я вообще считаю эту идею гениальной. Но не пойми превратно – как быть с эрекцией? Или, примелькавшись, она отсутствует?

Из темноты двора на порог времянки прыгнул черно-белый кот – Тамара вздрогнула. Я предложил ему кусочек колбасы. Васька принялся с энтузиазмом жевать, урча от удовольствия.

– В старом доме у нас были рыжие коты, а теперь только пестрые выживают. Мама говорит – домовой заедает.

Тома поела, попила, притянула к себе кота и стала тереться об него грудями:

– Ой, какое чудо пушистое!

Я, улыбаясь, наблюдал за ней – явно чертовски довольной собой.

Когда мы допили последние капельки настойки, в округе устроили перекличку первые петухи.

– Ты больше не будешь меня насиловать?

Протяжный меццо-сопрано ответил:

– Хочу спать. А если хочешь чего-то ты, можешь злодействовать: мое тело к твоим услугам – я люблю, когда меня имеют во сне.

На лице моем во всю ширь разлилось удивление, и с трудом подавил готовящийся сорваться с языка комментарий, потом сумел натянуть маску невозмутимости.

С ленивой улыбкою на губах Тома откинулась на подушку, водрузив кота себе на гениталии.

– Ну, что ж, будем спать, – я погасил свет. – Васька, тебе не кажется, что дама моя?

Ничуть не смущаясь, кот наш мурлыкал в темноте.

Ну и черт с ним, зато не возникнет желания иметь даму во сне.

– Расскажи мне сказочку на ночь, – на правах гостьи потребовала Тома.

Я не нашел предлога отказаться, и потому решил, что самое лучшее – говорить о чем думаю.

– Как тебе новый шеф?

– Наверно привыкну.

– Я думал, его встретят с цветами.

– Была нужда!

Мы немного помолчали и уснули.

Знаете в чем разница ощущений, когда ты просыпаешься с любимой женщиной и случайной? В первом случае – расставаться не хочешь, во втором – не знаешь как.

3

Карьера моя взяла в карьер – боюсь, как бы шею аллюрами не свернуть.

Едва ли освоившись на новом месте, Кукаркин затребовал к себе Селезневу. И вот уже я – и о заведующего отделом сельского хозяйства. Впрочем, зарплаты мне это не добавило: по-прежнему числился радиоорганизатором, сидел на своем месте сотрудника в кабинете сельхозотдела и исполнял обязанности его заведующего. Но, оказывается, и Лена до моего прихода была как пакетик кофе – три в одном. А настоящим завотделом была Татьяна Зюзина, которая теперь в декрете. Нужное дело!

Новая должность давала свободу выбора тем материалов. И я задумался….

В дверь постучали. Вошел мой двойной тезка, и даже родственник, который Михайлович. Он решительно пожал мою руку и уселся на Ленин стул.

– А где?