Немой набат. 2018-2020

– Давайте-ка пересадим его на стул со спинкой и привяжем покрепче. Посовещаться надо.

– Да-а, как писал Козьма Прутков, все мы люди, да не все человеки, – тяжело вздохнул Простов на кухне, когда мужчины остались втроём, предусмотрительно послав Веру в прихожую на дежурство. И телохранителю Вове: – Ты чего затеял?

– Если бы мы длинного сдали, – ответил телохранитель Вова, – Горбоноса уже в ночь взяли бы, и заказчик стал бы его отмазывать. Заказчик – с большими отмазками работает, сто процентов! После первого звонка почти полгода готовились, спроста ли? Не исключено, они сами Горбоноса грохнут, чтоб концы в воду. Нет, через полицию нам на заказчика не выйти.

– Тут ты, пожалуй, прав, – согласился Простов. – Сколько мы на них профилактически жали! Из Думы звонили, а всё без толку. Где-то это дело схвачено. Мздомливая публика там засела.

– Ну вот, пусть с этим брандахлыстом, одарённым кретином и работают. Он кроме клички Горбонос, Чистых прудов и кладбища ничего не знает. Будет твердить: однажды шёл дождь дважды.

Донцов по своей привычке молча обдумывал игру телохранителя

Вовы и нутром чуял, что всё попусту. Ничего не выйдет. Однако привлекал сам замысел. Передать обеих «лосей» в полицию слишком просто, ну не так сейчас сыскные работают, чтобы выйти на Подлевского. Тут – абсолютный нуль по Фаренгейту. Если же Горбонос останется на свободе, он очухается и впрямь начнёт теребить Подлевского. Тут другая комбинация может возникнуть. Но телохранитель Вова… Как смело взял игру на себя! Таким Донцов его ещё не видел.

В тот день Глаша с утра позвонила маникюрше Кларе и попросила обязательно дождаться её – руки нужны сегодня комильфо, а когда освобожусь, неизвестно, дел по горло.

Суховей, предупреждённый Подлевским о «дне Икс», сказался слегка занедужившим и отпросился у начальства отлежаться дома – с обязательством отвечать на все деловые звонки и не выключать Интернет, дабы при надобности быть в пределах досягаемости. У него уже были заготовлены варианты донесений при различном ходе дела. За полгода общений с Подлевским он неоднократно предупреждал его об осторожности, об отстранённости от роли заказчика, и однажды Аркадий Михайлович в порыве откровенности мимоходом упомянул имя кладбищенского музыканта Горбоноса, когда-то работавшего с его отцом. Этого было достаточно, чтобы смоделировать финальную стадию операции, задуманной Подлевским. Вопрос посчитали важным, доложили генералу, и он тоже ждал развития событий. В «день Икс» Подлевский был на связи постоянно, пока наконец весело не сообщил:

– Ну всё, Валентин Николаевич. Горбонос звякнул, что ребята пошли. – Он настолько верил в успех, что совсем потерял бдительность и вновь назвал имя Горбоноса.

Затем настало долгое, слишком долгое молчание. И вдруг Подлевский чужим голосом, срываясь на крик, завопил по мобильнику:

– Всё пропало! Горбонос говорит, что лоси нарвались на вооружённую засаду. Одному удалось бежать, другого замели. Горбонос ждёт ареста. Валентин Николаевич, он же меня сдаст! Надо действовать немедленно. Включайте свои связи.

Суховей холодно, жёстко ответил:

– Аркадий Михайлович, вы звоните очень невовремя. Я сейчас предельно занят. Позвоните позднее.

И выключил мобильник.

Через пять минут Глаша отправилась в парикмахерскую обновлять маникюр, а уставший за последние дни Валентин завалился спать – конечно, не выключая Интернет.

