Культура семейных отношений

Особенностью детей, в отличие от взрослых, является цельное отношение к миру, людям, к себе и к Богу. Оно не распадается на четыре отношения, как это происходит у взрослых. В каждый миг в жизни ребенка в нем одновременно проявляются все четыре отношения. Предметы окружающего мира им одушевляются, освящаются верою и пропускаются через собственное восприятие. Ребенок так же относится к предметам, как относится к самому себе, потому что и то и другое для него есть стороны одного и того же явления – его со-присутствия в живом Богодарованном мире.

Это легко увидеть, если быть чутким в общении с детьми. Да и любой взрослый может вспомнить свои детские впечатления. Не памятью вспомнить, а всем собою заново пережить на какое-то мгновение состояние детства. Это происходит особенно сильно при встрече с предметами детства или с местами, где проведены юные годы.

Какая-то перемена происходит в душе, и на минуту начинаешь воспринимать окружающее так, как воспринималось оно в детские годы. Словно врывается в сознание порыв иной жизни. Все оживает вокруг – песок, деревья, дома, воздух, все наполняется тончайшими вибрациями жизни, мира и радости. Рождается странное для взрослого ощущение душевной родственности всех окружающих предметов. Потом, по мере воцерковления, оно освящается благоговейным чувством благости Божией, в которой устроен весь мир, чувством благолепия во всех предметах и явлениях природы и одновременно благодарности Богу за возможность прикоснуться к Его премудрости в мире. Тогда с удивительной отчетливостью проступает восприятие настроения атмосферы, времени года, времени суток. Единение с миром становится неожиданно сильным. И от этого невольно приходит изумление – глубокое и тихое. Так вот чем, оказывается, было богато детство.

Иногда это цельное отношение к миру испытывают и взрослые. С кем-то это происходит во время отпуска. Человек оставляет в городе свои повседневные заботы, бросается в лес и отдается природе. С другими – в период влюбленности, с третьими – по завершению значимой и большой работы. С четвертыми – после Богослужения. Состояние это приходит всегда неожиданно и потом заставить себя пережить его вновь не удается. Лишь в общении с детьми оно, однажды уловленное, может становиться частым, пока не перестроится все взрослое сознание и взрослый человек не обретет этой удивительной способности детей – цельно воспринимать мир и себя в мире.

До такого перерождения, духовные ценности отождествляются взрослым с миром идей. Идеи он ищет и находит в книгах, картинах или музыкальных творениях, в устроении Церкви, в ее богословии. Именно идея вдохновляет и приковывает его к произведению искусства и к жизни Церкви. Это и есть то единственное высшее, что способен пережить человек, потерявший живую веру и цельность отношения к миру и к себе. Напротив, обретение цельности выводит его на иной уровень отношения ко всему, что создано человечеством. В каждом отдельном творении для него оживает все движение жизни, заключенное в символический язык произведения.

Символ оживает в самом человеке и переживается им как собственное движение. Отсюда такая глубина со-переживания и такое проникновение в смысл созданного другим. Происходящее на полотне или в музыке, в книге или в кино, в научном творении или в архитектурном произведении, происходит одновременно и в нем, становится его опытом жизни, его мудростью, его глубиной.

С другой стороны, через созданное руками человека ему открывается смысл не только самих творений, но и смысл и глубина Богом созданного мира. В этом центральное отличие действительного восприятия-сопереживания от восприятия рассудочного, воспринимающего лишь идею, заложенную в данной картине или книге.

Рассудком понимающий идею не обязан поступать в согласии с нею. Постигающий смысл сердцем и духом, вести себя наперекор постигнутому уже не может. Смысл происходящего в мире становится смыслом его собственного движения. От Бога поставленный высшим творением Им сотворенного мира, он не может сознавать себя вне целого и вести себя наперекор ему. Он слышит мир и начинает слышать Богом освящаемое свое бытие в мире. В обретении этого освященного бытия и заключается тайна обретения смиренномудрия. Опережение

Богодарованного или освященного человеческого в человеке становится основой отношения к себе, людям, к Богу и ко всему, что создано Им.

