Мы из прошлого… И из будущего

Мы из прошлого… И из будущего
Анатолий Борисович Самсонов

1943 год. Советским летчикам удается сбить новейший немецкий реактивный истребитель.Группа специального назначения получает приказ найти сбитый самолет и заполучить образцы материала, из которого выполнен его двигатель.Уходя от преследования в тылу врага, группа попадает в древний схрон с лазом, который спасает от преследования, но выводит их прямиком в приключения будущей войны.Вернуться из будущего и выполнить задание можно только с боем.

Анатолий Самсонов

Мы из прошлого… И из будущего

Глава I. Из огня да в полымя.

Трое молодых ребят внимательно изучали карту, расстеленную на грубом дощатом столе. Двое парней были в обычной десантной форме Красной Армии, а третий в немецкой форме десантника ваффен – СС с проглядывающими под комбезом на черных петлицах офицерским кубиками.

Полковник с интересом наблюдал за парнями и думал: «Молодые ребята, а за спиной уже и Халхин – Гол, и польский освободительный поход, и финская война».

Всех их: и командира группы Пряникова Алексея, и Марата Аспина, оба они родом из Казахстана, и Генриха Шольца, он родом из Поволжья, в состав СГОН (специальной группы особого назначения) включил сам дядя Макс, он же Яков Серебрянский, и потом сам же занимался их подготовкой.

Снаружи послышался окрик часового, быстрый ответ, и в блиндаж вбежал запыхавшийся офицер.

Сидящий в торце стола полковник, предваряя уставное приветствие, махнул ему рукой и приказал:

– Капитан, доложите обстановку.

Капитан – командир разведроты полка – покосился на немецкую форму, подошел, ткнул карандашом в карту и пояснил:

– Мы находимся в этой точке, считайте – на передовой. Сплошной линии фронта здесь нет. Вот здесь находятся немецкие опорные пункты. Как видите, местность здесь в основном открытая, всё пространство простреливается из опорных пунктов. Балки и овраги, их здесь великое множество, заминированы.

Мы с моими ребятами всё здесь облазили и считаем, что лучшее место для перехода линии фронта здесь. Вот, видите, – капитан провел карандашом линию, – это овраг. Эта часть на нашей стороне, а эта – у немцев. С нашей стороны на подходах к нему мины мы сняли. Овраг довольно глубокий, широкий и извилистый, его протяженность примерно полтора километра. Южный – пологий склон оврага с редким кустарником и дно оврага немцы заминировали. На северном склоне, он более крутой и покрыт густым кустарником, мин нет. Мы проверили. Двигаться по склону можно только ползком. Это тяжко, но есть и плюс: кроны кустов смыкаются так, что сверху, с борта оврага, рассмотреть лежащего человека невозможно. Это мы тоже проверили.

Вот здесь, это уже немецкий тыл, овраг заходит в широкую лесополосу, протяженностью десять километров с востока на запад. Это, считайте, уже глубокий тыл. А вот речушка Сельга примерно в километре севернее леса и как бы вдоль его границы. Видите, здесь много сел и хуторов, там полно полицаев, имейте в виду. У меня всё, – закончил капитан и положил карандаш на карту.

– Вопросы есть? – спросил полковник, обращаясь к тройке, – ну, раз вопросов нет, капитан, спасибо, вы свободны.

Капитан также быстро, как заскочил в блиндаж, также быстро и выскочил из него.

А вот на лицах, обращенных теперь на полковника, вопросы были. Полковник чуть улыбнулся и начал:

– Вот здесь в двадцати километрах от Харькова, – полковник показал карандашом на карте, – узловая железнодорожная станция. Немцы, укрепляя оборону Харькова, перебрасывают сюда с севера и северо-запада живую силу и технику. Наша авиация по возможности препятствует этому, но в последнее время ситуация в воздухе изменилась не в нашу пользу. Из радиоперехвата стало известно, что немцы подогнали сюда и проводят испытания в боевых условиях двух новых машин. И придумали для них хитрую тактику. Наши бомбардировщики и истребители сопровождения на подходе к цели подвергаются атакам немецких истребителей. Бои в воздухе идут очень тяжелые. При возвращении наших самолетов на базу их легко догоняет эта пара новых машин и, пользуясь тем, что наши соколы возвращаются с израсходованным боекомплектом, просто как в тире расстреливают наши бомбардировщики. За три дня мы потеряли четырнадцать машин. Летчики говорят, что эти немцы догоняют их так, как – будто наши самолеты висят на месте. Вот что происходит! Это беда! Но не беспросветная! Один из этих самолетов нашим орлам вчера удалось всё же сбить и засечь место падения. Вот оно! – полковник карандашом поставил на карте точку, – как видите, это прямо на границе Салтовского болота. Оно с юга примыкает к городу. Это означает, посмотрите на карту, что к месту падения самолета можно подойти только с юга.

Точные координаты места падения самолета указаны. Вот они.

Полковник достал из полевой сумки несколько фотографий и эскиз, разложил их на карте и пояснил: – Вот так выглядят эти самолеты, взгляните!

– Они без винтов? – удивленно спросил капитан Пряников.

– Да, без винтов! На них установлены реактивные двигатели, они и дают такую тягу и скорость. Вот эскиз двигателя.

– А у нас есть такие? – спросил Аспин.

