На линии огня

– Теряетесь в догадках? Зачем, дескать, старик пожаловал в ваши владения? Или не так?.. А я, признаться, и сам не знал, что к обеду окажусь в Соколовке. Не такой уж ваш начальник предсказуемый, как некоторые думают.

Генерал говорил неконкретно, но доброжелательно, и Бардину полегчало.

– Прошу садиться, господа командиры, – предложил Касымджан, когда они зашли в кабинет Бардина. Генерал снял фуражку, на сей раз пригладил непокорные вихры расческой и спросил у Постовского: – Разведчик на месте?.. Зови, дело прежде всего его касается.

Пэ Пэ явился мгновенно, будто стоял за дверью.

– Подполковник Смолистый по вашему приказанию прибыл! – лихо козырнул он.

– Здраствуй, Петр Петрович, – протянул ему руку генерал. – Ты нам сейчас позарез понадобишься.

Командующий был давно знаком с начальником разведки отряда и сам выдвинул его на эту должность. Кадровики сопротивлялись. У Смолистого не было академического образования, но генерал настоял на своем и, как показало время, поступил правильно.

Смолистый сел, словно переломился. Был он высок ростом и не просто худой, а тощий, чем приводил Постовского, страдающего от избыточного веса, в негодование. «Сознайся, – допытывался он, – тебя жинка совсем не кормит? Предлагаю хоть на время поменяться…»

Касымджан наклонил голову, оглядел собравшихся и, откинувшись на спинку стула, произнес:

– Есть пренеприятнейшее известие, господа-командиры. Касается оно непосредственно нас. Не буду долго томить. Коллеги из ФСБ сегодня утром сообщили мне следующее: в одном из домов деревни Кирсановка обнаружен оружейный склад. В нем автоматы, пистолеты, гранатометы – все китайского производства…

Касымджан стремительно встал, отодвинул занавеску, закрывающую большую карту участка границы, охраняемого Соколовским отрядом.

– Вот смотрите, – кивнул он на карту. – Железная дорога возле Кирсановки не проходит. Единственная лесная дорога, ведущая к селу, давно взята под наблюдение ребятами из ФСБ. Тут не прошла, по их сведениям, ни одна чужая машина. Вы, Михаил Иванович, – повернулся он к Бардину, – в своих донесениях утверждаете, что за последние полгода прорыва границы на вашем участке не было.

– Совершенно точно, – вскочил Бардин, – могу это повторить.

– Садитесь, – досадливо махнул рукой генерал. – Сам знаю, нарушений не было. Откуда тогда в Кирсановке появился склад?

– Может, оружие лежит там давно? – осторожно предположил Постовский.

– Проверили. Экспертиза показала: автоматы новые, производства этого года.

– Не с неба же они свалились? – проборматал Смолистый.

– И такую версию отработали, – усмехнулся командующий. – Система ПВО Дальневосточного военного округа сообщила: нарушений воздушного пространства не зафиксировано. Что скажете, господа командиры?

Наступила зловещая пауза. Никто высказываться не торопился. Да и о чем говорить?.. Затянувшееся молчание нарушил Касымджан.

– По глазам вижу, что мнение, точнее его полное отсутствие, – единодушно. Но все же хочу взбодрить: вы не одиноки. В штабе округа тоже не смогли предложить ничего толкового. Только ваш любимый оппонент генерал Гончарук, – он посмотрел выразительно на Бардина, – обратил внимание на то обстоятельство, что контрабанда в Соколовском районе появлялась и прежде. И тоже неизвестно каким образом. А это значит, что есть неведомый нам путь проникновения через границу. Не может не быть!.. Кстати, Сергей Михайлович, – обратился командующий к Исакову, – меня очень насторожила история с речным толкачом, который вы досматривали месяц назад.

– Мне толкач этот тоже покоя не дает! – отозвался моряк. – По всем законам контрабанда должна была оказаться, а мы не нашли.

– Возможно, плохо искали?

– Не могу согласиться, товарищ генерал-лейтенант, – горячо возразил Исаков. – Я на досмотр Забутняка посылал.

– Боцмана вашего знаю, битый морской волк… Да, чуть не забыл. Поздравляю, Сергей Михайлович, с присвоением очередного звания!.. – Он крепко потряс руку смутившемуся моряку и повернулся к Бардину: – Расскажите, подполковник, что происходит в районе Кирсановки. В общих чертах начальник штаба доложил, но меня интересуют подробности.

Бардин пересказал все, что узнал от Хмеля, и командующий задумался. Ему явно не понравилось появление китайцев на острове. Что оно могло означать?.. Выяснить можно, если побывать на месте, но сделать это так, чтобы комар носу не подточил.

– У вас есть на примете человек, способный грамотно рискнуть, чтобы проникнуть в монастырь? – спросил генерал у Смолистого.

– Есть, – не задумываясь, ответил начальник разведки. – Прапорщику Николаю Кунице могу доверить самое тонкое дело. Мужик пятнадцать лет в разведке.

