Тропами Кориолиса. В подворотнях темной ночи

–И отчего же оно неуместно?

–Что значит твоя фраза «заявить о себе»?! Я не прошу его этого делать. Я прошу человека попытаться спасти моего сына и тех людей, которых он ведет за собой. Это не шоу талантов и ни о чем заявлять здесь не нужно!

Каррера оскалился и поднял удивленно брови.

–Ты выставляешь меня каким-то бездушным существом! А я лишь намекнул парню на то, что по возвращении ему больше не придется штопать одежду, и он сможет заняться действительно достойным делом.

Рауль Маноло и вовсе опешил от этого выпада. «И подобное заявляет мой первый зам?!» – подумав про себя, разочарованно прикрыл он глаза и принялся массировать переносицу.

–Вот как?! То есть ты не считаешь его работу достойным делом? – теперь уже яростно вступился он за Портного.

–Он мог бы войти в совет и решать вопросы городского масштаба. Это более ответственная и важная работа, – намекая вождю на то, что с их стороны это лишь хитрый ход, подмигнув, сказал Маурицио Каррера.

Вождю изначально не понравилась эта идея. Он был категорически против такого подхода.

–А знаешь… – обманчиво завернул вождь. – Вообще-то я с тобой НЕ согласен! Лично я считаю, что именно такие мастера, как Портной и Ганс Ланге, решающие бытовые проблемы да работающие над развитием коммуникаций между поселениями, и имеют настоящую ценность, а вот насчет тебя я уже что-то не уверен… ты только и делаешь, что заявляешь о себе! Не надоело, Маурицио?

–Я больше не намерен терпеть унижения в свой адрес! – темпераментно заявил заместитель. – Все, я ухожу!

Рауль Маноло ничего не ответил. Лишь, прикусив нижнюю губу, с огорчением отвернулся в сторону. Ему было невозможно противно и дико стыдно за такое лицемерие со стороны своего подчиненного.

–Стойте! – остановил уходящего Маурицио Портной. – Хорошо! – спустя мгновение заключил он.

–То есть ты согласен? – воодушевился вскочивший со стула вождь.

–Да, я согласен.

–Да! Мы пойдем и спасем их! – обрадовался Ланге.

–Ты никуда не идешь! – охладил его пыл Портной.

–Это еще почему?

Портной ничего ему не ответил, а снова обратился к вождю:

–У меня есть свои условия. Во-первых, я сам собираю команду, во-вторых, не даю никаких обещаний: вообще мало верю в успех этой кампании, в-третьих, вы должны пообещать, что присмотрите за Гансом и сделаете все, чтобы он остался в Западной Пальмире, ну, и, наконец, в-четвертых, если мы не вернемся в оговоренные сроки, не нужно отправлять повторных экспедиций. Ведь то, что повторяется дважды, обязательно повторится и в третий раз.

3

На этот раз отправка экспедиции держалась в строжайшей тайне. И в отличие от «Искателей Света Пальмиры» этих можно было окрестить скорее «Спасателями Света Пальмиры».

Портной лежал на кушетке, положив руку под голову, а его пес, Рыжий, устроился рядом.

"Что же мне делать, дружок? Что же делать?" – почесывая за ухом Рыжего, проговорил Портной. Только сейчас он ощутил всю ответственность за свое решение. Он ведь не хотел отсюда уходить. И не смерти он боялся, а того, что приключение захлестнет его с головой и он навсегда позабудет то, что так печально отпечаталось в памяти. Он привык страдать, но привык страдать именно здесь – в Западной Пальмире.

Ланге ворвался в комнату без предупреждения:

–И что это значит: "Вы должны пообещать, что присмотрите за Гансом?" – кривляясь, процитировал он Портного, – Почему это Ганс не может отправиться с тобой?

Портной поднялся с кровати и подошел к рукомойнику. Надавив снизу на поднимающийся клапан, он задумчиво набрал в ладони чистой воды, умыл ею лицо и, наконец придя в себя, сказал:

–Потому что не умеет держать язык за зубами!

–О чем это ты?

–Не стоило рассказывать о нас с Викторией вождю.

–С чего ты решил, будто это я?

–Больше некому! Разве что Рыжему, – спокойно ответил Портной. Он больше никому в Западной Пальмире не рассказывал о своей личной жизни: только этим двоим, и один из них – пес.

–Черт. Ну, прости! Зато благодаря мне ты теперь сможешь стать настоящей звездой в городе. Поздравляю! А как же я? Это несправедливо! – как-то беспомощно и растерянно огрызнулся Ганс Ланге.

