Король джиннов

Не сказать, что остров был слишком далеко. Однако, не сказать, что он был и близко. Вплавь до него добраться будет не просто. Тем более, что Кингджинн не имел понятия, умеет ли он вообще плавать или же нет. Осторожно, шаг за шагом, он вошел в воду. Вроде бы вода довольно теплая. Он погрузился по грудь, и теперь слегка покачивался на волнах. Так, чтобы поплыть, кажется, надо взмахивать руками, и дрыгать ногами.

Кингджинн так и сделал, но уже мгновение спустя понял, что уходит с головой под воду. Он сделал рывок, снова оказался на поверхности. Опять замахал руками, проплыл чуть-чуть вперед, и во второй раз погрузился с головой под воду. Вода заливала глаза, лезла в рот, и в нос. Кингджинн вынырнул, тяжело задышал. Нет, кажется, пловец из него, мягко говоря, неважный. Во всяком случае, до острова он точно не доберется.

Пришлось повернуть назад, и выбраться обратно на берег. Нет, нужен был надводный транспорт. Например, лодка, на которой он смог бы переплыть водное пространство. Или хотя бы плот. Но нигде вокруг он не увидел ничего похожего на лодку. Не увидел он даже плота. Но все-таки плот сделать гораздо проще, нежели построить лодку. Да и деревьев вокруг росло много. Интересно только, сколько у него уйдет времени на строительство этого самого плота?

А, впрочем, почему у него? На что ему это племя троглодитов, вожаком которого он стал? Вопрос только в том, как те воспримут его триумфальное возвращение до того, как он станет великим магом? Но, похоже, троглодиты вообще не восприняли его возвращение. Они не обратили внимания на приход своего вождя.

И тогда Кингджинн сам обратил на себя их внимание. Он произнес целую тираду, в которой призвал верную ему паству послужить великой цели, и построить ему плот, на которой он король из королей отправится в длительное и опасное плавание. Троглодиты, похоже, не слишком-то обрадовались возложенной на них миссии, но перечить особо не стали. Они молча взялись за построение плота.

Все то время, что они занимались постройкой, Кингджинн царственно восседал на возвышении, и величественно поглядывал на своих подданных. Его несколько удивил тот факт, что такие дикари, как троглодиты, были знакомы с каменными орудиями труда, поскольку они довольно ловко управлялись ими. Топоры, молотки, даже нечто похожее на пилу. Однажды ему показалось, что Серый, орудовавший каменным топором, с удовольствием бы обрушил свой инструмент на голову своего вожака. Однако, столкнувшись с суровым взглядом Кингджинна, он сник, и продолжил трудиться.

После долгого и упорного труда плот был готов. Кингджинн самолично проверил его прочность, и прочность связывающих бревна веревок. Вроде бы должно было выдержать плавание. Если, конечно, не налетит шторм. Но погода была неплохой, а до острова, можно сказать, рукой подать. Так что все должно было пройти благополучно.

Троглодиты даже сделали нечто подобное веслам, чтобы Кингджинн мог ими грести. Взобравшись на плот, он открыл было рот, чтобы произнести еще одну прощальную речь, но передумал, быстро поняв, что ничего подобного племени было не нужно, и те, напротив, не могли дождаться, когда этот покрытый шерстью умник, возомнивший себя их королем, наконец-то уберется восвояси. В глубине души Кингджинн испытывал подобные чувства. Ему вовсе не улыбалось оставаться их королем на всю жизнь. Он всего лишь выполнял возложенный на него квест.

Надеясь, что больше уже ему не придется увидеть эти тупые хари, Кингджинн отправился в плавание.

Грести было не сложно, весла, хоть и сработанные крайне грубо, оказались вполне прочными и надежными. И плот быстро удалялся от берега. Остров увеличивался в размерах едва ли не с каждым взмахом, и Кингджинн уже испытывал предвкушение от того момента, когда он ступит на противоположный берег.

Но плавание оказалось легким лишь до того момента, пока он не достиг примерно половины своего пути. Вот здесь начались трудности. Прежде всего стало тяжелее грести, и Кингджинн понял, что он попал в полосу океанского течения. Плот так и норовило снести в сторону, а то и вовсе возвратить обратно, откуда он приплыл. Кингджинн до умопомрачения греб веслами, но вскоре понял, что теряет последние силы. Все же, несмотря на свой второй уровень, он оставался весьма слабым существом.

