Мой сын. Первобытный менагер

– Они улетели?

Я:

– Сломя голову.

– Ура! – Даша откинула одеяло. – Что было дальше?

Солнце стояло почти в зените. Его яркие лучи наполняли природу животворящей силой. В них была радость дня, свежесть и аромат цветущих растений.

Сквозь марево испарений поблескивала далекая гладь реки. Она серебрилась меж берегов или сверкала зыбью из малахитов и жемчугов от легкого ветерка и солнечных лучей.

Сквозь прибрежные заросли ольхи и ивы доносился тонкий запах воды. Она пахла камышом и лилиями, кувшинками и тиной, стрелолистником…

В прибрежных зарослях и камышах перекликались всевозможные её пернатые обитатели, чайки и чибисы заворачивали пируэты над самой гладью и в небесах. Кочками на отмелях стояли цапли, выглядывая лягушек и головастиков…

Даша:

– Пап, а кто такие цапли?

Мама:

– Это такие птицы большие, которые ходят на длинных ногах. Как журавли. Помните, я вам читала про лису и журавля, которые угощали друг друга?

Вероника:

– А их едят?

Мама:

– Кушать хочешь? Сейчас бутерброд принесу.

Даша:

– И мне.

– И мне, – это я.

– Тогда всем, – мама на кухню пошла. – Без меня не читайте.

А мы и не читали – мы сочиняли.

Осмотрев окрестности, Жан принял решение:

– Пойдем к реке.

Лу подняла на мужа прекрасные глаза, полные влажного блеска.

– Я пойду за тобой всюду. Я верю и знаю, что ты не только искусный капитан в море, но и неутомимый борец с опасностями на земле.

Они посмотрели друг на друга, как бы давая клятву верности в новых условиях – перед лицом неизвестности. Сердца их наполнились мужеством. А жизнь их сливалась с окружающей природой.

Минуя стену тропической сельвы, Жан и Луиза пошли по саванне, которая таила в себе ту первобытную молодость Земли, которая никогда больше не вернется к ней; то цветение жизни, энергию и силу которой мы даже представить себе не можем.

Высокие (в пояс) травы качались, набегая друг на друга, как морские волны. Среди злаков цвели вереск, шалфей, зверобой… Сплошной травостой перемежался кустами шиповника, ромашковыми островками, ягодными полянами…

Стрекозы и бабочки всевозможных расцветок… И гул цикад… Зайцы шмыгали под ногами и мелкие парнокопытные… Наверняка, где-то были хищники, но час их ещё не настал – солнце в зените.

В облаках трепетал ветер, а низко над землей нависал благоухающий ароматами всевозможных запахов воздух саванны. Жан и Луиза чувствовали, как в глубине их душ поднимается что-то величественное от сопричастности к этой первозданной красе.

В одном месте на берегу кучковались могучие тополя. Туда и направили стопы свои капитан Марсель и его жена.

И поступили мудро. Ещё не дойдя до реки, они увидели огромное стадо зубров, идущее по саванне на водопой. Их могучая поступь и рев множества глоток отдавались эхом от стены леса. Эти первобытные животные обладали таким ростом, такой силой и выносливостью, которые их потомки уже не знали.

Парнокопытные заняли весь видимый берег, но не пошли к тополям. Людям можно было попить, не торопясь, и искупаться – освежиться от жары.

Жан Марсель из реки принес охапку побегов рогозы – можно было перекусить, подкрепив силы питательной и вкусной едой.

– Хочешь, я принесу тебе молока? – предложил капитан жене.

– Где ты его возьмешь? – удивилась она.

– Подою пару-тройку коров, – он кивнул на стадо зубров, утоляющих жажду по соседству.

– Они тебя к себе не подпустят.

– Еще как подпустят. Я их корнями рогоз угощу. Только вот тары нет под молоко.

– Может, здесь найдем, – Луиза поманила мужа за собой в тополиную чащу.

Под корнями одного из рухнувших от ветра и старости гигантских стволов обнаружился грот. В нем были кости, черепа, рога и прочие несъедобные остатки трапезы матерого хищника.

На роль емкости под молоко вполне годилась гигантская раковина речного моллюска.

Вернулись к воде. Луиза тщательно обмыла нечаянный сосуд:

– Такая пойдет?

– Ну, если не брезгуешь…

Мама вмешалась в ход событий:

– А я и не знала, что ты умеешь доить.

– Это совершенно не сложно: главное – уговорить.

– И я про то же – ведь дикие зубры.

– Спокуха! Мы – менеджеры…