О! Как проклинал его Подлевский! Кинул, подлюга! В самый горячий момент занят – врёт, конечно. Динамо крутил. Ну, ничего, получит сполна. Бобу я расскажу всё в самых мрачных тонах. Этот Суховей не заслуживает ни малейшего доверия. Падла! Горбонос вот-вот начнёт давать показания, а этому Суховею, который морочил мне яйца, некогда. Не-ког-да! У него однажды промелькнуло, что Боб готовит ему повышение, чуть ли не в Москву. Как своих ушей не увидит он это повышение. Никакой лицензии на рост! Костьми лягу, чтобы дискредитировать его перед Винтропом. Даже Твардовского вспомнил: всё у сердца на счету. В тот день он сто раз пытался дозвониться до Суховея, натыкаясь на «временно недоступен». И окончательно осознал, что проиграл, попал в ловушку. К вечеру, измаявшись от переживаний, впустую перебрав все возможности спасения, в том числе авантюрные, глупые, нереальные, он, словно побитый пёс, пешком доплёлся до своей домашней конуры, распечатал нетронутую бутылку «Хеннесси», не закусывая, сделал несколько больших глотков из горла? и, не раздеваясь, замертво рухнул на постель.

Жизнь была проиграна.

В десять утра – он успел бросить взгляд на настенные часы – его разбудил звонок мобильного телефона.

– Аркадий Михайлович, – спокойным деловым тоном сказал Суховей, – в одиннадцать часов я жду вас в кафе «Пушкин», но на первом этаже. Позавтракаем вместе.

Подлевский пружиной взлетел с постели. Голова гудела, мысли путались. Он понимал, что звонок Суховея означает что-то очень важное, однако склонялся к мысли – был уверен! – что его ждут самые искренние извинения за вчерашнее, новый водопад обещаний и клятвы о выполнении задачи, поставленной Винтропом. Новые планы в новых условиях – когда над Аркадием уже висит угроза преследований. Нет, на этот раз он не намерен просить, он будет требовать, угрожая подробным донесением Бобу, которое поставит крест на карьере Суховея.

Подлевский мчался к Пушкинской на такси, но всё же опоздал минут на десять. Кубарем скатившись в подвальный гардероб, шагая через три ступени, быстро поднялся на первый этаж и слева за маленьким столиком сразу увидел Суховея, потягивавшего через пластиковую соломину какой-то сок. Аркадий плюхнулся на свободное место и, не здороваясь, зло уставился на Суховея. Спросил язвительно:

– Сегодня, Валентин Николаевич, вы не так заняты, как вчера?

Суховей спокойно выдержал ненавистный взгляд и, продолжая помешивать недопитый оранж, равнодушно начал:

– Понимаете ли, Аркадий Михайлович, я вынужден сообщить вам скорбное известие. Сегодня утром на кладбище нашли труп замёрзшего человека, которого опознали как Горбоноса. Вчера, как вы помните, был хороший морозец, говорят, музыканты играли, не вынимая инструментов из чехлов и не снимая перчаток. А после траурной церемонии кто-то из погребальной команды предложил для сугреву немного водочки. Видимо, Горбонос не рассчитал, принял больше нормы, заблудился среди надгробий, прилёг отдохнуть да не заметил, что подыскал для себя вотчину в косую сажень, уснул так, что даже в морге не проснулся. По поверью, будет теперь на том свете калёные пятаки голыми руками считать. Нашли его утром, с тромбоном, с документами, без следов насилия. Единственное злокачественное добавление в полицейском рапорте: при нём не было мобильного телефона. Видимо, выронил спьяну.

Пока Суховей спокойным, ровным голосом рассказывал о печальном кладбищенском происшествии, в душе Подлевского бушевал вулкан эмоций. Он не заметил, как официант принёс два заказанных кофе, он даже не видел лица Суховея – он слышал только размеренный голос, извещавший его, Подлевского, что он полностью свободен от любых подозрений. Полностью! Горбонос и только Горбонос мог назвать его фамилию в связи с попыткой изъятия части богодуховской квартиры. Но теперь Горбоноса нет, иопасность не просто отступила – она испарилась! О том, как удалось Суховею провернуть этот наиважнейший вопрос – да и вообще замешан ли в этом деле Суховей, может быть, речь просто о счастливой случайности, – он в тот момент думать не мог.

– Валентин Николаевич, дорогой! – только и воскликнул Аркадий. – Я ваш вечный должник! Я в самых ярких красках перескажу Бобу, какую огромную роль вы сыграли в моей судьбе.

Но Суховей словно не слышал.