– Нет, пока нет! Вот именно поэтому вы должны найти упавший самолет и добыть образцы металлов, из которых изготовлены крыльчатка турбины и сопло. Вот они на эскизе.

Почва там мягкая, так что, скорее всего, самолет по хвост ушел в землю. Вам придется откопать его, взорвать какой-либо из двигателей и собрать образцы. В весовом отношении достаточно по 100 – 200 граммов. Зачем нужны образцы, я думаю, объяснять не надо.

Для вас приготовлены шесть мин: три с часовым механизмом, три нажимного действия.

После выполнения задания возвращаетесь назад тем же маршрутом. По данным разведки в течение ближайших дней немцы на данном направлении активных боевых действий не планируют.

Полковник встал, посмотрел на часы и бросил:

– Пора!

Ребята вышли из-за стола, разобрали, надели и зафиксировали на спине свои вещмешки, а Шольц – немецкий ранец, проверили подсумки, крепление саперных лопаток и оружие. Полковник внимательно осмотрел стоящих перед ним троих молодых парней и спросил: – Готовы?

– Так точно! – за всех ответил командир группы капитан Пряников. Полковник пожал всем руки, и ребята покинули блиндаж. Оставшись в блиндаже один, полковник вслед перекрестил ребят, чуть шевеля губами сотворил ему одному известную молитву, убрал фотографии и эскиз в планшет и вышел наружу. Тотчас к нему подошел капитан, оба офицера молча проводили взглядами удаляющуюся еле видимую в лунной подсветке группу, и оба одновременно подумали: «А вот полнолуние ребятам совсем ни к чему!»

Идущий впереди группы в пружинистом полуприседе Пряников повернул назад голову и тихо приказал:

– Дальше по-пластунски! За мной! – Командир перехватил автомат за ремень, приземлился и пополз. Мягкий покров опавших листьев пах прелостью и грибами.

«Что твой змей» – подумал о себе Алексей, огибая ползком очередной куст. Дальше мысли побежали в арифметическом направлении: «Если мы проползаем около метра в секунду, а ползти примерно километр, то, значит, змеится мы будем… мы будем, грубо говоря, три с половиной часа. Пожалуй, успеем добраться до лесополосы затемно. Хорошо бы! А еще нам, похоже, чертовски повезло, что на склоне нет скальных, каменистых выходов. Они бы нас точно превратили в чертей в лохмотьях со сбитыми локтями и коленками!»

Грибной и запах прелых листьев ни к черту и не к месту вызвал детские воспоминания, когда после теплых летних дождей они с пацанами наперегонки кто больше собирали в алма – атинском Сосновом парке под кустами грибы с таким же, как здесь, запахом. Грибов было много, их срывали и складывали в заправленные в трусы майки, и потом веселые, пузатые и чумазые бежали по домам, чтобы бабушки или мамы пожарили грибы. Вкуснятина была м…м!… пальчики оближешь! Алексей непроизвольно сглотнул.

Очередная осветительная ракета взлетела вверх, бросив на лиственный ковер редкие, пробившиеся через кроны кустов, желтые блики.

«Совсем рядом! Значит, мы где-то на линии фронта! Надо отсюда уматывать быстрее!» – командир наддал вперед.

Стало саднить локти и колени. Алексей остановился, подождал Марата и шёпотом объявил:

– Привал две минуты. Ты в порядке? Хорошо! Спроси, как там фашист? – В порядке эсэсман, в порядке, – ответил Аспин.

Наконец, кусты стали редеть и в просветах крон на фоне бледнеющих звезд стали угадываться деревья и легкий шелест листвы. Командир прополз еще метров двадцать, взял автомат наизготовку, медленно встал, по-кошачьи бесшумно метнулся и припал к ближайшему дереву и осмотрелся. Всё было спокойно. Алексей негромко свистнул условным свистом и тут же из темноты кустов выросли фигуры ребят. Командир посмотрел на ручной компас со светящимися стрелками, показал рукой направление движения и двинулся вперед. Было на удивление тихо и спокойно, но двигаться приходилось в темноте медленно и осторожно, буквально наощупь.

И всё же идти на своих двоих после долгого ползания было просто удовольствие. Кто не верит – может проверить, это просто.

Звезды в небе растаяли в предрассветной серой дымке. Светало.

Далеко впереди мелькнула неясная тень и тут же пропала среди деревьев. Командир остановился, поднял руку и тут же опустил ее, показывая направление:

– Там кто-то есть! Вроде один! Он видел нас! Марат, ты слева, Гена, ты справа, я – прямо! Вперед! – Все рванули по своим направлениям с оружием наизготовку. Через некоторое время послышался свист. Звук шел с того направления, куда побежал Аспин. Алексей и Генрих развернулись, бегом направились на свист и вскоре увидели испуганного дедка с клюкой в руках и успокаивающего его Аспина. Дедок, увидев подбегающих и одного из них в немецкой форме и со шмайсером в руках и вовсе проглотил язык и только хлопал глазами. Шольц подошел к нему, положил руку деду на плечо и спокойно спросил: – Дед, в селе немцы или полицаи есть?

Дед вспомнил, что у него есть язык и с трудом пролепетал:

– Не, немае.

– А что ты здесь делаешь в такую рань?

Кадык на морщинистой шее дедка несколько раз дернулся, предвещая начало речи, но его опередил Аспин:

– Я уже спрашивал. Он сказал, что его корова вчера с выпаса не вернулась, вот он спозаранку ее и шукает.