– Помню его. Медаль «За отличие в охране государственной границы» недавно твоему разведчику вручал… Что ж, не возражаю против такой кандидатуры. Быть посему! Только не тяни…

– Не беспокойтесь, – заверил генерала Смолистый. – Завтра и пошлем. Лично проинструктирую.

– Пороть горячку тоже не следует, – сердито отреагировал Касымджан. – Операция деликатная, изволь подготовиться ювелирно… И вот что. Сейчас мы все махнем в Кирсановку. На месте всегда виднее.

– Время обеденное, товарищ генерал, – напомнил Бардин. Как хозяин, он обязан был позаботиться о гостях.

Касымджан остановился, поглядел на часы и сказал:

– Ты вот что сделай, Михаил Иванович. Позвони в Кирсановку и закажи обед в комендатуре. Попробуем, чем кормят в далеком гарнизоне. По машинам!..

5. ЗАГАДКИ, ЗАГАДКИ…

Инструктаж начальника разведки был коротким. Прапорщик Куница, как и переводчик спецгруппы капитан Ванчен, уже побывал предварительно на Кирсановке. Двое суток днем и ночью, с редкими перерывами на сон, вели там наблюдение за районом, прилегающим к монастырю. Скрупулезно, как только возможно со своего берега, изучили подходы к развалинам, места, где придется, в случае чего, укрыться. Отметили также самые трудные для преодоления открытые пространства и конечно же пути отхода.

В общих чертах разведчики уже знали, что предстоит делать. Подполковник Смолистый только уточнил детали заданий и вопросительно поглядел на сидящих перед ним подчиненных. Взгляд больших светло-серых глаз был тяжелым. Он ждал вопросов и знал, что их не будет. В подчиненной ему спецгруппе давно усвоили установку начальника: всего заранее в свободном поиске не предусмотришь, поэтому действуй по обстановке, будь осторожен, но инициативен. Бестолковых Смолистый в спецгруппе не держал.

– Значит, все ясно? – заключил подполковник. В голосе прозвучало явное одобрение, а на худом остроносом лице появилось подобие улыбки. – Даю четыре часа на отдых. В одиннадцать ноль-ноль выезжаем. Свободны!

Они вышли из штаба, и Ванчен окликнул Куницу:

– Ты куда, Коля, домой ходи?

Капитан Ванчен, хоть и вырос и окончил среднюю школу в Хабаровске, говорил по-русски с акцентом. Зато на родном языке, что было для разведчика гораздо важнее, ошибок не делал. К тому же довольно прилично знал английский.

– Сперва за сыном зайду в школу, – отозвался Куница. – Малолеток опять перевели во вторую смену. А ты иди, Вано.

Они жили в одном доме и постоянно помогали друг другу по хозяйственным делам. Пятиэтажка, построенная еще в хрущевские времена специально для семей пограничников, требовала регулярного ремонта. И мужики, чтобы заменить сантехнику, побелить потолки и стены, починить крышу или исправить электрооборудование, кооперировались. Ванчен, он же Вано, он же Иван Иванович, охотно откликался на любое имя и всегда был готов всем помочь. Корни китайца Ванчена давно укрепились в России. Дед до революции владел в Хабаровске лавчонкой, потом перешел в категорию совслужащих. Отца призвали в армию. Там он стал переводчиком и воевал в Маньчжурии. Сын пошел по его стопам.

Что-то в голосе Куницы Ванчену не понравилось. Он обнял друга за плечи и осторожно спросил:

– Плохо дома, Коля?

– Всяко бывает, – передернул плечами Куница, прекрасно понимая, на что намекает сосед. Живут ведь рядом, общаются постоянно. То, что у них с Леночкой не все ладно, видно невооруженным глазом.

– Не запирай душа. Лучше открой, – тихо попросил Ванчен. – Одна голова хорошо, моя вторая лучше.

Куница посмотрел на друга с благодарностью за искреннее желание помочь. Но что можно сделать, когда семейная жизнь покатилась под гору и между двумя встал третий…

– Спасибо тебе, Вано, – пробормотал Куница. – Только ничего уже не сделаешь. Извини, пойду. Без десяти одиннадцать встретимся у штаба.

Куница махнул рукой и, спасаясь от дальнейших расспросов, торопливо зашагал в сторону КПП. Мысли закружились вокруг Елены. Неладно у них стало в семье. Исчезло былое душевное тепло. Заботится жена о нем и о сыне по-прежнему, но открытость, доверительность исчезли. Замкнутая стала, будто гложет ее что-то изнутри. Часто сидит задумчивая, посерьезневшая. Как-то сразу превратилась из озорной девчонки в зрелую женщину, от которой не лаской – холодком веет.

А как было поначалу! Беззаботно, весело… Леночка его, собственно, к жизни пробудила. После гибели Ксюши внутри все замерло, захолодало. Ксюша была для него всем. Если честно, он по первой жене и сейчас иногда тоскует, хотя ее нет уже шесть лет. Бандитская пуля оборвала Ксюшину жизнь. Когда ее не стало, Николай несколько лет не мог смотреть ни на одну женщину. А было ему тогда всего тридцать с небольшим, как говорят в Гусиновке, мужик в самой поре. И только Леночка…