Черная вдова

– Что значит «вкалывать»? – чуть усмехнулся Валерий Платонович. – Вот я был в Японии, беседовал с бизнесменами… То, что японцы идут впереди всех стран капиталистического мира по производительности труда, – не секрет. Я спросил у одного менеджера, как им это удается? Очень просто, ответил он, необходимо, чтобы условия заставляли эффективно работать, а не управляющие.

– Там конкуренция, – сказал Федор. – Железный закон: будешь делать плохо – прогоришь.

– Не такой уж плохой закон, – серьезно произнес Скворцов-Шанявский. – При социализме тоже не годится работать некачественно.

Зазвонил телефон. Лена бросилась к нему, думала, звонит Глеб. Но это был отец.

– Подожди, – сказала Лена, – я возьму трубку в другой комнате.

И она побежала на кухню.

Антон Викентьевич поздравил дочь и зятя с праздником, пожелал всяческих благ. Потом взяла трубку мать Лены. Ее интересовало, как проходит встреча Нового года, что на столе, довольны ли гости.

– Все хорошо, мама! – ответила Лена. – Весело, настроение отличное!

Она скрыла отсутствие Глеба и, когда разговор закончился, подумала, что этот вечер представляла себе совсем иначе: будет смех, танцы, розыгрыши, а она – королева компании, веселой, интересной…

«И что за гости? – удивлялась Ярцева. – Этот Эрик… Или глупо улыбается, или молчит. Пришибленная Орыся… Вот профессор действительно светский человек».

Внимание Скворцова-Шанявского льстило ей.

– Можно? – заглянул он на кухню.

– Ой, извините за беспорядок! – стала оправдываться хозяйка.

– Очень милый беспорядок, – улыбнулся Валерий Платонович. – В моей огромной холостяцкой квартире полный порядок, и, увы, скучно.

Лене показалось, что о своем холостяцком положении профессор обмолвился не просто так.

– Глеб? – кивнул на телефон профессор.

– Родители… Вы знаете, я уже волнуюсь, – призналась Лена. – Почему он не звонит? Неужели в пути? Такая гололедица… Пьяные за рулем…

– Да, да, – сочувственно кивнул Валерий Платонович. – Но вы не переживайте. Не забивайте себе голову страхами.

В комнате включили магнитофон. Яростный рок-н-ролл заполнил всю квартиру.

– Вообще-то, – улыбнулся профессор, – бросить в новогоднюю ночь такую очаровательную жену… – Он покачал головой.

– А ну его! – вырвалось у Лены, у которой обида на мужа перерастала в злость.

– Мне так нужно с ним переговорить, – вздохнул профессор.

– Попробую заказать разговор, – сказала Ярцева, жалея, что не сдержалась.

На междугородной сообщили, что линия перегружена, и приняли заказ только по срочному тарифу.

– Подождем здесь, – сказала Лена, опуская трубку на рычаг. – Там шум.

Она заметила, что Скворцов-Шанявский пристально смотрит на нее, смутилась.

– Франция? – спросил он, имея в виду платье.

– Шила у портнихи. Здесь.

– Да ну! – не поверил профессор. – Честное слово, подумаешь, что от Диора! Летом я был в Париже. Зашел в магазин на Елисейских Полях. Тут же подбегает продавец: что угодно? А в зале – ни одной души… Какие платья! Мечта! Я вежливо поблагодарил и вышел.

– Валюты не было?

– Была-а, – протянул со вздохом профессор. – Не для кого покупать…

Лена засмеялась. Валерий Платонович удивленно вскинул брови.

– Обычно бывает наоборот, – пояснила Лена. – Есть для кого, но не на что.

– Вам идут красивые вещи, Леночка, – сказал профессор. – Вас надо одевать как куколку.

Лена от таких приятных слов зарделась:

– Думаю, мой муж будет в состоянии…

– Дай-то Бог. Хотя наука, увы, занятие не очень рентабельное. Я имею в виду материальное вознаграждение.

– Глеб в этом году станет кандидатом, – с гордостью сказала Лена и, увидев ироническую улыбку профессора, добавила: – И тут же сядет за докторскую.

– Вы знаете, когда я был еще без ученой степени, мне казалось: вот защищусь, стану кандидатом – деньги некуда будет девать… И что же? Четыре года угрохал на диссертацию! Света, можно сказать, белого не видел. Получил корочки. И вместо восьмидесяти стал получать сто семьдесят!

– А когда стали доктором?

– Четыреста. Но что такое четыреста рублей? Вот, например, вам нужны сапоги. Ведь дешевле ста пятидесяти нет! Я имею в виду сапоги так сапоги…

Арифметика, которую привел профессор, обескуражила Лену.

– Глеб говорит, что будет писать монографии, а ведь за них платят…

– Милая моя, о чем вы говорите! – покачал головой профессор. – Хорошо платят за художественную литературу. Да и то тем писателям, которые, так сказать, в обойме. Уверяю вас, их не так уж много. А большинство… – Он махнул рукой. – Есть у меня знакомый. Поэт. Выпустил за двадцать лет пять тоненьких книжек… Как-то он признался мне, что, если бы не зарплата жены, положил бы зубы на полку. А что касается научной литературы… Во-первых, очень трудно опубликовать. Во-вторых, платят копейки. А если работа плановая – вообще ничего.

– Неужели все так? – не могла поверить Ярцева. – Ну а вы? Машина у вас?…

– Леночка, я профессор уже семнадцать лет. Консультирую Госагропром. Живу один! – подчеркнул Валерий Платонович. – И потом, бываю за границей. Имею возможность привозить кое-что.

Громко и часто зазвонил телефон. Лена взяла трубку, готовясь высказать мужу все, что у нее накопилось. Но телефонистка жестяным голосом произнесла:

– Ваш абонент в Ольховском районе не отвечает.

– Как не отвечает? – вырвалось у Лены.

– Могу соединить с другим номером. Говорите, с каким.