Растяпа. Блеск и нищета Комитета

Я как раз Клипу искал за какой-то надобностью. Захожу в конференц-зал Администрации – цыплята-кандидаты там в подкидного дурачка играют. Уютно сидят, почти как дома, вчерашние враги не на жизнь. Чудесно, наверное, было им передохнуть от лихорадочных бегов тараканьих и бесконечной вражды.

М-дя, хорошо быть кандидатам в Главы района! На какой другой работе вам будут платить за то, что вы сидите за столом вчетвером и режетесь в подкидного в рабочее время? Или им не платят как кандидатам – каждый живет на свои средства?

Один сказал шутку – другие дружно рассмеялись, будто он и вправду сказал что-то страшно остроумное, хотя это было далеко не так. Но кто их, кандидатов в Главы района, поймет? Непосвященному взглянуть, так эти великовозрастные дяди в галстуках могли показаться просто милыми болтунишками с картишками, каким-то волшебным ветром занесенными в Белый Дом.

Но я посвященный. Для меня они – иной мир. Я торчал возле них, чувствуя свою неуместность. Маргиналы – вот то, кого мы, свидетели великих мгновений, собой представляем. Хотя, это, наверное, позволяет нам сохранять нравственное чувство ответственности перед обществом, когда все другие вокруг его теряют. Иногда это срабатывает, иногда – нет. Но юмор, знаете ли, подчас просто защита от боли.

У меня тогда даже голова закружилась от сладкого ощущения их коллективного благодушия. Всё своё сознательное существование мечтал стать соучастником подобного сюжета. Беда в том, что я им компанию составить не мог – рангом не вышел. И, наверное, смотрелся среди них в тот момент, как клизма на витрине, и соответственно себя чувствовал. Мы даже остротами с шефом не перекинулись, как обычно. Но меня это совсем не огорчило. Новый сюжет набирал скорость и отвлекал все мои мысли. На него ушел и адреналин…

Вероятно, обиженные кандидаты полагали, что классно смотрятся все вместе и с картами. Я бы так не сказал. Иногда столько всего замечаешь посторонним-то взглядом…

А я как раз пробежался глазами по их лицам.

Все политики в одном очень похожи друг на друга. А именно – даже если говорят правду, умудряются при этом сохранять двусмысленное выражение. Казалось – по поводу возникшего предвыборного кризиса они сохраняли полную бесстрастность. Боль поражения и радость победы, кому бы что ни выпало в финале, оставались исключительно делом личным. А вот азарт был у них от игры карточной.

Да и карты, казалось, пребывали в явном недоумении – четверо кандидатов в слуги народные шлепали ими о стол, забыв вражду между собой и свои политические амбиции.

Любопытно. Они так вошли во вкус картежной игры, будто милее занятия не было в белом свете. Я думаю, к этому моменту они уже поняли расстановку сил и за кем будет победа на выборах. Пусть хоть какое-то в сложившейся кутерьме обломится им удовольствие – хоть на часок-другой почувствовать себя вершителями судьбы выборов…

Ведь шторм не на шутку разразился. Баржу кандидатов несло на рифы. Вот-вот врежется она в скалистый барьер океана. Рулевой в растерянности. Команда бунтует – спасаться никто не хочет. Сюжет определенно один из типичных случаев кораблекрушения по Айвазовскому…

Ну, вообщем, как-то вот так представлялась мне в ту минуту сложившаяся картина.

И побочный сюжет становился куда увлекательней основной интриги. Если что-то из него выгорит, то всерьез подумаю о карьере пиарщика – мастера по созданию кризисных ситуаций.

Ай да, Александр Геннадьевич – хотел как лучше, получил как всегда. Скучно шли выборы? – нате вам, ловите скандал! И мне тему подсказал для размышлений. Хотя умные люди обожают повторять: до тридцати лет разживайся умом, после – добром. Но я следую заветам отца – только к шестидесяти годам должен стать богачом. Признаться, не по воле своей … то есть нет большого желания в Рокфеллеры выбиваться, но что-то же должен оставить после себя своим наследникам.

Впрочем, фонтанирую я, такой-растакой, преждевременно. Наверное, тот самый случай, когда эмоциональная оценка сливается с предрассудком. Что-то не вытанцовывалось в позиции заговорщиков – сработал какой-то механизм защиты. И должностные лица из области смогли разрулить кризис районного масштаба.

Выборы состоялись. Результат я уже озвучил. Мы проиграли…

Теперь можно заняться маркетингом в архитектуре и строительстве.

Хотя… Может быть, во множестве других обстоятельств это был бы идеальный конец главы повести. Но то, что глодало внутри, не излечивалось простым взмахом руки – а ну её нах..! Проблема в данном случае была в том, что особой радости и от разрешения кризиса, и от окончания тараканьих бегов, то бишь, выборов, я не испытывал.

Черт, не люблю я этого! Ненавижу, когда дело закончено, а все-таки что-то не дает покоя. Не хватает чего-то, чтобы полностью все похоронить, забыть, закопать… и дальше пойти.

В чем же дело?

А дело в том, что все тайные помыслы Сергея Борисовича, его задумки и чаяния по-прежнему оставались для меня секретом за семью печатями. Он не торопился быть откровенным со мной. А все попытки мои понять его и объяснить лишь прожигали новые дыры в мозгу. И усугублялось это еще тем – хотел того Клипа или нет – он становился моим кумиром. Мне тогда очень хотелось быть похожим на него, стать неким подобием своего шефа. Настолько сильно росло это желание, что даже Тома заметила и не преминула осудить библейской цитатой:

– Не сотвори себе кумира!

