Мой сын. Первобытный менагер

– Мама, ну не мешай, – потребовала Вероника. – Это наша сказка.

Мама:

– Не буду, не буду… Ври, продолжай…

Марсель снова запасся побегами рогозы. По воде подошел к бесконечному строю зубров, пьющих воду, низко склонив рогатые головы. Приметив мамашу с отвисшим выменем, к ней и направился.

Голос человеческий – вот что завораживает диких животных. И ещё тон его. Может в бегство обратить, может разозлить, а может и приручить. Главное, чтобы не наоборот: человек повелитель – исходим из этого.

Убедив себя этими мыслями, Марсель протянул не спеша пьющей буйволице побег рогозы:

– Привет, мамаша. Угощайся дарами реки. Если понравится, еще принесу.

Буйволица умяла побег рогозы за милую душу. Сказала: «Му!» и головой покрутила, должно быть, выражая благодарность.

Жан воспользовался моментом и поскреб животине лоб между рог.

Похоже, и это было принято с благодарностью.

После следующего побега рогозы человек потрепал животному холку. А скормив третий, подсел к вымени и подергал соски, брызнувшие молоком.

Кажется, мамаша была непротив, чтобы её подоили…

Что Жан и сделал.

Вернувшись с раковиной полной молока, Марсель застал супругу за уборкой грота. Она уже выкинула в камыши кости, черепа и прочие здесь ненужности и предложила мужу нарвать мягкой, не колкой травы для ложа.

Уверенный, что прежний хозяин сюда не вернется, капитан решил последовать совету жены и занялся благоустройством временного жилища…

Ближе к вечеру над рекой пронесся ужасный рев – на водопой пришли стадом мамонты. Зубры давно ушли вниз по течению, и берег был свободен. Теперь здесь утоляли жажду животные, наиболее могучие из всех, что бродили в ту пору по Земле.

Однако – подумали Жан и Луиза одновременно – на удивительный остров привела их судьба: будто миллион лет назад отмотала.

Такова была реакция на новых гостей. Высотой они были с целый дом. Их бивни длиною в несколько метров. Шкура покрыта космами шерсти. Впрочем, не смотря на гигантские размеры, вида они были вполне миролюбивого.

– Хочешь попробовать их молока? – предложил Жан жене.

– Я слыхала, что слоновье молоко очень жирное – его невозможно пить или есть: только с чем-нибудь приготовить.

– Огонь раздобудем, жарить мясо на нем будем – сказал весело капитан и отправился с раковиной в подступающие сумерки.

Мама:

– Ну все – сумерки наступили, Даша уже уснула, давай, Вероничка, и ты засыпай. Или готова до утра папу слушать?

Девочка молча и утвердительно покивала головой. Но её сейчас занимало не столько продолжение рассказа, сколько мысли об услышанном. Как же – остров с удивительной природой, с доисторическими животными – это надо все осмыслить, переварить. Понять и дальше идти…

Вероника отправилась в свою комнату.

Я хотел Дашу унести, но жена сказала:

– Пусть с нами сегодня спит.

Разделись, легли. Жена, засыпая, буркнула:

– Завтра буду слушать тебя с диктофоном. Такие шедевры уходят в пространство.

Я промолчал, обдумывая, как же мне мамонтиху-то подоить…

Утром дорогою в садик Даша потребовала:

– Папа, пусть капитан Марсель не убивает животных и птиц.

– А рыб?

– Тоже.

– Чем же они питаться будут?

Подсказала Вероника:

– Жуками-пауками-тараканами… Фу, какая гадость!

– Молоком, – разрешила Даша животную пищу…

Вечером в урочный час в родительской кровати собралась вся семья…

В камыше, из воды перебравшемся на берег, Марсель обнаружил природный оазис бахчевых культур – арбузы, дыни, тыквы и кабачки в разной поре созревания. Радости Лу не было конца – это и вкусности для стола, и кувшины (из тыкв, кабачков) для молока.

Теперь они промышляли его так. Нарежут кортиком на широкий лист лопуха корочки дынь или арбузов (мякоть себе), тыкву созревшую и на пляж принесут. Дикие козы, стадами ходившие на водопой, тут как тут. Но не всем угощение – только кормящим мамашам. Они едят, а их доят умелые руки Луизы иль Жана. Вкусное и полезное молоко козье не переводилось теперь в гроте.

Так прошло несколько дней.

Это случилось в полнолуние. Жан проснулся от того, что услышал чьи-то тяжелые шаги у входа в пещеру. Осторожно поднялся, не будя жену, и тенью скользнул к выходу.

Это был серый медведь. Лунный свет серебрил его шкуру и делал похожим на белого. Впрочем, размерами не уступал – огромная сплюснутая голова, широкая пасть, клыки… Его когти одним ударом могут вспороть грудь и живот человеку.

Однако капитан Марсель не испытывал страха – считал, что медведи все добродушные и бесхитростные. Он и не думал о бегстве или способах защиты от животного. Мужчина решил действовать другим способом.

Вооружившись тыквой с простоквашей, Жан шагнул навстречу зверю.

– Капитан фрегата «Ля герро» рад приветствовать дорогого гостя на пороге этого скромного жилища. Или ты хозяин его, временно отсутствующий? Тогда я прошу прощение за вторжение – нам негде было укрыться. И в благодарность за твой кров прими в дар козье молоко.

Жан протянул сосуд из тыквы, предварительно сняв с него крышку, к медвежьей морде. Тот принюхался. Марсель замер, ожидая его реакции. Он был встревожен. Зверь был настолько огромен, что ему не доставило бы особого труда умертвить двух людей, а потом съесть их в комфорте…

Медведь не рычал. Он уже обнюхал сосуд, понял, что в нем, и теперь удивленно рассматривал человека, стоящего перед ним. Человека, занявшего его берлогу, в которой он прожил несколько лет. Но незваный гость этот предлагал молоко, бывшее для серого медведя недоступным продуктом. Желание полакомиться пересилило.

Хозяин берлоги встал на задние лапы, а передние протянул к дару. Капитан подал ему тыкву с молоком. Медведь сел, держа сосуд перед собой, сунул в отверстие язык и принялся лакать, покряхтывая от удовольствия.