– Аркадий Михайлович, у меня, к сожалению, не слишком много времени, – сказал он, допивая кофе. – Вынужден мчаться в Красногорск. Надеюсь, вы расплатитесь за этот скромный завтрак.

А я вам за это преподнесу небольшой презент.

Он вытащил из бокового кармана пиджака обшарпанный мобильник и положил перед Подлевским. Пошутил:

– Видимо, любопытная штуковина.

– Что это? – недоумевая, спросил Подлевский.

– Кто-то подобрал мобильный телефон Горбоноса. После прослушивания советую уничтожить.

Поднялся из-за стола и на прощание сказал:

– Вы абсолютно свободны, Аркадий Михайлович. Ничего не было. Можно не пристёгиваться.

– Валентин Николаевич! – в избытке чувств снова воскликнул Подлевский, вскочив, обхватив ладонями руку Суховея и потряхивая её с такой силой, что даже столик закачался. – Спасибо! Миллион раз спасибо! Я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы вас перевели в Москву.

Суховей прервал:

– Это будет интересно не только для меня, но и для вас. Мы же с вами теперь в дружеских отношениях.

– О-о! – счастливо простонал Подлевский вдогонку Суховею, подозвал официанта и заказал двести коньяка. Душа жаждала разгула.

Конец первой книги

Ноябрь 2018 г.

Книга вторая

Глава 1

После катастрофического облома в богодуховской квартире, когда текущие заботы уняли и привкус горечи и радость спасения – надо же! выпутался из гиблого дела! – Подлевский серьёзно задумался о коренных причинах неудачи. Реальные обстоятельства произошедшего ему были неизвестны, их унёс с собой очень кстати замёрзший на кладбище Горбонос, а наводить справки через знакомых полицейских чинов он опасался. Зачем светиться в уголовном висяке? Сунулся было за откровениями к Суховею, но тот пожал плечами: о стычке в квартире слышал краем уха, знает только, что один из горбоносовских «лосей» успел уйти с концами, а другой – случайный человек на подхвате. Кто защитил Богодухову, Подлевскому оставалось лишь гадать и фантазировать.

Правда, эти неясности не слишком беспокоили Аркадия. Он пытался анализировать общие причины провала. Казалось, захват квартиры был подготовлен безукоризненно, включая прикрытие со стороны Суховея. Оно и сработало безупречно. А вот почему сорвался генеральный план? После дневной беготни падая в кресло перед телевизором, он не видел и не слышал новостей, мысли невольно крутились вокруг глубинных основ неудачи. Даже сны шли, словно на заказ. Он перебирал возможные варианты, и в сознании всё чаще возникал этот неприятный Донцов. Нет, Аркадий не предполагал, что сей тип мог лично участвовать в квартирной разборке, он представлялся в качестве главного препятствия на генеральном пути Подлевского. Заядлый патриот патриотыч мешал самим фактом своего общественного существования и каким-то боком был всё же причастен к срыву тщательно подготовленного генплана.

Как ни странно, Аркадия беспокоило то, что неприязнь к Донцову даже не носила личного характера. Шофёр Иван, спешившись, дежурил несколько дней в скверике с видом на богодуховский подъезд и сообщил, что Донцов – верно описал внешность! – стал частым гостем Богодуховых, однажды они с Верой вышли вместе, куда-то уехали на мерсе. Короче, что-то там у них вытанцовывается. Но у Аркадия изначально не было серьёзных видов на Веру, помолвочные кольца даже в уме не держал, и личная ревнивая линия его не волновала. Подлевского всё больше интересовала фигура самого Донцова, он интуитивно ощущал неясную, однако реальную опасность, исходящую от таких деятелей.

В итоге принял решение заняться Донцовым всерьёз.

Выяснить, чем тот занимается, труда не составляло – Интернет ответил на все формальные вопросы. Однако это ничего не давало. Предстояло докопаться до того, чем он живёт-дышит, какие у него уязвимости. Но режим гаданий был бессмысленным, и Аркадий использовал свой обычный метод. Поручил Ивану:

– Постарайся аккуратно похвостить за Донцовым, номер его машины знаешь. Если водитель на стоянке останется один, разговорись с ним, не тебя учить, как трепаться.