Бешеный сапер 1,2

– Ничего, брат, – успокаиваю его, – будет и на нашей улице праздник, опрокинется машина с пряниками.

Время тянется, ждем. В отличии от нас нохчи имеют отличное вооружение и технику, но у нас есть наша русская наглость, подписанная злостью. Да и коллектив против них сегодня не тот. Не пехота, не сопливые пацаны – срочники, а контрактники, в недавнем прошлом гопники и урки, так что, как говорит Китаец, будем посмотреть.

Вспышка взрыва и грохот заставляет вздрогнуть, это сколько не жди – все равно неожиданно. С небольшим интервалом второй взрыв, и протяжный от боли вой.

– Начали, господа!!! – Это Фрол орет из окопа и начинает работать, серия взрывов сливается в гул.

– Давай, парни, я все! – продолжает орать Коля,

Все, метелка отыгралась, наш выход. Встаю на колено, шмель тяжелая штука, но по мощи стоит того неудобства. Еще по сумраку определил цель и сейчас бью по памяти. Огненный шар уходит, красиво отсвечивая в ночи. Рядом слышу хлопки мух и агиделей, и как завершающий аккорд – заработал КПВТ. Через пару минут все кончилось, азарта нет, есть только удовлетворение от работы и не более.

– Прости, Генка, это все что мы можем…. – шепчу я и иду в полный рост к нашим. На откинутом боковом трапе БТРа уже стояли банки с тушенкой, водка и кружки.

– Давай, мужики! – Мишаня разливает водку по кружкам, выпиваем не чокаясь. Слова излишни, все понятно и так. Поминаем молча, в воздухе стоит запах тротила, гари, и еще чего то неуловимого. Как говорил Генка – так пахнет смерть, но с ним уже не поспоришь. Рядом метрах в ста находится место последнего подрыва, как пехота не сняла растяжку возле своих позиций не понятно. Ну да хрен с ними, с пехотой, это потом… Они будут рассказывать о героизме и подвигах, а сейчас их не видно и не слышно. Скоро нам передислоцироваться, поэтому тут мы уже вряд ли будем.

– Все, домой! – командует Фарада.

– Домой, так домой, – вторит Эдик.

Мы упаковываемся и через час уже в палатках. Внутри них, на ящиках, стоит весь поминальный набор. Пьем, скорее потому, что надо, у нас никто ничего не спрашивает, да и не нужно это, все ясно как белый день. У всех, почему-то, откуда-то появляется злость именно на нашего подполковника Стрижкова, вспоминается все: и боевые листки, и покос травы, и самодурство в виде подшивания воротничков, но главное это гибель Гены Кортнева.

– Я с ним не поеду никуда, пошел он… – шипит Фрол, – я рапорт пишу, либо я, либо он.

За пять минут достается бумага, и пишутся рапорты на увольнение, в количестве двадцати двух штук.

– Лис, иди к ротному, неси макулатуру, – просит Китаец, – а впрочем, пошли вместе.

Идем решительным шагом к кунгу ротного и без стука заходим. Турыгин сидит за столом с Усовым, между ними бутылка водки.

– Что надо? – спрашивает мрачный ротный.

– Ни хрена и лука мешок, – в тон отвечаю ему, – вот держите! Мы на дембель, если Фараду не уберут! – и кладу ему на колени пачку исписанных листов.

– Это что за хрень? – интересуется Усов, – хотя, впрочем, понятно. Бегут?

– Все бегут, и «Динамо» бежит. – вздыхает Китаец.

– Заебал этот Фарада, – начинаю я и уже валю все в кучу, и траву, и построения, и личные обиды. Все, в общем.

Офицеры слушают и не перебивают.

– Короче, парни, рапорты я отнесу замполиту, а там хрен знает, как вывезет, – подводит итог ротный, – вы идите пока, идите.

– Ну а дальше? спрашиваю я у Женьки.

– Прикинь, ничего. Просто ничего. Либо домой либо служить. У нас выбора-то особо нет. Меня вообще менты дома ждут. Хотя, по барабану, если честно.

– Ну и ладно. Будем посмотреть, – отвечаю ему и мы заходим в палатку. Там тишина, кто спит, кто просто валяется на нарах в прострации.

– Ну как? – это Эдик подает голос.

– Политрук решит, – отвечаю ему.

– И то хлеб, – Эдик продолжает рассматривать картинки в замусоленном журнале «СПИД-инфо». Часа через два резкий голос командира роты выводит нас из летаргии:

– Рота строится!!!

«Началось…» – наверное, думал каждый, выходя на построение.

Замполит и с ним еще какой-то капитан стоят в центре импровизированного плаца.

– Товарищ гвардии подполковник, инженерно-саперная рота… – начинает доклад ротный.

– Вольно! – обрывает замполит, – Мужики, давайте присядем. Разговор, видимо, долгий у нас будет…

Глава 11

Садимся на скамейки, слепленные на скорую руку из латунных гильз САУ и досок.

– Давай, начни ты, – обращается почему-то ко мне подполковник.

Встаю и пытаюсь вкратце объяснить суть. В процессе я вдруг понимаю всю нелепость ситуации, и концовка речи у меня получается скомканная. Замполит, как говорится, просек фишку, смотрит на меня и чуть заметно улыбается уголками рта.

– Кто еще что сказать хочет? – спрашивает замполит.

Все пожимают плечами, мол, и так все ясно.

– Ну, вот и славно. Вы, мужики, честно скажу – херню затеяли. С НИСом вашим я поговорю, конечно, но вот вопрос. Уберем мы его, а кого ставить? Тем более, парни, приедет хуйло и что? Кому легче от этого? Со Стрижковым мы поговорим, обороты он сбавит, а теперь давайте о другом. Скоро под Шали, там другая песня, рядом Сержень Юрт, и дорога на Ведено, так что давайте думать вместе.

И понеслась. Спор разгорался до мата и обид, и уже НИС, ротный и взводный Костя, тоже, до хрипоты, доказывали свою точку зрения.

– Планерка, блин, – проговорил Фрол, – как на заводе в день получки.

– Че ты хочешь, Фроладзе? – отвечаю ему, – Мы же мирные люди, прости Господи.

– Значит так, – подводит итог замполит, – на рекогносцировку завтра сами скатаетесь, а остальное поверхностно и муть сплошная. Если что, знаете, как меня найти.

Офицеры, попрощавшись, уходят на ЦБУ. Мы, выпустив пар, чувствуем себя сопляками, и молча поглядываем друг на друга. Я понимаю, что кто-то должен быть первым и по ходу – это счастье привалило мне.

– Товарищ гвардии подполковник, вы уж простите нас, мы не со зла, – говорю ему, а сам понимаю, что сейчас решается гораздо больше, чем просто служба или личные отношения. На кону стоит будущее нашего подразделения.

– Ладно, проехали, – НИС облегченно выдыхает, – ты, доктор, пацанов бери и завтра вкусный выезд. Стрижков улыбается.

– Эх, дядя Слава, кто ж знал, что ты лучший из саперов, кого я буду знать, и кто будет моим ангелом-хранителем всю мою жизнь. А сейчас мы еще живы и плевать на споры и готовность поубивать друг друга. Сегодня мы живы. И поэтому – шире грязь дорога едет.

– Есть, – отвечаю ему, душе легко, груз последних дней свалился в тартарары. «Прости, Генка но мы живы, а тебе, брат, светлая память. Нам работа и возможность еще пожить.

– Ну что, господа, прощальная гастроль! – оповещает нас Фрол, – берем все и делаем всех, – он в приподнятом настроение и рад, реально рад выезду.