Встреча с реальным миром становится для человека бесконечным постижением скрытых в нем смыслов или божественных логосов. Оттого в этих встречах вновь начинается жизнь. Все проявления мира дают начало для внутренних, всегда тихих, сокровенных озарений. Через всю жизнь идет постижение мира и его, Богом положенных, тайн.

Процесс этот невозможен вне общения с людьми, и тем более, вне общения с Богом, потому что восприятие каждого индивидуально, а значит ограничено. Через эту объективную

индивидуальность или ограниченность каждого приходит к нам объективная, т. е. действительная многовариантность мира. Каждый предмет и явление природы несет в себе множество свойств. Воспринять всю их полноту один человек не может. Помехой ему будет его собственная индивидуальность. Она способна воспринять лишь резонансные ей качества и признаки существующего в этом мире. Другая индивидуальность может принять другие качества.

Это простое, но глубокое по смыслу свойство мира знакомо хорошо детям, но очень странным и нелепым может показаться взрослым. Лишь с приходом к цельному отношению к миру оно перестает вызывать сомнения. Тогда становится понятной детская тяга к проникновенному, содержательно насыщенному, т. е. взаимо обогащающему общению.

Для них каждое открытое общение со взрослым – встреча со всей глубиной сопереживания и проникновения в мир взрослых, через которых для них открывается мир вообще. Удивительная скорость детского восприятия и преображения, которая поражает всех исследователей, связана с этой способностью детей в общении с другим человеком, цельно воспринимать мир.

Запечатлевающие возможности при этом возрастают в несколько десятков раз. Кто из взрослых не знает, что яркие впечатления жизни запоминаются без всяких усилий.

Душе свойственно все, что было ее жизнью, хранить не только как память о жизни, но как всегда продолжающуюся жизнь. Не отображение жизни, но сама жизнь свойственна живой душе. Такая жизнь не во времени происходит, но существует всегда, т. е. ныне и присно. Дети в таком восприятии мира находятся постоянно.

К такому восприятию дети зовут всех взрослых. Без нравоучений, без лишних слов, в конкретном действии, без устали показывая, как можно относиться к миру:

Мама, посмотри, какое лето мокрое – все окошки водой забрызгало.

О кукле:

А мы возьмем с собой Машу? Она будет сидеть у тети Клавы за шкафом и тихо слушать. А потом мы ее заберем обратно.

Папа, ты почему маме сказал: «До свидания»? Ты ей скажи: «Пойдем с нами».

Дети делают все, чтобы быть понятыми, но взаимопроникающее общение возможно лишь в одном случае – если родители захотят их услышать. Тогда в устремлении разумения начнется работа души, которая перестроит сознание взрослого. Произойдет это незаметно. С какого-то момента отец и мать начнут чувствовать себя необыкновенно свободно и легко. Многие заботы, из тех, что раньше тяготили, навевали скуку и тоску, станут выполняться как бы сами собой. Насыщенность дня будет вести уже не к усталости, а к удовлетворенному состоянию цельно прожитого дня.

Изменится самочувствие в сторону уравновешенности. Полностью уйдут нервозные проявления там, они где были. Выровняются все физиологические реакции организма. В том, что произойдут такие изменения, нет ничего удивительного. Цельность отношения к миру, к людям и к себе есть по глубокой сути своей гармония – то высокое состояние, к которому стремится каждый, и немалыми помощниками в этом стремлении оказываются наши дети.

Как же относиться к ним?

Чтобы воспитать детей в христианском звании, немало нужно приложить усилий, с одной стороны обуздывающих худое в них, с другой – поддерживающих и развивающих доброе. Святитель Тихон Задонский упреждает: «Что с молоду научится, того и в следующем житии держаться будет. Когда в добре и страхе Господнем воспитан будет, таково и житие будет провождать. Но как человек есть к злу склонен, то удобно всякому злу с молоду научается… Сей пример научает тебе детей своих добре воспитывать и в страсе Господни и наказании содержать». 31

Увы, эти слова Святителя современный родитель воспринимает чаще всего сразу к действию, не подозревая, что действительное воспитание в страхе Господнем совершается не в

