Таджикистан

– Чем, палкой? – резонно говорит «сандаль», как называют Сайдали наши.

– Араки дори? -ухмыльнулся и спросил «боцман».

– Есть, есть, арака, – Сайдали, казалось, был счастлив от того, что он важный человек.

говорит «боцман» и продолжает:

– Много не пиши, а то я тебя, курву, знаю.

Сайдали, набрав заказов в блокнот, и денег с кого мог, исчез за забором, патрульные у забора лишь лениво проводили его взглядом.

– Щас на вечеруху сходим, и по газам, – говорит «боцман».

– Ты на ужин пойдёшь?

– А что там? – любопытствую я.

– Бигус, – произнёс Женька,

– Это вонь такая, что мухи на подлете падают. Пока я думал, подошёл ещё один прапорщик, и сразу с ходу:

– Слушай, чо за страна такая, иду, веревка лежит, я верёвку пнул, веревка пополз, – прапор возмущается до предела.

– Знакомься, Толян, прапорщик Дургорян, просто ара, хороший мужик, – знакомит нас «боцман».

– А веревка -это желтопузик, их тут как грязи, ну а теперь пошли что ли пожрем, а там «сандаль» подгребет. В столовую пришли, соблюдая видимость строя, ну и это не главное, нагрузив подносы всякой ерундой, с виду не очень питательной, но запредельно вонючей, сели за дальний столик. Есть не спешили ждали ещё двоих, они сегодня патрульные, наконец-то подходят двое. Первый убил наповал: в кроссовках, а штанины в носках, второй – маленький, и по всему глухой, вообще супер.

– Валера, Лёша, – представились они и сели за стол, Валера, посмотрев по сторонам вынул флягу,

– Ну, за знакомство…

Первый день мой начался, ладно, поживем – увидим, но ощущение того, что я вообще зря сюда припёрся, не покидало.

– Так что, новенький, пойдём в город.

уже в открытую хохочет Валера,

– Мы тут в хуй не тарахтели, мы – саперы. Я киваю, на что он продолжает:

– Пойдём через второе КПП, там химики сегодня, так что ништяк, парни.

Вскоре притопали на плац, жара спала, цикады не пели, они орали. Костя отрапортовал, мы промаршировали по плацу, и в роту. За ротой стоял Сайдали с пакетами.

– Все, это на утро, водку, оставим «полуносу», проснется вскоре, – говорит « боцман», и в подтверждение слов, раздается грохот падающего тела.

– Второй раз, – меланхолично замечает Женька,

– Короче, пока ещё пару раз не ебанётся, не успокоится.

Итак, я уже в первый день влетел Сайдали на бабки в размере шести сомон, на мой вопрос: «это сколько?», глуховатый Леха Кабанов прояснил:

– Курс восемь и пять, отдашь сотню наших, он восемь сомони, пятьдесят дирам, разберешься, не маленький.

– Ну чо, погнали, -командует Валера,

– Денег не берите, ограбят бачи вонючие. Мне предстояла вылазка в ночной Куляб.

По старой советской традиции, перемахнули через забор, и вот мы в ошхане, как раз между частью и местным тубонарием. Валера царским жестом приглашает за стол, непонятного возраста особь женского пола собрала на стол,

естественно под запись.

по-русски назвав хозяина, с трудом выговариваемым именем крикнул Валера,

– Зарплата у нас когда?

– Ака Валера, е, сначала «танкачам» дают, е, потом вам, ти помнишь? -отозвался тот, приторно улыбаясь.

– От сука, все они знают, улыбается Валера, и продолжает:

– Не ссы, солдат арбуза не надует, будут тебе бабки, хрен утащишь.

Пока выпивали да закусывали, меня просвещали в детали местного быта и жизни.

говорит мне Валерка,

– Это – норма, тут никто, по сути, на хрен никому не нужен. Хотя, боятся нас, и это хорошо, а то придумали себе, «вытчики», «юрчики», хуета они, а не рембы, – смеётся мой новый товарищ.

Наконец, поужинав, решили прогуляться по городу, в целях экскурсии. В пятиэтажных домах, перед подъездами, были груды мусора, вонь стояла неимоверная, несмотря на ночь. С третьего этажа высунулась местная бачушка и пофиг дым, ведро помоев вылилось прямо на улицу.

– Хуя все -, только и смог я сказать.

– Привыкнешь, -хохотал в полный голос « боцман», Орябинский который

молчал до поры до времени, вдруг сказал:

– А хули вы хотите, это же звери, всех выселили, как же, свободная нация, сомониды хуевы, а теперь, – и он махнул рукой.

окликнул он меня, а я же стоял возле большого куска фанеры с надписью чёрной краской большими кривыми буквами « РАССЕЙСКИЙ СОЛЯР, МАМОЙ КЛЯНУСЬ», из ступора меня вывел « боцман,»:

– А, это нормально, пошли там до рынка сходим, чё покажу.

Мы шли по городу, и сказать, что я охреневал – ничего не сказать, из окон квартир торчали и дымили трубы буржуек, от деревьев только пни, на весь Куляб – два работающих светофора, причём оба красным светом. Все правильно, когда из Таджикии уехали, вернее бежали все те, кто их угнетал в их понимании, в пустующее жилье въехали так называемые « кишлачники» -, самое убогое сословие, по сути дикари, и вот тебе на, ни света толком, ни воды, ни газа, ни канализации. Зато свободы- до жопы. На рынке, «гульчике» по – нашему а по- ихнему гульчахоне, нас сразу окружили местные аборигены.

– Хай, зема, че тиби надо?

– Висё есть! – наперебой предлагали свой товар бачата. И тут отличился «боцман». -Туфли есть? – спрашивает он у самого наглого и приставучего таджика.

– Есть, конечно, есть, какие надо? – радостно суетится тот.