Тюрки или монголы? Эпоха Чингисхана

Чингисхан еще в 1219 году пригласил его к себе, желая, по-видимому, получить «лекарство для вечной жизни», так как слышал о том, что даосы занимаются поиском «философского камня» и очень сильны в магии. На самом деле, Чан Чун, философ и поэт, принадлежал к школе даосизма.

Грозный завоеватель милостиво встретил даосского монаха и приветствовал его такими словами: «Другие дворы приглашали тебя, но ты отказался, а теперь пришёл сюда за 10 000 ли, мне это весьма приятно… Какое у тебя есть лекарство для вечной жизни, чтобы снабдить им меня?» Узнав, что «есть средства хранить свою жизнь, но нет лекарства бессмертия», Чингисхан ничем не выразил своего разочарования или недовольства; наоборот, он похвалил за чистосердечие и прямоту китайского философа. Чингисхан три раза слушал наставления китайского мудреца, внимал учителю с видимым удовольствием, повелев присутствующим записывать его слова. Когда Чингисхан во время охоты упал с коня и чуть ли не был убит вепрем, Чан Чун предупредил императора – поменьше охотиться вследствие преклонного возраста. «Я сам уже понял это, – ответил ему Чингисхан, – твой совет весьма хорош…, слова твои я вложил в сердце». Вскоре после этого Чан Чун попросил позволения вернуться на родину и навсегда распрощался с великим монгольским императором, который среди бренных тревог и шумной лагерной жизни так чудесно сумел оценить философа (Владимирцов Б.Я. «Чингисхан») [136]. В Китае есть город Чанчунь (южнее Харбина). Не в честь ли этого мудреца и поэта он назван?

6. Елюй Чуцай (1180–1244) – киданец, привлечён к службе Чингисхана в 1218 г. в качестве советника, при Угедей-хане он возглавлял административное управление Северным Китаем, затем и Центральное правительство династии Юань. Автор «Записок о путешествии на Запад». Заслуги его в организации и создании Монгольской Империи огромны. Джон Мэн охарактеризовал его так: «Дело его всей жизни – помочь Небесам, остановившим свой выбор на данном правителе, преобразовать варварство и невежество в добродетель и мудрость» [28, с. 294].

Елюй Чуцай наставлял государя: «Хотя мы империю получили, сидя на лошади, но управлять ею, сидя на лошади, невозможно» [51, с. 114]. Н.Я. Бичурин констатирует: «Елюй Чуцай имел высочайшее дарование и далеко превосходил прочих… В распоряжениях правительства можно приметить две или три десятых доли его трудов; и если бы не было тогда Елюй Чуцая, то неизвестно, что бы последовало с родом человеческим» [51, с. 192, 193].

К числу выдающихся новаторских идей Елюй Чуцая принадлежат:

– впервые в мире ввёл в торговый оборот бумажные деньги: «Во второй месяц (1236 г.) монголы в первый раз ввели ассигнации, названные Цзяо-чао». По представлению Елюй Чуцая, их выпущено на 10 тысяч малых слитков (на 50 тысяч унций серебра) [51, с. 183];

– разработал и внедрил в государственном масштабе подати и пошлины: сколько собирать с крестьян в зависимости от качества и количества обрабатываемых земель; с купцов пошлины брать один с тридцати;

– произвёл перепись населения, по которой оказалось 1 040 000 семейств или домов (включая империю Цзинь);

– утвердил порядок развоза государственных указов по всей Империи (почтовая служба);

– широко и повсеместно привлекал к государственной службе грамотных и умных граждан;

– организовал школы для сыновей китайских и монгольских чиновников;

– учреждено Историческое общество.

Так благодаря привлечению к управлению Елюй Чуцая и других учёных монголы превратились из грабителей в правителей.

«Скончался от печали». Некоторые оклеветали его, говорили, что Елюй Чуцай служил 20 лет и половина государственных сборов поступала в его дом. Ханша приказала приближённым освидетельствовать это. Нашли только около десятка гуслей и несколько тысяч древних и новейших книг, картин и древние письмена на металле и камнях» [51, с. 192].