–Ты… никуда… не идешь! – отчеканил Портной и вытер лицо полотенцем. Здесь не было места принципиальности, просто упрямому Ланге по-другому не объяснить, что он должен остаться в поселении, хотя бы ради того, чтобы позаботиться о Рыжем. Младший сын вождя – Сантьяго – тоже мечтал отправиться на поиски брата, но отец настоятельно запретил ему даже думать об этом. Парень был молод, горяч и безрассуден, как и любой девятнадцатилетний мальчишка. Благородные помыслы здесь были неуместны: отец мог потерять и второго сына. Сантьяго это понимал и, в отличие от старшего брата, жалел отца и заботился о нем. Ведь скорбь не только по жене, а теперь еще и по пропавшему сыну, разрывала сердце уже немолодого Рауля Маноло день ото дня, не давая возможности затянуться старой ране.

–Ну, ладно! – хитро прищурившись, раздраженно заключил Ганс.

–Звучит как угроза! – усмехнулся Портной.

Развернувшись, Ланге выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью. Ему было досадно, что лучший друг из-за какой-то, как он считал, мелочи, перестал ему доверять. Ганс в силу своего возраста был весьма импульсивен. Вообще в двадцать три года мало кто пытается углубиться в занятия самоанализом. Проще обидеться, вспылить, накричать, хлопнуть дверью, а не понять, что причина ни в ком-то или чём-то, а в тебе самом. Обычно, чтобы успокоиться, он шел к себе в мастерскую, запирался и принимался разбирать механические устройства. Так он справлялся со стрессом. Еще в том мире, где существовали клиники, у него были проблемы с нервной системой. Раньше достаточно было выпить таблетку, чтобы прийти в себя, но теперь найти пилюли было непросто, поэтому он нашел им замену – в ковырянии среди шестеренок и микросхем. Надев свои нелепые круглые очки, он мог часами просиживать за изучением электронных приборов. Но на этот раз он настолько рассердился, что забыл о мастерской, а взял припрятанную под матрацем бутылку водки, которую не переносил на дух, и отправился к Сантьяго. Два товарища по несчастью. Два неисправимых авантюриста, которым выпал шанс отправиться в путешествие, но… они и его упустили.

Ганс знал, где отыскать младшего сына вождя. Тот часто вертелся на баскетбольной площадке. И в то время, пока для Ганса личным психологом выступала мастерская, для Сантьяго им служила площадка. Но на этот раз психологом должно было стать ни что иное, как алкоголь.

–Эй, ты! Бросай уже мяч! Пойдем напьемся! – крикнул Ланге из-за сетчатой ограды площадки, где Сантьяго играл с друзьями в баскетбол. «Я пошел… Мне пора!» – отбросив мяч, ответил он на их возмущенное: «Куда ты?! Мы же только начали!»

Юный испанец лишь махнул рукой, давая понять, что сейчас ему не до них.

Они с Ланге присели на свободную скамейки. Перед их взором во всей красе предстала пылающая в вечернем алом солнечном свете Западная Пальмира. Солнце отражалось от множества белых стен, но уже вовсе не ослепляло.

–Ты же вроде не любитель выпить? – задал вопрос Сантьяго Рауль Видэл, захмелев от одного запаха неохлажденной водки.

–Да повод появился, – намекнул Ганс. – Мы же договаривались, что если я приведу к вам Портного, то отправлюсь в путешествие вместе с ним? – возмутился Ланге.

–Да я и сам думал, что отец доверяет мне настолько, чтобы отпустить со спасателями. Но нет. А ты же знаешь, что я не могу его беспокоить – у него ведь больное сердце. Если бы он отпустил меня, я бы попросил отца убедить Портного, чтобы он взял и тебя. Ну, а так… у меня просто нет власти, и со мной никто не считается.

–Это да. Вот же черт его дери, этого обидчивого Портного с его закостенелыми секретами.

–Зачем ты так говоришь? Он же твой друг!

–Да, друг… но иногда он выводит из себя этой своей загадочностью и скрытностью. Я понимаю, что его история весьма трагична и печальна, но этот чертов астероид Апофис у каждого из нас отобрал близких, и никто этого не скрывает, а, наоборот, люди стараются выговориться, чтоб стало полегче, что ли. И никто их за это никогда не осудит.

–Послушай, нельзя быть таким категоричным, как ты. Насколько я понял, до Виктории у него вообще не было близких людей, а катаклизм отобрал и ее. Это, как минимум, сложно. На его месте мне тоже было бы непросто с этим справиться.

–Я вовсе не отрицаю злой участи, выпавшей на его долю. Просто хочу, чтобы он отвлекся от всего этого. И для этого ему необходима встряска, авантюра. Ты так не считаешь?

Испанец кивнул в ответ:

–За тебя! Ты отличный друг, хоть и немного болтливый.