А потом вокруг плота начала кружить и сновать какая-то хищная рыба, размером никак не меньше самого Кингджинна. Улучив момент, он перекусила зубами одно из весел, превратив его в обыкновенный бамбуковый шест, которым, в лучшем случае, можно было отталкиваться ото дна. Но, учитывая глубину океана, на это не приходилось рассчитывать. Да и вообще шест был слишком коротким. Вместо этого Кингджинн решил использовать свое орудие, как глушилку для рыбы. И принялся ею колотить по воде вокруг себя.

Рыбы он действительно сумел «наглушить» немало. То тут, то там всплывали кверху брюхом обитатели водного пространства. Но вот попасть по самому хищнику ему попасть не удалось. Тот с легкостью уклонялся от охотника, выныривал то тут, то там, щелкал зубами и, в конце концов, сделал шест еще короче. После этого он нырнул под воду, и затаился.

Кингджинн, потеряв из вида нападающего, не нашел ничего лучшего, как свеситься за борт, и засунуть голову в воду, выискивая того, кто имел наглость оставить его без весла.

Такое решение оказалось не самым умным, поскольку Кингджинн едва не лишился своей головы. Хищник словно бы ожидал именно такого поступка, и пошел в атаку. Однако в тот момент, когда подводная тварь выпрыгнула из воды, Кингджинн отпрянул прочь, успев при этом плюнуть в широко раскрытую пасть хищника и, когда тот щелкнул зубами, огрел его обломком жерди по голове.

Тварь плюхнулась в воду и была явно оглушена ударом. Кингджинн не пожелал на этом остановиться, и с размаху ткнул острым концом бамбука хищнику в спину, пробив чешую и, если и не убил, то несомненно нанес рыбе сильную рану.

Убедившись, что рыба оглушена и, по крайней мере, на некоторое время не представляет собой опасности, Кингджинн вытянулся и ухватил хищника за хвост. Подтянув его к себе, он поднатужился и собрался раскрутить подводного монстра над головой, чтобы зашвырнуть его куда подальше. Однако, его сил не хватило для такой задачи. Хищник оказался довольно тяжелым и, единственное, чего добился Кингджинн, так это того, чтобы уронить хищника на себя, упав, придавленный его тушей, на плот.

В это время рыба стала приходить в себя. А, поскольку, она все же не была приспособленной для того, чтобы дышать воздухом, то затаила обиду на волосатое существо, дерзнувшее вытащить ее из родной стихии, да еще имевшее наглость оскорбить ее, плюнув в пасть. Извернувшись, она попыталась схватить Кингджинна зубами. А тот, поскольку был придавлен тяжелой рыбой, и не имел возможности увернуться прочь, изогнулся, и принялся пинать хищника ногами. В результате этих действий, водный монстр стал подлетать вверх, и падать вниз, где очередной пинок Кингджинна вновь подбрасывал его вверх.

Щелкая зубами, рыба тщетно пыталась укусить обидчика. Но вот, казалось бы, когда тот начал уже терять силы, и хищник уже готов был вцепиться в него зубами, Кингджинн взмахнул жердью и, в тот момент, когда рыбина опускалась на него в очередной раз, нанес по ней удар, в результате которого рыбина плюхнулась обратно в океан.

Некоторое время она явно размышляла над тем, что ей предпринять дальше, уплыть ли прочь, оставив облюбованную добычу или продолжить сражение. Высунув голову, чтобы получше рассмотреть своего врага, она совершенно неожиданно для себя, получила удар вторым веслом по макушке.

Удар ошеломил хищника, и тот на мгновение ушел под воду. Но холодная вода тотчас привела его в чувство, придав заодно и сил. Хищник вновь высунул голову наружу, но опять получил удар веслом по голове.

Наконец, видимо, решив, что подобные удары не доставляют особо сильного удовольствия, подводный охотник ретировался, уйдя в глубину, оставив, таким образом, поле боя за Кингджинном, который тут же почувствовал себя победителем и, гордо выпрямившись во весь свой рост, принялся размахивать веслом, словно знаменем, а затем уткнул противоположный его конец в плот, застыл в позе непобедимого воина.

Однако уже через некоторое время Кингджинн понял, что за время его битвы с противником, течение успело отнести плот в сторону, и ему вновь пришлось грести оставшимся веслом. Но, то ли сменилось течение, то ли еще по какой-то причине, только в этот раз плот начал постепенно приближаться к противоположному берегу и, через какое-то время, Кингджинн наконец-то достиг противоположного берега.