Могила Елюй Чуцая лежит у подошвы горы Вань-шеу-шань, в 18 верстах от Пекина, на запад. В 1751 г. по повелению императора Китая Цянь Луня сооружен на его могиле новый храм и поставлен каменный памятник с надписью (по Н.Я. Бичурину, см. 51, с.193).

Англичанин Джон Мэн даёт перевод этой надписи: «Хотя мы родились в разных династиях, я уважаю его за ясность перед своим императором. Я сам император, надеюсь, мои министры берут с него пример» [28, с. 297]. Да-да, это тот самый император Китая, который в 1758 году заключил мирный договор с казахским ханом Абылай-ханом, а в 1790 году, когда пышно отмечал свой 80-летний юбилей, пригласил на торжества в Пекин и казахских султанов-чингизидов.

7. Пэн Дая (1235 г.) и Сюй Тин (1235–1236 гг.) — «Хэй-да ши люе» («Краткие сведения о чёрных татарах»). Из сборника «Чингисхан и его Империя» [136].

Пэн Дая и Сюй Тин – чиновники китайской дипломатической миссии, отправленные южносунским двором ко двору монгольского хана. Первый совершил своё путешествие в 1233 году, второй – в 1235–1236 годах. «Краткие сведения о чёрных татарах» состоят из заметок Пэн Дая и дополнений к ним Сюй Тина. Но, опять-таки, первоначальный вариант «Кратких сведений…» не сохранился. Все позднейшие списки восходят к 1557 году и впервые были изданы в 1903 году. Китайский учёный Ван Го Вей окончательно отредактировал их в 1926 году и дал необходимые комментарии. «Краткие сведения…» высоко оцениваются китайскими и европейскими учёными как источник по истории Монголии. Французский учёный П. Пельо неоднократно обращался к «Кратким сведениям…» как к ценному источнику. На русский язык это сочинение впервые переведено Линь Кюн-и и Н.Ц. Мункуевым в 1960 году. «Краткие сведения…» основаны на непосредственных наблюдениях авторов над жизнью монгольского общества XIII века в самой Монголии и поэтому ценны как первоисточник.

8. Описание путешествий первых европейцев к монгольскому хану:

а) монах Джовани дель Плано Карпини, родом из Перуджи. Путешествие в 1246–1247 годы, описанное им в книге «История монголов, именуемых нами татарами».

б) путешествие фламандца Гильом де Рубрук, посланца короля Людовика IX в 1253–1255 гг. описано в его книге «Путешествие в Восточные страны».

в) путешествие венецианского купца Марко Поло в 1271–1295 гг., «Книга чудес света».

Эти сочинения переведены на многие языки мира и явились предметом многочисленных исследований, в значительной мере сформировали европейские представления об Азии в целом и о монголах, в частности; более того, они по сей день остаются ценнейшими свидетельствами об истории взаимоотношений Запада и Востока. Отдельные фрагменты из сочинений первых европейских путешественников буду цитироваться мною по ходу изложения своей темы.

Как замечает Кыстаубаев Б.К.: «Между тем, отчеты иностранных разведчиков (авторов) корректировались сплошь и рядом теми, кто направлял их с разведывательными заданиями под легендой путешественников. Последние не очень-то благоволили татаро-монголам… Ими руководили какие-то низменные помыслы – показать как можно больше в неприглядном свете всех азиатов того времени, подчеркивая превосходство европейской цивилизации» [72, с. 79–80].

Петербургский исследователь А.Г. Юрченко предостерегает других историков от слепой веры средневековым хронистам: «Следует отказаться от буквального прочтения официальных текстов, поскольку они описывают заданные сценарии событий. Ценность этих текстов в их идеологической направленности. Они указывают на умонастроения и цели авторов, где факты не играют никакой роли. В противном случае современный исследователь продолжает собственный миф о Чингисхане (примеров чему несть числа)» [140, с. 11].

