Немой набат. 2018-2020

Тот морозный день навсегда врезался в её память. Телефонные супостаты перестали делать секрет из своих намерений, открыто заявив, что вызывать полицию бесполезно – речь идёт о споре хозяйствующих субъектов, о возврате старого долга и что они сами предупредили участкового о предстоящем решительном выяснении отношений. Если упрётесь, не откроете дверь, – взломаем замок и за последствия будете отвечать вы. В последний раз советуем проявить благоразумие и во исполнение былых обязательств пожертвовать одной из комнат. Всё!

Наглый тройной звонок в дверь прозвучал около полудня.

И Катерина, выждав полминуты, повернула замок. В квартиру без всяких «здрасьте» не вломились, а ломанулись два молодых «лося». Один – здоровенный гвоздила, выше среднего роста, в заячьей ушанке, другой – малорослый надутый пыжик, коротышка с «кормой», сильно выпирающим вперёд подбородком, отчего выглядел он устрашающе, свирепо. Оба – в дешёвых мышастого цвета нейлоновых куртках до бёдер.

– Ну всё, мать, игрушки кончились, – с примирительным оттенком сказал длинный. – Давай показывай комнаты, выбирать будем. Мы с собой харчей прихватили, сегодня здесь заночуем, а завтра кредитор пожалует.

Катерина молча, с ужасом глядела на вторженцев, и низенький гаркнул:

– Кому говорят! Оглохла, старая? Показывай хату, не то всё вверх дном перевернём.

Он сделал несколько тяжёлых шагов по прихожей, направляясь к правой комнате, но внезапно её дверь распахнулась изнутри и в проёме появился телохранитель Вова с пистолетом, направленным на «лосей». Спокойно, не повышая голоса, сказал:

– Оружие боевое. Зарегистрировано. При необходимости имею право применять. – И выждав секунду, но не позволив «лосям» оправиться от шока, наученно, взвинченным, почти на бабьем взвизге криком приказал: – Оба к стене! При попытке неповиновения стреляю по ногам!

Мужики отпрянули к входной двери, но как раз в этот миг замок щёлкнул и в квартиру ворвались Простов с Донцовым. Пётр Демидович, не обращая внимания на «лосей», зычно крикнул:

– Вера!

Из кухни моментально выскочила Вера с «готовым к бою» профессиональным фотоаппаратом, несколько раз под вспышку, меняя ракурсы, щёлкнула пришельцев и снова юркнула на кухню.

– Та-ак, – удовлетворённо произнёс Простов и принялся внимательно рассматривать «лосей». – Полдела сделано, портреты есть. Всё идёт по плану.

– Руки за спину! – вдруг рявкнул телохранитель Вова, выдвинувшись в прихожую и вращая стволом чуть ниже пояса насмерть перепуганных, ставших жалкими супостатов. Оба сразу вытянулись в струнку, и Донцов выполнил свою функцию, быстро нацепив на каждого из «лосей» пластиковые наручники.

– Та-ак, – снова с удовлетворением «такнул» Пётр Демидович и крикнул: – Вера! А ну-ка неси пару табуреток, гости устали на ногах топтаться.

Вера выставила в прихожую два круглых кухонных стульчика, Простов поставил их у вешалки и велел «лосям» располагаться. Ещё раз внимательно осмотрел их, сказал:

– Ну вот, за этими ушлёпками можно и полицию звать.

Но этот заранее продуманный план, включавший даже временный провод со звонком, который Простов через окно спустил с восьмого этажа на седьмой и которым Вера оповестила о появлении «лосей», неожиданно поломал телохранитель Вова.

– Нет, с полицией мы торопиться не будем, – командным голосом заявил он. – Оба они нам не нужны, одного отпустим. Которого? – Прищурившись, прощупал «лосей» взглядом. – Отпущу того, кто назовёт имя заказчика.

Тут произошло нечто поразительное. И высокий и «с кормой» в унисон дёрнулись, перебивая один другого, заверещали:

– Горбонос! Горбонос! Музыкант. Он послал, он всё расписал, должен завтра здесь быть, звонка ждёт.

– Телефон, адрес, – жестко спросил телохранитель Вова. – Говорить по очереди. Длинный, давай.

– Кличка Горбонос. Играет в кладбищенском оркестре. Трамбон. Живёт на Чистых прудах, адреса не знаю, у него не был. Телефон в мобильнике, но он велел на дело мобилу не брать.

