Ответные санкции

– Осталась мелочь, заработать по паре миллионов на себя и на неё. Скажите, леди, а характер можно исправить?

– Не сомневайтесь. Мы, женщины, кусаем окружающих, потому что не нравимся сами себе. Уберите первопричину, и нас хоть к ране прикладывай. Ну, почти всегда. Сейчас…

На планшете появляется следующая жертва соцсетей – мамадорогая. Лёгкие манипуляции преобразуют тёщу в секси-гёл. Если не в двадцатилетнюю Софи Лорен, то для девушки Джеймса Бонда сойдёт.

– Вау. И что, в Центральной Африке каждая такая, само совершенство?

– Нет. Зачем? Омоложение не делают всем сотрудникам подряд, тем более – их родственникам. Дорого, и пропускная способность ограничена. Со временем новая медицина станет доступна многим, но не сейчас. Что касается внешности, некоторые считают слишком уж тщательное улучшение потерей индивидуальности.

Правильно. Пусть мамадорогая хранит индивидуальность.

– Действительно… Впечатляет! Особенно если на том фото и вправду вы.

– Недоверчивость – прекрасное деловое качество, господин Геннадий. Вы имеете шанс в скором будущем увидеть слишком много совершенных женщин, пусть даже пожертвовавших индивидуальностью. Но главное не во внешности. Я продемонстрировала лишь одно проявление новых технологий. Их масса. Большинство из них способно, без преувеличения, осчастливить человечество. Мой коллега предупреждал вас о выборе. Ответьте сами себе, в состоянии ли вы быть преданными нашему делу?

– Не в ущерб интересам моей страны, – даме, превозносящей семейные ценности, нужно демонстрировать патриотический позитив.

– Глобально – да. Но, не буду скрывать, в отдельных случаях интересы России, как их понимают отдельные политики или представители спецслужб, могут отличаться от нашей интерпретации, рассчитанной на длительную перспективу.

Она закидывает ногу на ногу и охватывает колено безупречными пальцами, притягивая внимание к этому ансамблю. Уже не перекурить хочется, а горло промочить. Хотя бы минералкой. Судорожно сглатываю и выталкиваю наружу формулу лояльности.

– Обязуюсь хранить верность Центральной Африке!

Звучит коряво. Нужно придумать слоган изящнее.

– Чудно. Теперь на случай, если вдруг передумаете. Разрыв контракта влечёт гипнотическое удаление памяти, начиная с событий вчерашнего дня.

Хохмочка «вас, леди, не забуду никогда» застревает в горле. Пиар-служба в Сколково заставляет узнать понемногу обо всём. Глубокое гипнотическое воздействие способно превратить в идиота. По крайней мере, основательно травмирует. То есть, подписывая контракт, я чуть ли не жизнью клянусь его соблюдать?

– Вас что-то смущает?

– Э…э… Нет. А вы не ответите на вопрос, что побудило искусственный интеллект отобрать мою более чем скромную персону? И на какую, простите, должность?

– Наверно, имеете в виду интеллектуальный центр. Некрос – не искусственный, хоть ИИ тоже используется, как вспомогательный инструмент. Впрочем, об этом рано. А подошли вы по своей основной специальности. Вам приходилось общаться не только с иностранными гостями и репортёрами, но и начальством, верно?

– Само собой.

– Рассказывая о достижениях, вы поднялись до невиданных высот. Особенно это заметно в случаях, когда рапортовать, по большому счёту, не о чем. Сейчас мы распространяем изобретённое в университете. Если умудрялись сделать хоть что-то из пустоты, с реальными изобретениями в кармане вы просто задавите наших конкурентов.

– Неожиданно…

– Читайте контракт, господин Геннадий. Подписывайте – и добро пожаловать в Корпорацию!

Прелюдия третья

Разрядка! Леонид Брежнев не поцеловался в дёсны с Ричардом Никсоном как с Ясиром Арафатом или Эриком Хоннекером, но взаимоотношения СССР и США основательно потеплели. В семьдесят пятом в космос слетали «Союз» и «Аполлон», состыковались, их экипажи доложили о массе успешных эпохальных экспериментов во имя укрепления международного сотрудничества.