П. Карпини утверждает: «Что мы пишем вам для вашей пользы и предосторожности, вы должны верить тем безопаснее, что мы или сами видели всё своими глазами, странствуя одинаково у них и вместе с ними с лишком год и четыре месяца, или пробыв в их среде, или услышав от христиан, находящихся в плену среди них и, это, как мы уверены, достойно доверия» [51, с. 238]. Плано Карпини привез римскому папе Инокентию IX послание Великого хана Монгольской империи Гуюк-хана, которое сохранилось до наших дней.

Еще не доехав до ставки татарского хана, Г. де Рубрук, посланник французского Людовика IX, стал свидетелем действия законов и правил, установленных на завоеванных территориях. Например, француз красноречиво и убедительно описал переправу через большую реку у посёлка русских. Он полагал, что они (русские) должны дать коней из посёлка, поэтому отпустил на другом берегу животных, которых они привезли с собой, чтобы те вернулись к своим хозяевам; а когда они потребовали животных у жителей посёлка, те ответили, что имеют льготу от Бату, а именно: они не обязаны ни к чему, как только перевозить едущих туда и обратно. Даже от купцов они получают большую дань… «Мы были там в великом затруднении, потому что не находили за деньги ни лошадей, ни быков» [100, с. 139].

Вот таким образом русские крестьяне (в данном конкретном случае – перевозчики) выражали свои права перед иностранцем спустя всего 15 лет после установления «монгольского ига». У них, оказывается, были свои льготы, они подчинялись только законам, установленным самим Бату-ханом, и никто другой им не указ.

Марко Поло (1254–1324) – венецианский путешественник, прожил в Китае более 17 лет, «знал по-татарски», выполнял отдельные поручения Великого хана Хубилая (1260–1294), внука Чингисхана. Сочинение М. Поло было записано с его слов в тюрьме (1298 г.) его сокамерником Рустичано.

И хотя «Книга чудес света» писалась в жанре дорожного руководства купцам, она содержит много бесценных свидетельств по истории, культуре и экономике (хан Хубилай впервые в мире ввёл в оборот бумажные деньги).

«Но знаменитые во всем мире путешественники и исследователи Азии времен XIII века Марко Поло, Плано Карпини и Рубрук, бесценные труды которых вызывают большое уважение и приносят научную пользу как ранние открытия неведомого мира номадов-кочевников, внесли в свои письменные сообщения столько ошибок и басен в описании рассматриваемого нами ТУРского этноса, что путаница в их мнениях сохранилась до наших дней» [39, с. 129].

Последнее красочное издание «Книги чудес света» на русском языке с множеством иллюстраций и большого формата вышло в издательстве «ЭКСМО» г. Москва, 2012 г.

9. Ала-ат-дин Ата-мелик Джувейни, из округа Джувейн в Хорасане, родился в 1226 г. и с молодых лет находился на службе у монгольских правителей Хорасана, которым служил уже его отец. Несколько раз он ездил в Монголию, Уйгурию и Мавераннахр. С 1256 г. находился на службе у Хулагу-хана, который назначил его в 1259 г. губернатором Багдада, Ирака и Хузистана. В этой должности он находился при Абака-хане до 1282 г. Умер 5 марта 1283 г. Его сочинение «История завоевателя мира» – «Тарих-и-джехангуша» – начато в 1252-53 годах и закончено в 1260 г. Для написания истории монгольских завоеваний Джувейни пользовался устными рассказами участников, многие события второй четверти XIII века были ему известны по официальным документам, а во многих он участвовал лично. Сочинение Джувейни было использовано Рашид-ад-Дином и Вассафом и затем почти всеми персидскими, арабскими и турецкими историками, которые часто буквально повторяют рассказы Джувейни [27, с. 200–201].

