Колымские повести (трилогия)

"Только бы кузов не потек", – подумал Нюкжин, сразу возвращаясь к реальностям жизни.

Вездеход качался на плаву в маленьком, заросшем травяной ряской озерке.

– Давай назад! – неслось сверху.

Виталий переключил скорости. Вездеход, загребая гусеницами, медленно подплыл к берегу и уперся в него.

– Давай вперед! – неслось сверху.

Теперь Виталий не перечил. Но и впереди берег озерка оказался крутым, вездеход выбраться не мог.

Сверху объясняли Виталию кто он есть, все на том же непереводимом диалекте.

– Ладно. Бывает! – сказал Нюкжин. – Только дверцу не открывайте. Зальет!

Виталий промолчал, но по его лицу Нюкжин прочитал: еще один учитель нашелся…

Крышка верхнего люка не поддавалась. Нюкжин постучал по ней.

– Эй! Что там держит?

– Тренога, – ответил Кеша. – Сейчас освободим.

"Сплошное нарушение техники безопасности, – подумал Нюкжин. – Если бы лодка кузова потекла, он и Виталий не успели бы даже выскочить…".  Наконец он вылез наверх.

– Плаваем, как дерьмо в проруби, – невесело усмехнулся Донилин и "добавил" в адрес Мерипова.

– Выберемся! – убежденно сказал Кеша.

Нюкжин тоже полагал, что они выберутся. Такое случалось не впервые. Конечно, не сахар сидеть в яме с водой, но и особенно голову напрягать не надо. Техническая задача…

– На самовытаскивании? – спросил он.

– Зацепиться не за что. Попробуем на бревне, – взял инициативу на себя Кеша.

– Точно! – поддержал его Степан. – Здесь мелко.

Угнетенный лиственничный лес располагался на соседнем бугре, метрах в двухстах от них. Топоры лежали у задней стенки – с них начинался любой лагерь. Но теперь доставать их приходилось не с земли, а с крыши кузова. Виталий отстегивал брезент, концы которого заливала вода. Но у него не получалось.

– Пусти!

Кеша свесился вниз головой. Он расстегивал застежки, а Степан держал его за пояс, чтобы не "нырнул". Наконец, он достал топоры, распрямился. Лицо у него было багровое и злое. Затем он и Долинин перебрались на землю и пошли к лесу. Нюкжин последовал за ними.

Сначала простирался высокий кочкарник. По колено. Приходилось поочередно вздергивать ноги. Внизу чавкало мокрое болото. Под холмом стало суше. Но здесь густо рос кустарник – карликовая березка, по прозвищу "штанодер". И лишь на вершине холма, большей частью мшелого, Нюкжин смог вздохнуть относительно свободно.

Пока он добирался до холма, Кеша и Степан уже свалили две листвянки метров по двадцать. Выше здесь лиственницы не росли. Из торцевой части вырубили бревна  –  два, два с половиной метра каждое. Отсекли тонкие вершинки. Сучья не обрубали.

Нюкжину бревно лиственницы не показалось тяжелым. Но идти с бревном по кочкарнику?!..

Кеша поспешил к нему.

– Иван Васильевич, оставьте! Я донесу.

Нюкжин пробовал протестовать.

– Возьмите вот слегу…

Кеша сунул ему в руки длинную листвянку, а сам снял с его плеча бревно и пошел по кочкам, по кустарнику. Казалось бревно пригнет его щуплую фигурку. Но, нет! Кеша тащил бревно шустро, как муравей соломинку. Нюкжин со своей жердью, более легкой, хотя и менее удобной, не поспевал за ним. Следом тащил второе бревно Донилин.

Виталий сидел на крыше кабины, как потерпевший кораблекрушение. Тихонько стучал мотор, помпа на всякий случай качала воду, понемногу проникавшую в кузов.

Кеша сбросил бревно на краю ямы и крикнул:

– Давай!

Виталий скрылся в люке и тотчас гусеницы, словно лопасти водяной мельницы, пришли в движение, вздымая густую муть со дна. Вездеход прижался носом к берегу, но корма его ходила по сторонам, что означало – вездеход на плаву.

– Не поможет бревно, – сказал Нюкжин.

– Попробуем. – ответил Кеша. – Берег подкопаем, жерди подсунем. Лишь бы передние траки зацепились.

Он обхватил бревно тросом и стал крепить в натяг к гусенице, которая едва выступала из воды. Балансируя на закрылке, он одной рукой забивал "палец" трака, крепя им трос к траку, другой держался за бортовой крючок. Донилин делал тоже самое с другой стороны вездехода.

Нюкжин попытался срыть берег, сделать его ниже, положе. Но, как только лопата сняла кочкарник и слой тонкого мерзлого торфа, как тотчас звякнула о лед.

"Еще хуже! – подумал он. – За лед траки не зацепятся".

Кеша тоже нахмурился.

– Жердей надо побольше. Придется еще раз сходить.

Они сходили еще раз, закрепив вездеход веревкой за большую кочку, чтобы не отплыл от берега.

Наконец все было подготовлено.

– Ну, давай! – скомандовал Кеша.

Взвыл мотор, гусеницы стали проворачиваться, подгребая под себя бревно. Вездеход приподнялся: бревно зацепилось за подсунутые под него жерди и машина подалась вперед.

– Давай! Давай! – кричал Донилин.

Но за лед траки не цеплялись. С хрустом ломались одна за другой жерди. А бревно, привязанное спереди, вынырнуло позади вездехода.

– Стой!!! – выкрикнули одновременно три глотки.

Мотор сбросил обороты, вездеход закачался на плаву. Рядом качались всплывшие обломки жердей.

– Попробуем назад? – спросил Нюкжин.