Растяпа. Хождение в пятую власть

Я заметил, как мгновенно потеплел взгляд директора Сельхозтехники на мой ответ:

– Селезневой нет, и больше не будет.

Анатолий Михайлович выложил на стол мятую-перемятую – немало, видать, потетешкался – нашу газету.

– Я по поводу статьи «А что за лозунгом».

И тут все стало на свои места. Напрасны были ядовитые замечания Лены – мол, проглотил обиду-де мой родственник и утерся. Вот он, здесь – ничего не глотал, улыбается. А застал бы автора – поджал губы, наклонил голову, как бульдог, готовый вцепиться в задницу – и не жди сочувствия, конопатая!

– Чуток припозднились.

– Потрясающе! – выдохнул родственник, на мгновение увлекшись какими-то внутренними видениями, потом вернулся в реальный мир. – Я принес материал в газету.

К мятой газете на стол выложил мятую же тетрадь.

– О чем? – я отодвинул стул, скрестил руки на груди и закинул ногу на ногу.

– Все о том же, – кивнул Анатолий Михайлович, – о чем в статье у Селезневой.

При ближайшем рассмотрении оказалось не столь уж о том. Это вообще не статья для газеты, а план технического перевооружения Сельхозтехники – мол, стеллажи с запчастями, и контейнеры, вызываемые нажатием кнопки. Я с трудом давил зевоту.

Стряхнув сонливость, предложил:

– Оставляйте. Я сделаю из этого материал для газеты.

Однако родственник мой уперся:

– А разве это – не материал?

– Вы не беспокойтесь – подпись будет ваша. И гонорар.

Анатолий Михайлович глянул на записи и мрачно ухмыльнулся:

– Я бы хотел взглянуть под чем будет стоять моя подпись.

– Всенепременно.

После высочайшего визита директора райсельхозтехники вернулся к прерванным раздумьям – выбору темы. Чем успешно занимался вплоть до обеда. Уходя, глянул на себя в зеркало – отраженная ухмылка была лишена малейших признаков сочувствия.

Тема выбрана!

Это будет Увельский пищекомбинат – структурное подразделение Увельского райпотребсоюза. Серьезное предприятие. Летом 1973 года перед поступлением на ДПА я работал там два месяца – и на всю жизнь негативные впечатления.

Вернуться туда с удостоверением журналиста…. О-го-го! Дай Бог встретить моих притеснителей! Я ведь думал, думал долго об этом, а теперь имею возможность.

Пообедал, спустил на пол кота, уютно устроившегося на коленях, снял с брюк несколько прилепившихся шерстинок – все! журналист (мститель?) Агарков к бою и походу готов!

Так как там поживает Увельский пищекомбинат?

Вообще-то комбинат поживал плохо.

– Воруют и пьют, – вздохнула мастер виноразливочного цеха Клавдия Петровна. Казалось, она голосом ласкает детей неразумных – своих рабочих.

– Вы не против – я пообщаюсь?

Ага! Вот и кладовщица Платушина – жива, курилка! Сколько ж крови моей она выпила! Открывшаяся возможность сравнять счет мгновенно согрела душу. Будешь ты у меня, толстомясая, главным обличителем недостатков – ведь каждый играет, как умеет!

– Мне кажется у вас отличное чувство юмора – поднимем настроение нашим читателям?

Не ведая о моем коварстве, она пригласила в бытовую комнату, налила чаю.

Следом женщины собрались.

– Рабочие, говорите, тырят? А начальство?

– А те не воруют – так берут.

– Коммунизм, стало быть, у вас тут?

– Пока нет.

– А когда будет?

Кладовщица, прежде чем ответить, предпочла отхлебнуть глоток чаю.

– Когда настанет подходящее время, которое пока что еще не пришло.

– А кто-то пытается эту ситуацию как-то изменить?

– Кому-то надо….

– Попробуй только – получишь горбатых….

Кстати, «горбатые» – статья 33 трудового кодекса, предусматривающая увольнение нарушителя дисциплины по инициативе администрации.

Народ разговорился – успевай только слушать. Ой, какие они ядовитые! Кто мог бы подумать! Я даже голову склонил, пряча ухмылку. Набрал в грудь побольше воздуха и строчил, строчил, строчил….

Помнишь, толстомясая, как мы с твоим мужем катали двухсотлитровые бочки с грибами в подвал? Ему приезжие дали червонец, а мне…. Ты сказала – не надо, убогий, мол, обойдется!

– А что собственно здесь происходит? – в бытовку вошла девушка в белом халате. – Вы кто?

Я представился.

– И что вы здесь делаете?

– Осуществляю задание редакции.

– А вы что осуществляете? – обратилась она к собравшимся женщинам. – Не кажется вам, что это не осторожно – быть откровенными с посторонним человеком, пробравшимся сюда с определенной целью?