М-дя… А ведь она была где-то права. Хоть и трудно себе представить, чтобы в конце двадцатого века дважды верхнеобразованный мужчина тяготился библейских заветов, примеряемых на него.

Но дело все в том, что кумира своего я таки не понимал. Анализируя его слова и поступки, мозги мои крутились с беспомощностью космонавта, сорвавшегося с троса в открытом космосе.

Вот пример.

Однажды Сергей Борисович побывал во Франции в составе делегации российских архитекторов. Показывал в Комитете фильм о том круизе…

Чтобы разговорить его, спросил:

– Ну и как тебе Франция? Каково главное впечатление осталось от страны?

– Да, в общем-то, ничего, – ответил шеф. – Только французов там маловато.

Интересный взгляд на неординарное событие! И такой он во всем – непонятный, необъяснимый благородный идальго Сергей Клипа!

А может, в том везение моё, что я его не смог понять? Ведь могло случиться и так, что эйфория от образа кумира перешла бы в паранойю. То есть, хотел быть похожим да не дотянул суммой моральных качеств – от того и свихнулся. Не об этом ли меня жена-умница предупреждала? Ейбо, из всех случаев жизни, когда я садился задницей в лужу, этот был самый сногсшибательный.

Правда, осталось ещё кое-что. После всех жизненных передряг я остался верен своей мечте – литературе и книгам. С чем остался Сергей Борисыч – поборник честности и морали – если главное детище его жизни Комитет по строительству и архитектуре при Администрации Увельского района почил в бозе?

Нехорошая фраза. Желчно звучит и завистнически. Будто бы с затаенной обидой. Кому-то покажется издевательской. А у меня нет таких чувств к Клипе, хотя мы и расстались не очень довольные друг другом.

Попробую примирить нас, сказав так – в конце концов, я остался с мечтой, а Сергей Борисович со своими принципами, которым никогда не изменял.

Ну, а мое желание стать таким как Клипа вдребезги разбилось о скалы жизни. Я стал таким, какой есть. Иным мне никогда не стать, даже если очень захотеть.

И когда я понял это, ушел из Комитета. Клипа не уговаривал меня остаться.

Два года я у него проработал и считаю что не напрасно.

Мне здорово повезло, что я знаком с таким человеком как Сергей Борисович Клипа. Он мне многое в жизни дал – в плане веры в разумное, доброе, вечное.

Мне здорово повезло, что я работал в Комитете по строительству и архитектуре при Администрации Увельского района. Более разумного и лояльного в плане межличностных отношений и настроя на трудовые свершения коллектива в жизни своей не встречал.

Мне здорово повезло, что я ушел из него еще до начала его агонии.

Я ушел, оставив моего кумира крепким и бодрым человеком – знающим, чего хочет в жизни, и твердо идущим своим путем. Что дальше с ним произошло – грустная сказочка, но слишком отполированная пересказами, чтобы казаться искренней. И все же сомневаться в её справедливости не было никаких оснований.

Возможно, все это давно отболело, и ворошить прошлое – неразумно. История обычная – корабль тонул, капитан покинул борт его не последним… Так в жизни тоже бывает. Какие же могут быть чувства у членов команды после этого к капитану?

Ладно, оставим это… Лично я грущу лишь о затонувшем корабле.

Я не имею ни малейшего права осуждать чужие ошибки и огульно считать всех, от меня отличных, глупыми или ущербными. Я смирился, достигнув старости. Мне не под силу оказалось переделать мир по собственному желанию. Как говорят, жизненные обстоятельства в очередной раз одержали победу над человеческими намерениями.

Одни шли наперекор им. Другие плыли по течению. Я оставался созерцателем на берегу. Но зато я научился принимать мир таким, каков он есть. Жизнь, как говорится, берет свое, чтобы мы против неё не замышляли.

Однако Судьбе, как она ни пыталась, не удалось порубить меня на кусочки, поджарить на сковородке и подать на стол к сильным мира сего. Я ни перед кем никогда не заискивал и очень этим горжусь. Правда, по мнению жен моих, в дураках остался. Но это они зря. Просто себя пытаются оправдать. А я не в обиде. И в одном они точно правы – лучше нам врозь, чем вместе быть…

У меня есть дети. Отцовская любовь – может, это единственная ценность, которую выносишь из семьи. Ну, а у кумира моего с этим все в лучшем свете. Единственное, наверное, в чем превзошел его я, так это моя флотская служба. Ему такое даже не снилось…

И тут уж вполне можно поставить точку. Если бы это был конец. Но это было начало моей увлекательной работы в Комитете по строительству и архитектуре при Администрации Увельского района.

Так что же с его председателем? Почему, когда, думая о нем, складываю единицу с единицей и получаю одиннадцать вместо двух? Теперь-то все кажется проще простого – человек достиг своего потолка и, ударившись, рухнул на пол. Но с другой стороны, все дело не в том, что видишь, а в том, как видишь. Вернее, как хочешь видеть…

Можно и так – карьера рухнула, а не человек, который до конца остался верен своим высокоморальным принципам. Иногда так бывает – долго вглядываясь в негатив, постепенно начинаешь различать позитив. Это я о фотографии, а не о проступках…