Втащив плот на сушу, решив, что тот еще может понадобиться, Кингджинн принялся осматриваться по сторонам.

Остров был красив. Прежде всего, он был почти весь покрыт зеленой растительностью, зарослями густых деревьев, ведущих к холмистой местности, где на самой вершине виднелось какое-то строение. К этому строению тянулась извилистая дорожка.

Ну что ж, подумал Кингджинн, будь что будет. И направился к этой дорожке.

Подниматься вверх по холмистой местности было не то, чтобы тяжело, а как-то просто неудобно. Все же двигаться приходилось под углом. Пройдя примерно полпути, Кингджинн увидел… Как бы поточнее описать, кого именно он увидел. На первый взгляд, это был человек. Он имел явно человеческие пропорции, и одет в одежду, которую носят люди. Однако, при внимательном рассмотрении он уже не казался человеком. Голова крупная и крепкая, но черты лица явно были не человеческими. Да и само лицо больше подходило для того, чтобы назвать его мордой. Существо держало в руках топор, и по тому, что оно находилось возле растущих вдоль тропы деревьев, можно было подумать, что оно рубит дрова. Однако, увидев приближающегося путника, существо вскинуло топор себе на плечо, и с любопытством стало ожидать его приближения.

– Кто ты, откуда, и куда путь держишь? – спросило существо, когда Кингджинн приблизился.

– Меня зовут Кингджинн, я прибыл с другой стороны океана, и ищу мастера Забугора, чтобы попросить его принять меня в его ученики, – поведал о себе Кингджинн.

– Так-так, – насмешливо произнес незнакомец. – И с чего же ты решил, что великий маг примет тебя?

В ответ Кингджинн передернул плечами.

– А почему бы и нет? Ведь других же он обучает. И вообще, кто ты сам такой.

– Я кто? – переспросил незнакомец. – Да, пожалуй, можно назвать меня дровосеком.

– Ага, – понял Кингджинн. – Ты рубишь здесь дрова для мастера Забугора.

– Да нет, не совсем, – отвечал тот. – Меня называют дровосеком, потому что я рублю на дрова тех, кто имеет дерзость проситься в ученики к великому магу.

– Угу, – задумчиво произнес Кингджинн. – И что же ты делаешь с дровами?

– С какими дровами?

– Ну, с теми, на которые рубишь путников.

– Отправляю их на растопку печей, которыми зимой обогревается дом учителя.

– Так ведь тела плохо горят, – возразил Кингджинн. – Разве тебе неизвестно, что тела всех живых существ состоят по большей части из воды? А вода отнюдь не относится к горючим материалам.

Откуда Кингджинн знал такие подробности, он не понимал и сам, но эти знания просто хранились в его голове, и теперь сами собой слетали с его языка.

– Что с того, – равнодушно пожал плечами дровосек. – Сейчас лето, а пока пройдет осень, и наступит зима, части тел деревенеют, мумифицируются, и становятся твердыми, словно дерево.

– Представляю, какой чад стоит в твоем дровяном сарае, – поморщился Кингджинн. – Ведь мертвые тела когда разлагаются, страшно смердят. А тебе все это нюхать постоянно приходится.

– Хм, – усмехнулся дровосек. – Надо бы тебе сказать, что я и сам владею некоторыми заклинаниями. Так что, если так уж приспичит, то я превращу останки тел в дрова, не дожидаясь того, когда они мумифицируются. А вообще, видать, ты парень довольно веселый. Давай-ка присядем здесь с тобой на травку, и поговорим. Возможно, мы и придумаем способ, чтобы учитель согласился принять тебя.

С этими словами дровосек уселся в траву, а напротив него опустился на землю Кингджинн.

ГЛАВА 7

ВЕЛИКИЙ МАГ ЗАБУГОР

Дровосек некоторое время внимательно рассматривал Кингджинна, словно бы изучая его. Или решая, как с ним поступить.

– Итак, – медленно произнес дровосек, поглаживая себя рукой по подбородку. – Ты хочешь стать одним из учеников мага и учителя Забугора? Но зачем тебе это нужно?

– Странный вопрос, – отозвался Кингджинн. – Я хочу обучиться магии, чтобы самому стать волшебником.