дисциплинарных действиях только по отношению к детям, но прежде всего в любви к ним. А это значит, в способности слышать и чувствовать все свойства и всю глубину детской жизни и идти не наперекор ей, подозревая или видя в ней сплошное зло и непослушание, а следуя добру, заложенному в свойствах и характере детской души. «Юные бо люди более научаются от дел, нежели от слов и наказания… Потому сугубое горе отцам, которые не токмо не научают детей добра, но соблазнами своими подают повод ко всякому злу! Таковые отцы не телеса, но души христианские убивают». 32

Стать добрым отцом и добрым родителем, добрым не в пожеланиях только и призывах, а в действительных свойствах своей родительской души – в этом задача. И задача для сегодняшних родителей наитруднейшая. Поэтому прежде, чем говорить об отложении в детях зла, мы стали говорить о том, как услышать в детях добро, чтобы от него началось все дело христианского воспитания детей. Как же в таком случае начинать относиться к детям? И это прежде, чем начнется отношение к худому в них.

Наверное, также, как мы относимся к растениям, которые сажаем на клумбах. Мы наблюдаем, как появляются всходы, как наливаются бутоны и распускаются затем цветы. Мы любуемся их красотой и никому из нас не приходит в голову брать ножницы и резать лепестки, чтобы сделать из простого цветка махровый. Мы не хватаем краску и не начинаем поливать цветок, чтобы неугодный нам цвет перекрасить в другой, приятный нашему глазу. Но мы очень много прилагаем усилий, чтобы взрыхлить почву, удобрить ее, вовремя и в меру полить, в заморозки прикрыть растения пленкой, в жару притенить. Мы создаем условия. Но ни в мыслях, ни в действиях не прикасаемся к тому, что растет и распускается по законам Богоданной природы. Напротив, предельная бережность к добрым особенностям каждого цветка. Даже невзрачные цветы несут в себе какие-то свойства, за которые мы выделяем их среди прочих и по-своему любим их.

В этом смысле дети не отличаются от растений. Отличается, к сожалению, наше отношение к ним. В ребенке мы видим пустой сосуд, который нужно наполнить содержанием. Или личную собственность, с которой обращаемся, как хотим. В то же время в едва появившихся проростках растений мы предвидим будущий цветок, который доставит нам радость и, в ожидании этого цветка, мы заняты лишь уходом за побегом, но не заполнением его нам угодным содержанием. В результате по проростку растения мы верим – цветок будет. А по поводу ребенка – нет, мол, «еще неизвестно, будет ли из него толк». Мы не верим в его по образу Божию созданную природу. В результате, все наши хлопоты вокруг ребенка все больше смещаются от распознаний в нем доброго и создания условий для него к торопливому наполнению нам угодным содержанием. Появляется требование, сложное чувство, сотканное из множества ожиданий:

чтобы делал, как говорят, становился таким, каким родители хотят; ответно любил, был благодарен, был благочестив, добронравен… И все это прежде, чем мы услышим в нем собственную способность к благочестию и добронравию.

Требование рождает цепь действий, призванных обеспечить ожидаемое. Из года в год отбираются методом проб и ошибок наиболее эффективные. Занятые столь трудной работой, родители перестают замечать, что давно уже держат в руках ножницы и краску и с самозабвением режут и красят сначала листья, а потом и лепестки удивительного растения, так и не узнав его настоящего цвета. Правда, в самом цветке ничего удивительного они не находят. Им больше нравится то, что получается в результате их личной обработки ножницами и красками.

Но если в каждом проростке уже есть взрослое дерево, также и в каждом ребенке уже есть человек, более того, уже есть образ Божий. Знает, правда, об этом только вера, да любовь. Если веры нет, то и нечем узнать, что есть Бог, но тем более, нечем узнать, что в каждом человеке, а равно и в ребенке, есть образ Божий. Если ты в Бога веришь, а в образ Божий, в Его творение не веришь, то тщетна твоя вера, не зря же Господь говорит нам: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин.13:35). Если среди цветов нет похожих одного на другой, также и среди детей нет одинаковых. Как важно понять эти два небольших постулата, чтобы начался поиск, что человеческого, т. е. Богом данного, несет в себе каждый ребенок и в чем заключается особенность любого из них.

Когда семена прорастают, мы ежедневно подходим к грядке и подолгу сидим над побегами, наблюдая каждый. Но такое же наблюдение тем более необходимо в общении с детьми. Без этого тонкого любящего наблюдения, без устремления разуметь особенное в них, мы никогда не сможем прийти к правильным отношениям с ними.

Итак, живое наблюдение откроет нам четыре свойства, присущие детям, но потерянные нами, взрослыми: непосредственность восприятия мира, особенность характера, нрава, следование закону опережения и цельность встречи с людьми и миром.

Каждое из этих свойств не поддается никакому описанию и не передаваемо в рассказе. Как нельзя написать учебник любви, так невозможно пытаться создать методику, обучающую этим четырем свойствам. Обретение их приходит в непосредственных встречах, в личных контактах с теми, кто несет в себе эти свойства – с детьми. Так, в минутах взаимопроникающего общения взрослый улавливает сокровенное движение любого из них. Дети в этом общении ничего не объясняют. Как великие мастера воспитания, они создают атмосферу действия, вводят в нее, и плечом к плечу, в едином устремлении, в одном дыхании ведут к событию. А когда получается, заливаются счастливым смехом, обладающим воодушевляющей и вдохновляющей силой, и, окрыляя своей поддержкой, не давая себе отдыха, рождают новую ситуацию и опять ведут. Они не дают опомниться, предлагая десятки вариантов, неожиданных образов, сбивающих с привычных

установок действий. Тот, кто пробовал отдаться без оглядки этой стихии детского руководительства, знает, какие глубины открываются в этом, казалось бы, обычном и примелькавшемся нам мире. Но однажды, всерьез и по-настоящему испытав эту глубину, навсегда заражаются жаждой всего, что открывается в ней. Тогда уже без всяких сомнений признаёшь свое ученичество и без остатка отдаешься нелегкой школе обретения жизненной мудрости, идущей через детей.

Создать условия преображения детей – это и значит отчасти пойти к ним в ученики. В

непосредственности общения с ними, цельности встречи и сердечной, опережающей заботе о них – одна из возможностей обрести собственную свободу родительской души. Встреча двух особенных миров неизбежно рождает движение преображения. Это следствие вытекает из закона опережения или фактически есть второй закон человеческого общения.

СПОСОБ РАБОТЫ

Посчитайте, сколько времени в течение дня, недели и месяца вы проводите в полном составе семьи, т. е. когда вся семья в сборе. В этом времени выделите часы:

а) когда вы все заняты одним делом;

б) когда одно дело вы выполняете все, но поэтапно (одно делает мама, другое – папа, третье и четвертое – сын и дочь);

в) когда вы все дома, но каждый занят своим делом (совместный просмотр телевизора внесите в пункт «в», а вот обсуждение фильма или передачи – в пункт «а»).

Теперь осталось рассчитать соотношение времени и картина семейного общения предстанет в наглядном виде. Тревогу должна вызвать низкая доля, приходящаяся на время «а».

Чтобы действительно поправить положение в семье, необходимо перестроить весь распорядок дня и содержательно пересмотреть все дела, которыми заняты взрослые. Для того чтобы открыться для другого, необходимо оказаться с ним в одних делах. В ином случае другого вовлечь в свои дела, но в основном, самому войти в дела другого.

Самое легкое – это разделить все в доме на обязанности: женские, мужские и детские.

Разделенность в делах незаметно вносит в атмосферу семьи человеческую размежеванность. Принципиальность в разделении дел одновременно несет и жесткость, и сухость, и черствость в общении.

В то же время, взаимное участие в делах друг друга приводит к тому, что вся семья постоянно занята бытом, а дел становится все больше и больше. Нужна золотая середина – и дела нужно разделить и взаимную помощь друг другу сохранить.

К разделенности дел можно прийти спустя многие годы совместной жизни. Внутренняя логика развития отношений сама приведет к выделению дел, закрепленных за тем или другим членом семьи. Это не будет внешним закреплением по примеру окружающих или по требованию или капризу одного из супругов. Это образуется как результат многих совместных действий, в которых многократно будут меняться роли, бережно определяться склонности и формироваться способности каждого из супругов.