Террористы

Хотя все по-другому вышло.

Глава 20. ПРЕЗЕНТАЦИЯ

Германская Империя, предместье Мюнхена, 1911 год

Бомбу Ландо оглядывал без удовольствия, но с инженерным волнением. И было любопытно – каким образом Савинков протащил адскую машину через границы, какие взятки совал таможне?

Эсер, поглаживая металл, восклицал:

– Взгляните, Максим Павлович, на это чудо техники! – Он чувствовал себя именинником. – Вы любите одухотворять механизмы. Что вам эта бомба напоминает?

– Не что, а кого, – отвечал Ландо. – Жирную свинью! Отвратительную свинью, которая обожралась порохом и динамитом, и вот-вот треснет от самодовольства!

– Не треснет, – задорно возразил эсер, – я взрыватель вывинтил. Но причем тут свинья? Не напишут же в газетах: надысь его императорское величество приказали долго жить после удара свиньею? Хе-хе! Нет и еще раз нет! Взгляните на изгибы этого тела, на голову, на хвост! Не кажется ли вам, что это ангел мести?

Он подбоченился и стал рисовать для Ландо картину покушения. Попросил его вообразить раннее утро в Царском Селе. Отличная погода, солнце, ничто не предвещает угрозы… Царская семья сидит за чаем… И вдруг – страшный вой.

Императрица подбегает к окну – к небе синий аэроплан, который стремительно пикирует на дворец. Всеобщее замешательство, даже паника… Но поздно, поздно! Грохот!.. Срываются с гвоздей картины, рушатся стены, сыплется позолота, падают балки и колонны. И погребают под собой не только ужасного царя, но и все прошлое России.

Бомба, затаившись, лежала на козлах в ангаре, словно бы тоже слушая фантазии террориста.

– Признайтесь уж, сударь, – сказал Максим, – что вы совершили понюшку до моего прихода?

Эсер замахал руками, как мельница крыльями.

– Что вы, можно ли одурманивать себя перед летным испытанием? Клянусь, ни щепотки!

– Значит, вы поэт. Овидий жалкий школяр!

Савинков настороженно замер.

–А ведь вы почти попали в точку. Как думаете, чем я занимался в Париже?

– Наверное, планировали очередное покушение, – съязвил штабс-капитан. – Уж не кайзера Вильгельма хотели торпедировать?

Савинков не обиделся.

– Не угадали! Сочиняю роман. Называется «Конь бледный». Думаю, очень будет знаменит. В. Ропшин – мой псевдоним.

Фридрих и Гретхен уставили столы закусками.

Подошли мастера-немцы. Опрятно одетые, в сюртуках, кепи и при галстуках, они курили трубки у ангара, поглядывая на еду.

Прибыли и пилоты «Альбатросов», которые сразу же потащили Ландо за ангар, чтобы забить легкого косяка.

Максим красовался в темно-синих бриджах, заправленных в сапожки на шнурках, в кожаной куртке, шлеме с очками. И в Танином шарфе вокруг шеи.

Савинков упылил куда-то на «Форде», а вернулся с девицами в немыслимых шляпах. Они выпорхнули из машины и стали кокетничать с Максимом.

Гретхен наблюдала за ними со стороны сурово и настороженно.

Не успел авиатор удивиться, как Савинков представил девушек.

Вот сюрприз так сюрприз!

Оказывается, Матильда Мойсант и Хэриет Квимби, американские летчицы, приехали в гости к своей французской подруге Раймонде де ля Рош обсудить перелет через Ла-Манш. И Савинков уговорил их заглянуть на денек в Германию.

Матильда и Хэриет только что получили лицензии пилотов. Здесь их все восторгало.

Они осмотрели орнитоптер, заглянули в ангар, чихая от пыли, выпили по рюмке.

Немцы ухватились за веревки, выкатили из ангара выехал самолет синего цвета с опознавательными знаками Российской империи и именем «Татьяна» на фюзеляже.

Баронесса задавала Ландо профессиональные вопросы. Например, насчет конструкции, которая напоминает ее «Moran Parasol L». Она еще не видела, чтобы на бипланы ставили два мотора. Хотя ей, француженке, было лестно, что мсье Ландо выбрал моторы Антуанет.

– Дамы и господа! – Сказал Максим. – Перед вами сверхдальний аэроплан. Были бы бензин и погода, «Татьяна» способна облететь земной шар.

Летчицы улыбались.

– Мсье Ландо, а почему «Татьяна»? – обмахиваясь веером, спросила баронесса по-французски. – Кажется, по-русски «аэроплан» мужского рода.

– Explain to us, please, mister Lando! We are very much intrigued! – поддержали Раймонду американки. – We already almost are jealous!

– I promise, that the following aeroplans I shall name «Matilde», «Raymonde» and «Harriet»! – ответил штабс-капитан.

– Really?! We are rather flattered! Thank you! – обрадовались летчицы.

– Наберитесь терпения, господа! Вы скоро сами увидите, что это за машина!

Максим не торопил гостей, которые любовались аэропланом.

Пилоты «Альбатросов» говорили друг другу:

– Ausgezeichnet! Schaut, was f?r Linien! Превосходно! Взгляните, какие линии!

– Der Rote Baron w?rde sterben for Neid! Красный Барон умер бы от зависти!

Рабочие проверяли натяжение тросов.

Ландо забрался в кабину, пристегнул себя ремнями и закрыл фонарь.

– Конта-акт?! – не то чтобы вопросительно, а скорее торжественно крикнул немец.

– Есть контакт! – гаркнул из кабины Максим.

Савинков раскраснелся, даже вспотел, вытирая платком розовую плешь.

Крутанули пропеллеры, моторы взревели, винты стали вращаться, подняв такую бурю, что гости вынуждены были ухватиться за поля шляп, чтобы их не сдуло. Летчицы, опытные в таких делах, придержали подолы платьев. Что же касается Гретхен, то воздушный поток взметнул вверх все ее четыре юбки и обнажил белые панталоны с подвязками. К счастью, конфуз не был замечен присутствующими, поскольку они оказались поглощены стартом.