Молодой советский учёный Виктор Булкин в двадцать четыре года защитил кандидатскую диссертацию о приближённом решении нелинейных уравнений Янга-Миллса в виде ряда теории возмущений. Летом семьдесят шестого в компании с Алексеем Леоновым, командиром корабля «Союз-19», отправился в Париж удивлять «буржуинов» достижениями советской науки. Там после доклада тихонько отлучился в туалетную комнату и исчез бесследно.

Газеты, особенно правые, дружно заявили, что восходящая математическая звезда непременно явится в полицию с просьбой политического убежища. Когда прошли все мыслимые сроки, месье Булкин был объявлен в розыск как без вести пропавший. Советские газеты негодовали, что светлый ум, выпестованный в стране победившего социализма, похищен с целью его эксплуатации вышеупомянутыми «буржуинами».

В действительности молодой человек с десятью франками в кармане, их не хватило даже на такси, пешком пересёк половину города и к вечеру постучался в неприметную дверь колоритного четырёхэтажного домика на Монмартре.

– Я могу увидеть мадам Жоли?

Изящная мулатка провела внутрь. Виктор подивился простоте и даже некоторой убогости обстановки. Он был наслышан про капиталистический уровень жизни, по пути к Монмартру его несчастная шея устала крутить головой от ярких реклам и роскошных авто. Квартирка на втором этаже дышала атмосферой, сохранившейся, наверно, со времён немецкой оккупации. Или освобождения после высадки в Нормандии. Патефон, резные столики с гнутыми ножками, древний ламповый радиоприёмник, выцветшие шторы, между ними видна потрескавшаяся оконная рама…

– Вы кто, месье?

Может ли женщина быть красивой в шестьдесят? Виктор не знал, сколько ей лет. Советские бабушки в этом возрасте уже безобразно толстые или болезненно худые, в штопаных платках, тёмных бесформенных кофтах и юбках, носится всё дешёвое, потому что лучшее отдано детям и внукам.

К нему вышла настоящая леди. Или леди в Великобритании? Но миледи Александра Дюма как раз жила в Париже… Не важно. Красота увядшая, но не исчезнувшая, рассказала о красоте минувших лет, доставшейся то ли надменному эсесовскому офицеру, то ли бравому янки из танка «Шерман».

Она подбоченилась под портретом именно тех, военных лет. Виктор знал, что при некотором усилии может показать деду увиденное им самим.

– Premi?re armеe de cavalerie, – выговорил он с ужасным произношением и добавил по-русски: – Первая Конная Армия.

– Серж? Не может быть…

Постаревшая красавица без сил опустилась на кресло, уронив веер. Её руки мелко задрожали. На удивление быстро она пришла в себя и нащупала коробочку с пилюлями.

– А вы, юноша?

– При ином развитии событий имел бы честь быть вашим внуком.

– Вы похожи на Сержа… И также отвратительно говорите по-французски.

Разумеется, Виктор не посвятил её в посмертные планы деда, как и не раскрыл сам факт общения с потусторонним миром. Французская психушка привлекала его не больше, чем явка в полицию с просьбой политического убежища.

Часто агент работает только с одним офицером разведки и отказывается наотрез от передачи связи другому. Если нет возможности принудить к дальнейшему сотрудничеству, человека отпускают. Бывших агентов ликвидируют редко, если это не киношный шпионский детектив. Француженка – из таких, отпущенных.

– Что понадобилось вашему вездесущему КГБ? – спросила Жоли. – Я твёрдо заявила, больше ни с кем работать не хочу, даже под угрозой сдачи контрразведке.

«Чушь собачья, – возмутился дед. – Если выдавать бывших, трудно вербовать новых».

– Я не из КГБ. Я – беглец, изгой. Мне нужно скрыться ото всех и как-то легализоваться. Вы читали об интервью Леонова и Булкина?

– На космонавта вы не похожи, – Виктор думал обидеться, но Жоли продолжила: – Они все мелкого роста, вы уродились в деда.

А занятия самбо и дзю-до позволили накачать мускулатуру. Интересно, есть ли ещё в одном лице кандидат физико-математических наук и мастер спорта СССР по борьбе?

– Стало быть, математик.

– Да, мадам.

– Я в этом ничего не смыслю. И не представляю, где во Франции сможете найти себе применение… Так, придумала! Сначала Алжир. Ваш ужасный французский там никого не удивит. Потом переправлю через океан. Американцы любят всякие математические машины, есть знакомый в Гарварде…

– Мерси, мадам. Вам предстоят расходы. Как только я стану на ноги…