10. Армянские источники. Взыскательный французский историк Эдуард Гиббон (XVIII в.) так писал о книге главного армянского историка Моисея Хоренского: «Не обладает ни одним из тех достоинств, какие требуются от хорошего историка» [81, с. 143]. Современный французский исследователь Жан-Поль Ру о путешествии армянского монаха Хейтона к монголам (1254–1255 гг.) отразил с другой стороны: «Известный армянский хронист Хейтон стал монахом после участия в сражении с египетскими мамлюками. Он вошёл в Орден регулярных каноников на Кипре, куда эмигрировал в 1305 году. Спустя некоторое время Гетум переселился в монастырь в Пуатье. Незадолго до смерти он продиктовал свои воспоминания Никола Фалькону (около 1307 г.). Его книга «Лучшее из историй земли Востока», которая была создана для Жана Бесстрашного, является одним из самых интересных сборников рассказов, написанных в Средние века о монголах. Хотя автор этого произведения был забыт, его творение получило заслуженную известность» [38, с. 95].

Армения, окруженная с трёх сторон «сарацинами», боролась за свою независимость. Поэтому в пришлых татаро-монголах она видела гарантов своего существования. Российский исследователь армянских источников К.П. Патканов отмечал: «Армянские писатели выгодно отличаются от других, особенно мусульманских и византийских, трезвостью взгляда и правдивостью относительно происшествий, современниками которых были сами»[1 - 1) Из Рене Груссе: а) царь Армении Хетум I был принят в Каракоруме Великим ханом Мунке 13.07. 1254 году; б) армянский монах Хэйтон, автор исторического труда [48, с. 33]. 2) Из Жан-Поль Ру: а) король Армении Гетум I (1226–1270) по [38, с. 39]; б) армянский монах Гетум, автор исторического сочинения, о котором Ж.П. Ру отозвался столь одобрительно [38, с. 95]. 3) По Г.В. Вернадскому: – Царь Малой Армении Хетум I.].

11. Русские летописи. Игнатьевская летопись всячески подчёркивает жестокость и вероломство татаро-монголов, красноречиво описывает героическую и жертвенную оборону городов Козельска, Киева и др.

Суздальский летописец (Лаврентьевская летопись) – отражает примирительную по отношению к Орде политику северорусских князей, повествует о нашествии хана Батыя более сдержанно и лояльно. Изучать историю татаро-монгольских войн и характеристики правителей-чингизидов по русским летописям было бы совершенно малопродуктивным занятием – они касаются только взаимоотношений русичей с татаро-монголами и то интерпретируются в одностороннем порядке. К имеющимся русским летописям, касающихся вторжения татаро-монголов на Русь, кроме указанных, следует добавить Галицко-волынскую летопись, которая повествует о первом сражении с татаро-монголами на р. Калке в 1223 году.

Типографская летопись – общерусский летописный свод, составленный в конце 20-х годов XVI в. в Троицко-Сергиевом монастыре. Лаврентьевская летопись датируется 1377 годом (по журналу «Родина» № 10 2009 г., с. 103).

Самой древнейшей летописью считается Синодальный список Новгородской I летописи; затем Новгородской II летописи; Ипатьевский список относится к первой четверти XV века. Сибирские летописи (Есиповская, Строгановская и Ремизовская) повествуют о походах россиян в Сибирь. Русские летописи воспринимали военные поражения как свидетельство недовольства бога, а не как проявление слабости, беспомощности и неорганизованности в обороне русских князей.

В качестве иллюстрации позвольте привести одно интересное сообщение: «Первые татарские аристократы, согласно Типографской летописи, появились на службе у московских государей в 1392 году. «В лето 6900 г. По еже осени приехаши из Орды к великому князю три Татарины двора царева, постельницы его сущи, хотящее креститися и служити великому князю; беша же имена их: Баты-хозя, Хидырхозя, Маматхозя. И крести же их сам митрополит Киприан на реце на Москве, а нарече имена их: Онаниа, Озариа, Мисаил; бе же тоу на крещении том сам князь великий (Василий I) и все князи и бояре их и весь народ града Москвы» [98, с. 6].

В своей книге «Чингизиды», мы – Оловинцов А.Г. и Табулдин Г.Ж., дали схему происхождения российских князей Юсуповых от ногайских биев. А в данном случае, на основе летописи, попробуем выяснить происхождение приехавших в Москву представителей «двора царева» из Золотой Орды. Кто они? Какова их родословная?

Время – 1392 год, год правления Токтамыш-хана. В 1391 году Токтамыш-хан потерпел крупное военное поражение от эмира Тимура. Естественно, как это всегда бывает, он нашёл крайних «стрелочников» в своём поражении; казнил царевича Озиба-бу (по М.Г. Сафаргалиеву «Распад Золотой Орды»), а трое указанных лиц, приближённых к хану, согласно летописи, прибежали в Москву.

В своих исследованиях историк М.Г. Сафаргалиев уточняет имена прибывших гостей: Бахыт-Ходжа, Кадыр-Ходжа, Мамат-Ходжа и сообщает о наличии заговора царевичей Бек-Булата, Ходжам-ад-дина и др. в стане Токтамыша (Из письма Токтамыша литовскому князю Ягайло) [109, с. 144].

Из авторитетных источников: «История Казахстана в персидских источниках», том IV (бывший 2-ой том В.Г. Тизенгаузена) издания «Дайк-Пресс», Алматы, 2006 г.) находим, что Бек-Булат в 1386 г. возглавлял 9 туменов войск Токтамыша (стр. 296), а в 1391 г. также участвовал в составе войск Токтамыш-хана в битве против эмира Тимура (321 стр.).

А еще ранее, в период вхождения Токтамыш-хана во власть, в 1379 году (по Абу ар-Раззаки Самарканди), он (Бек-Булат) успешно воевал против Токтамыша и одержал победу (стр. 363). Из хроники Золотой Орды известно, что Булат-хан занимал сарайский трон в 1408–1410 годы.

В персидских летописях сведений о Бахыт-Ходже и Мамат-Ходже не встречается. А в знаменитой летописи «Таварих-й Гузида-йи Нусрат-наме» числятся сразу два тука-тимурида по имени Хизр-Ходжа. Один потомок Уз-Тимура, другой – Бай-Тимура. Поскольку сам Токтамыш-хан и Булат-хан по своей родословной происходят от Уз-Тимура, мы условно принимаем версию происхождения Хизр-Ходжи, как их близкого родственника, тоже от Уз-Тимура.

Согласно древнему тюркскому обычаю родственники до 7-го колена считаются братьями. Каждый хан принимал в свою свиту и назначал на ответственные должности только своих близких родственников, братьев, на которых он мог вполне положиться и которые выполняли его любой приказ.

Родословная приехавших в Москву чингизидов по версии летописи «Таварих-и Гузида-йи Нусрат-наме» будет выглядеть следующим образом:

Впрочем, если быть более объективными, то указанные султаны-чингизиды были далеко не первыми из татарских царевичей, прибывших в Москву на постоянное местожительство. Первая волна переселенцев татар на Русь была на полстолетия раньше, во времена царствования Узбек-хана (1312–1342), когда татарская элита не пожелала вместе с ханом принять мусульманство. Недовольные предпочли православие и стали служить московскому князю. В данном случае, видимо, столь значимый обряд в присутствии митрополита и Великого Русского князя привлёк внимание летописца и многочисленной публики. Но и они, «первая волна», не были первыми переселенцами татар на Русь.

Отдельные, единичные случаи переселения встречались и ранее. Например, Л.Н. Гумилёв пишет: «В г. Ростове нашёл приют опальный племянник хана Берке, который был крещён, получил православное имя Петр Ордынский и впоследствии русской православной церковью причислен к лику святых» [22, с. 479]. Великий русский иконописец Дионисий был потомком преподобного Петра Ордынского. Любопытный случай – правнук Чингисхана – святой русской православной церкви! (Более подробнее см. на стр. 183–184 настоящего издания).