– Короткий? – повернулся телохранитель Вова к «кормовому».

– Так и есть, – прошамкал тот. – Горбонос заказал, дома у него не был, на Чистых прудах рядились. Сперва на июль сговаривались, теперь на зиму переехали.

– Да, сдвинул сроки, – подтвердил длинный.

– Откуда его знаешь? – подключился Простов.

Коротышка оказался словоохотливым, объяснил, что Горбонос из приблатнённых, ходка за ним, вроде бугром был. Но не мокрушничал, на авторитета не тянет. Говорили, раньше на калечьем дворе, на живодёрне служил, потом мошенничал, а сейчас старый, стал наводчиком. Сказал, что дело простое, а бабла навалом. Задаток дал просто так, не в счёт, на мышеядь.

Длинный согласно кивал, потом сказал:

– Будто бы должник старый у неё, – указал на стоявшую в стороне Катерину. – Надо выбить. Не баблом, а хатой.

Донцов и Простов быстро переглянулись. Наконец-то явственно мелькнула тень Подлевского.

– Кого отпустим? – нажимал телохранитель Вова.

– А на кой хрен отпускать? – огрызнулся Простов. – Я думал, ты для понта обещал. Грабёж чистой воды.

– Нет, одного отпустить надо, – настаивал телохранитель Вова. И Донцов, хорошо знавший его, понял: значит, есть у телохранителя Вовы какая-то своя мысль, просто так он не стал бы нажимать, всегда знает, что делает.

– Согласен. Надо бы отпустить, – твёрдо сказал Виктор ничего не понимавшему Простову. – Которого?

Телохранитель Вова долгим взглядом снова принялся разглядывать «лосей». Спросил:

– В паре давно работаете?

– Первый раз, – ответил длинный. – Нас Горбонос спарил.

Телохранитель Вова твёрдо взял допрос в свои руки, обратился к коротышке:

– Тебя где подобрал?

– На кладбище. У входа на терезях стоял, торговать помогал. – Терезях?

– Ну, весы базарные, коромысельные.

Вера, слышавшая из кухни эти разговоры, не понимала, что происходит. Пётр Демидович абсолютно прав: надо скорее вызывать полицию, чтобы забрали бандитов. Чего с ними церемониться? И почему помалкивает Виктор? А этот странноватый, своеобразный человек, называющий себя телохранителем Вовой, уже трое суток живёт в их квартире, разговаривает мало, в основном сидит, вернее, лежит в отведенной ему комнате у телевизора на тихом звуке. Доставляет хозяевам минимум хлопот, от попыток побеседовать во время совместных обедов вежливо и ловко уклоняется. Вера придумала ему кличку «Вещь в себе». Но почему в самый критический момент именно он стал верховодить?

Простов, и тот, видимо, не выдержал. Объявил:

– Чего с ними цацкаться? Сдать обеих в кутузку, а там с ними разберутся.

– Одного отпустим, – твёрдо стоял на своём телохранитель Вова. – Думаю, вот этого, длинного. – Обратился к Донцову: – Виктор Власыч, зачем полиции двое? Они коротышку будут неделю трясти, пока он Горбоноса не опознает. Если тот вообще на кладбище снова сунется. Исчезнет.

Донцов начинал понимать игру телохранителя Вовы. Горбонос – вовсе не заказчик захвата квартиры, а подрядчик, подыскавший «лосей». Если длинного отпустить, он верняк сообщит Горбоносу о неудаче. Тот поставит в известность истинного заказчика, – а мы знаем, о ком речь, – и рванёт в бега, чтобы потом шантажировать Подлевского. Если же Горбоноса возьмут сразу, он Подлевского не сдаст, это его козырь. Да и будет ли полиция доискиваться? Там свои сыскные козни.

Телохранитель Вова навёл пистолет на длинного.

– Сейчас тебе срежут наручники, но – без глупостей. Обоймы не пожалею. Лети на вокзал, звони Горбоносу – и пулей из Москвы. Виктор Власыч, сперва дверь приоткройте.

По-прежнему ничего не понимавший Пётр Демидович крикнул Вере, чтобы подала острый нож, и длинный, чьё имя кануло в истории, на ходу потеряв заячью ушанку, сиганул вниз по лестничным маршам.

Когда коротышка остался один, телохранитель Вова сказал: