Кладезь компиляций. Писательский самоучитель. Том 2

Если некто хочет вложить свои деньги в твою книгу – ты чего-то стоишь. Алекс Беляев. // Лично я никого не называю графоманом. Для меня такие, как вы, просто некоммерческие авторы. Во всем мире есть некоммерческие режиссеры, композиторы, писатели. Их вещи даже могут быть гениальными, но их никто не покупает. Инна Криксунова. // Старая история: издатель размером два на четыре берётся выпустить работу автора размером восемь на десять. Джек Лондон. // Но тогда как популярные сочинения, после нескольких лет известности, признаются не заслуживающими новых изданий и повторения объявлений о них, пренебрежённое сочинение, написанное добросовестно, возвышается по своей ценности и редкости. Литературное произведение, требующее наиболее дарований и продолжительнейших усилий, не устоит в коммерческом смысле против наскоро составленных повестей и романов, к которым вкус публики так пристрастен и которых она желает не вследствие естественной, здоровой потребности, а вследствие болезненно распалённой жажды к модному чтению. Исаак Дизраэли. // Важно качество, а не количество. Многие великие писатели при жизни издавались малыми тиражами, но их книги остались навсегда. Юрий Мамлеев. // Наука много приобрела благодаря тем книгам, на которых потеряли издатели. Томас Фуллер. // Прежде чем издать книгу, я должен сначала вложить большие деньги. Мне надо оплатить работу редакторов, корректоров, художников, верстальщиков, услуги типографии, бумагу, аренду склада и прочее. При этом никто не гарантирует, что я получу эти деньги обратно! Издательский бизнес считается венчурным, то есть, имеющим высокую степень риска. Никогда нельзя предсказать, какая книга станет бестселлером, а какая нет. Таких всего два процента! Еще десять процентов приносят небольшую прибыль. Они и кормят издательства, а остальные… Хорошо, если расходы на них хотя бы отобьются и выйдут в ноль. Ведь некоторые книги так и остаются лежать на складе и приносят одни убытки. Инна Криксунова. // Мы были бы миллионерами, ежели бы книги расходились по воле издателей, но книги расходятся по прихоти публики. Спрос на них был невелик, и получились «соловьи». Так книгопродавцы называют книги, которые залежались на полках в глубоком уединении книжных складов. Оноре Бальзак. Утраченные иллюзии. // Если Вы не прочь выслушать моё мнение, то вот оно: сборники составляются очень медленно, туго, портят составителю настроение, но идут необыкновенно плохо. Особенно сборники такого типа, как Вы собираетесь издать, то есть из случайного материала. Редактировать и издавать сборники беспокойно, утомительно, доходы же обыкновенно неважные, часто убытки. Антон Чехов – Лидии Авиловой. // Свобода печати состоит в том, если книги окупают стоимость своего издания. Василий Розанов. // «Разрешая печатание этого труда, его величество обеспечил моё благосостояние», – писал Пушкин в феврале 1834-го. Но его надежды не оправдались. Через год в дневнике появится запись: «В публике очень бранят моего Пугачёва, а что ещё хуже – не покупают». Современники встретили «Историю Пугачёвского бунта» более чем прохладно. После смерти поэта в квартире осталось 1775 нераспроданных экземпляров из трёхтысячного тиража. // Никакие другие книги не приносят таких доходов, как Библия, а ещё непристойные книги, вернее – прочие непристойные книги. Марк Твен.

44.3. Издатели – не филантропы…

Учёные издатели – половые науки, которые не варят и не кушают, а только подают кушанье. Василий Ключевский. // Что касается вопроса о деньгах, то я умолчал об этом в прежних моих письмах по следующей причине: в наших лучших журналах издавна существует обычай не платить за первую повесть начинающему автору, которого журнал впервые рекомендует публике. Николай Некрасов, издатель «Современника» – Льву Толстому. // Издательница популярного литературного журнала «Мир Божий» Давыдова никогда не потакала писательской лени, своеобразно выбивая новые произведения. Бывало, придёт к ней Мамин-Сибиряк: «Александра Аркадьевна, выручите, обнищал до копейки! Дайте хоть пятьдесят рублей авансу». – «Хоть умрите, милый! Дам лишь за рассказ. Запру вас сейчас на замок в кабинете, пришлю чернил, перо, бумаги и три бутылки пива. Выпущу, когда рассказ будет готов». // Издатели же – не филантропы, они поддерживают книги (и писателя) только тогда, когда с самого начала видят, что те могут стать бестселлерами. Зинаида Шаховская. // Мартин Мозебах писал свой роман «Вест-энд» восемь лет. Все эти годы гамбургское издательство «Гофман унд Кампе», веря в успех, исправно выплачивало автору по восемьсот марок в месяц на поддержание бренной плоти. Дай-то Бог, чтобы и мы снова дожили до таких (суворинско-сытинских) отношений между творцом и производителем. Юрий Архипов. // «Растратчиков» перевели в Англии. Был такой издатель Бэн. Потом он напечатал их в Америке, там книга стала бестселлером. «Знаете, сколько вы получите? – спросил меня знакомый английский журналист и вывел на листке бумаги длинную колонку цифр. – За разными там вычетами четырнадцать тысяч долларов чистыми. Как за бестселлер». Увы, скупердяй-издатель предложил мне всего десять фунтов, выговорив себе право издания «Растратчиков» в странах английского языка. Не слишком шикарно. Но я был неопытен, честолюбив и торговаться не стал. «Если страны английского языка так бедны, что все вместе не в состоянии предложить большую сумму, согласен на десять фунтов». Шутка обошлась недёшево. Издатель здорово меня облапошил. Валентин Катаев.

44.4. На нас они выигрывают…

Популярным писателя делает не столько любовь читателей, сколько прибыль издателей. Эдуард Севрус. // Издатели думают о том, чтобы заработать деньги, и если ты пишешь хорошо, им наплевать, кто ты – мужчина, женщина или слон. Маргарет Атвуд. // В Америке работают тысячи талантливых писателей, и лишь немногие из них (я думаю, не больше пяти процентов) могут содержать семью на свои литературные заработки. Всегда можно перехватить какой-нибудь грант, но его никогда не хватает на жизнь. А насчёт правительственных субсидий для творческих писателей – гони эту мысль. Если не считать Нормана Рокуэлла и Роберта Фроста, своих творческих людей Америка никогда особо не почитала. В издательском мире есть люди и немало, готовые стянуть медяки с глаз покойника. Стивен Кинг. // Книгопродавцы-издатели – барышники, для которых поэты – либо клячи, либо чистокровные лошади. На нас они выигрывают или проигрывают, а затем продают нас живодёру. Альфонс Ламартин. // Всю жизнь Генрих Гейне испытывал материальные затруднения. Ему приходилось унизительно торговаться со своим гамбургским издателем Кампе, который нажил на издании его произведений миллионы, а самого автора держал в «чёрном теле». Великий поэт с горькой иронией говорил: «Мне при жизни сооружён надёжный памятник – огромный каменный дом Юлиуса Кампе в Гамбурге». // Джон Мильтон, ослепший и полунищий, вынужден был продать рукопись своей поэмы «Потерянный рай» за пять фунтов стерлингов. // Неприятно, но факт. Хорошо платящие журналы (например, «Космополитен», который тогда печатал много коротких рассказов) на не заказанную прозу даже и не посмотрят. Стивен Кинг. // Заранее знаю, что не могу быть вам полезен. Расположение, которым я пользуюсь у своих издателей, распространяется только на меня лично. Моя рекомендация ничего не стоит, ибо не сулит им прибыли. Как бы ни ценили они меня, не могу припомнить, чтобы она хоть раз кому-либо помогла. Чарльз Диккенс. // Ни один книгопродавец не станет издавать на свой счёт какое-нибудь добросовестное исследование отвлечённого предмета, стоившее, может быть, автору целой жизни. Исаак Дизраэли.

44.5. Юридическая безграмотность авторов…

Уважаемый писатель показал мне уже подписанный им договор, по которому права он уступил: исключительные; на все формы и способы использования; на весь срок действия авторского права; на территории всего земного шара; на переработку и так далее. То есть лишил себя и наследников – всего и навсегда – кроме прав на имя, авторство и защиту репутации (то есть неимущественных). И всего – за 500 долларов. Конечно, у издателя, подсунувшего это старику, своеобразное представление о порядочности. «Совесть – не категория бизнеса, а издательское дело – бизнес». Издатель всегда будет стараться обобрать автора. Но и обманутый писатель с иным своим имуществом – квартирой, машиной, дачей, так бы не поступил. Подвела юридическая безграмотность авторов. Есть права исключительные и неисключительные, имущественные и неимущественные, они имеют срок действия; бывают служебные произведения, бывают производные; есть произведения, которые не являются объектами авторского права и так далее и тому подобное. Чтобы изучить 50 статей Закона об авторском праве (32 страницы текста), не требуется много лет. Писателю достаточно знания и 30 статей, но это должно входить в основы профессии. Иван Панкеев. // Более двух лет роман пролежал в издательстве. Юридически они никакой ответственности не несут: в договоре не было пункта о сроках издания романа. К сожалению, многие российские авторы попадались в аналогичные ловушки. Ольга Славникова. // Возможность заработать была, но я сделал ошибку: заключил с издателем договор на три года не под процент от тиража, как поступают обычно, а на определённую сумму. Книги выходят солидными тиражами, но я практически с того ничего не имею, не могу повлиять и на завышенную цену книги. Не вправе предложить романы и повести в другие издательства – авторские права на определённое время переданы моему издателю. Сергей Алексеев. // Когда я несколько раз пострадал также, то стал вносить в договор не только пункт о сроках издания романа, но и многие иные: о том, что договор должен быть подписан издателем в течение месяца со дня его подписания автором; что произведение должно быть издано в течение такого-то времени со дня подписания договора; что автор имеет право не согласиться с внешним оформлением книги; что за автором, несмотря на уступленные им исключительные права, остаётся право самостоятельно публиковать 10% объёма произведения в средствах массовой информации и сборниках; и так далее в этом роде. Многие ли берут предложенный издательством договор на недельку домой для изучения? Увы! Почти все авторы подписывают его прямо в издательстве, а когда книга выйдет – хватятся: то гонорар мал, то авторские экземпляры не выдали, то оформление страшненькое, то в свет выпустили через два года после подписания договора, то сам договор подписывали полгода. Отсрочка – самая неприятная форма отказа. Иван Панкеев. // Подписываешь ли ты с издателем акт сдачи-приёмки рукописи? Между прочим, с этого момента и начинаются авторские права. Акт подписан – у издательства возникают обязанности: соблюдать обязательства по гонорару, сроки выхода книги, не говоря уже об исключительной принадлежности рукописи реальному автору. Пункт вроде формальный, но в судебном арсенале любого издателя он хранится как запасной вариант на всякий случай. Вот не подписал такой акт и не автор ты своей собственной книги. Из периодики.

44.6. Наработал для издателя…

Книгопродавец старой школы папаша Догро, человек той эпохи, когда издатели мечтали о том, чтобы держать взаперти, где-нибудь в мансарде, умирающих от голода Вольтера и Монтескьё, умело снижает цену рукописи исторического романа Люсьена. Начальный гонорар в 1000 франков уменьшается после взгляда на место обитания писателя. Вид дешёвой гостиницы указывает на достаточность суммы в 800 франков, комнатка на пятом этаже и безнадёжно убогий интерьер жилища соответственно вычитают ещё по 200 франков. В результате за роман предлагается всего 400 франков, явно недостаточных для жизни литератора. Оноре Бальзак. Утраченные иллюзии. // Отношения писателя и издателя – всегда ловушка. Дженет Морган. // С миру по нитке, писателю – рубаха, издателю – «джип». Владимир Романовский. // Огромная прибыль, которую «Оливер» доставил и продолжает доставлять издателям; жалкая, нищенская сумма, которую я за него получил; мысль об этом и сознание, что мне предстоит такой же тяжёлый рабский труд на тех же условиях подёнщика; сознание, что мои книги обогащают всех, кто с ними связан, кроме меня самого, и что в самом зените своей славы и в расцвете сил я вынужден барахтаться всё в тех же цепях и тратить свою энергию понапрасну для того, чтобы другие могли набить себе карманы, в то время как своей семье я с трудом обеспечиваю образ жизни, мало-мальски приличествующий её положению в обществе, – всё это удручает меня и лишает бодрости. Чарльз Диккенс. // Даже для начала семидесятых это был очень маленький аванс, но я этого не знал и не имел агента, который знал бы это за меня. Пока до меня дошло, что мне таки нужен агент, я уже наработал дохода больше миллиона долларов, по большей части для издателя. Стандартный контракт «Даблдей» тех времён был хотя и лучше долгового рабства, но не намного. Стивен Кинг. // Мы – бились насмерть, мы изнемогали под каменным истуканом Советов, с Запада нам нёсся слитный шум одобрения мне, – и оттуда же тянулись ухватчивые руки, как бы от книг моих и имени поживиться, а там пропади и книги эти, и весь наш бой. Александр Солженицын. // «Хищники и лопухи» – так аттестует он в «Зёрнышке» издательский мир Запада, который из Москвы виделся в розовом свете.

44.7. Соглашение со Стелловским…

Книгопродавец: «Но вас я знаю, господа: вам ваше дорого творенье, пока на пламени труда кипит, бурлит воображенье; оно застынет, и тогда постыло вам и сочиненье, позвольте просто вам сказать: не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать». Поэт: «Вы совершенно правы. Вот вам моя рукопись. Условимся». Александр Пушкин. // В конце лета Достоевский получает предупреждение: или уплата долгов, или заключение в долговую тюрьму. Самые неотложные долги достигают трёх тысяч рублей. И тут является к нему издатель Стелловский и предлагает за три тысячи рублей купить право на издание всех его сочинений в трёх томах. Сверх того требует от Достоевского обязательства к 1 ноября 1866 года представить ему новый роман. Стелловский не сомневается, что писатель не управится к сроку, и тогда он получит право публиковать все романы своего должника, не выплачивая ему никакого вознаграждения. Стелловский хорошо известен в литературных кругах как пират издательского дела. Он эксплуатировал Писемского, Крестовского, Глинку. Визит этого хитрого, мелочного, наживавшегося на несчастье других издателя равносилен приговору. Однако Достоевский доведён до полного разорения, он подписал соглашение со Стелловским. Фактически же получил малую часть обещанной суммы, ибо тот скупил за бесценок часть векселей, подписанных Достоевским, и то, что давал рукой издателя, отбирал рукой кредитора. Анри Труайя. // Я хочу сделать небывалую и эксцентрическую вещь: написать в четыре месяца тридцать печатных листов, в двух разных романах, из которых один буду писать утром, а другой вечером и кончить к сроку. Я убеждён, что ни единый из литераторов наших, бывших и живущих, не писал под такими условиями, под которыми я постоянно пишу. Тургенев умер бы от одной мысли. Но если б кто знал, до какой степени тяжело портить мысль, которая в тебе рождалась, приводила в энтузиазм, про которую ты сам знаешь, что она хороша – и быть принужденным портить её сознательно. Но в контракте нашем была статья, по которой я ему обещаю для его издания приготовить роман, не менее двенадцати печатных листов. Если не доставлю к первому ноября 1866 года (последний срок), то волен он, Стелловский, в продолжение девяти лет издавать даром, и как вздумается всё, что я напишу. Фёдор Достоевский. // Распродан я построчно и полистно, получив за всё моё нутро полный расчёт, и теперь обращаюсь в вешалку для собственного своего платья. Глеб Успенский. // А система всегдашнего долга, которую так распространяет Краевский, есть система моего рабства и зависимости литературной. Фёдор Достоевский. // Он почти безвозмездно писал роман «Игрок» и получал очень низкую плату от Каткова за свой шедевр «Преступление и наказание» (150 рублей с листа).

44.8. Издатель по фамилии Маркс…

Отечественная и зарубежная литература знает немало подобных примеров. Скажем, пользуясь его нищетой, купить за бесценок у начинающего писателя пожизненно все его ещё не написанные произведения. Потом наживать миллионы, если писатель читаемый и книги его нарасхват. Так «купили» популярную романистку Лидию Чарскую. Издатель по фамилии Маркс за весьма скромную сумму купил всю! будущую прозу А. П. Чехова, право первого её издания. Несмотря на протесты общественности, Чехов вынужден был подчиняться этому кабальному договору до конца своих дней. // Все мои будущие произведения принадлежат Марксу! Антон Чехов. // В первые годы после его заключения договор был известен небольшому кругу лиц. Впервые общественному обсуждению он подвергся в 1904 году, когда в связи с подготовкой к 25-летнему юбилею литературной деятельности Чехова группа деятелей искусств по инициативе М. Горького и Л. Андреева подготовила письмо к А. Ф. Марксу, в котором убеждала его расторгнуть договор с Чеховым, как несправедливый и невыгодный для писателя. Николай Телешов. // Нам известен Ваш договор с А. П. Чеховым, по которому все его произведения поступают в полную Вашу собственность за 75 000 рублей, причём и будущие его произведения не свободны: по мере появления своего они поступают в Вашу собственность за небольшую плату, не превышающую обычного его гонорара в журналах, – с тою только огромной разницей, что в журналах они печатаются раз, а к Вам поступают навсегда. Мы знаем, что за год, протекший с момента договора, Вы в несколько раз успели покрыть сумму, уплаченную Вами А. П. Чехову за его произведения: помимо отдельных изданий, рассказы Чехова, как приложение к журналу «Нива», должны были разойтись в сотнях тысяч экземпляров и с избытком вознаградить Вас за все понесённые Вами издержки. Далее, принимая в расчёт, что в течение многих десятков лет Вам предстоит пользоваться доходами с сочинений Чехова, мы приходим к несомненному и печальному выводу, что А. П. Чехов получил крайне ничтожную часть действительно заработанного им. По одному из пунктов договора Чехов платит неустойку в 5000 рублей за каждый печатный лист, отданный им другому издательству. Таким образом, он лишён возможности давать свои произведения даже дешёвым народным издательствам. Из коллективного письма. // Мне сказывали, что книжка ваша идёт блистательно! Книгопродавцы говорят, что не успевают наготовиться экземпляров, и что в последнее время ни одна книжка не шла так. Алексей Плещеев – в письме к Чехову. // Случаи расторжения договоров при аналогичных обстоятельствах уже бывали. Заключив договор с Золя, когда тот не вполне ещё определился как крупный писатель, могущий рассчитывать на огромную аудиторию, издатель Фескель сам расторг этот договор и заключил новый, когда Золя занял во французской литературе подобающее ему место. И мы просим Вас, в этот юбилейный год, исправить невольную, как мы уверены, несправедливость, до сих пор тяготевшую над А. П. Чеховым. Допуская, что в момент заключения договора вы оба могли не предвидеть всех последствий сделки, мы обращаемся к Вашему чувству справедливости и верим, что формальные основания не могут в данном случае иметь решающего значения. Из коллективного письма. // Ознакомившись с письмом, Чехов стал категорически возражать против его передачи. «Я своей рукой подписывал договор с Марксом, и отрекаться мне от него неудобно. Если я продешевил, то, значит, я и виноват во всём: я наделал глупостей. А за чужие глупости Маркс не ответчик. В другой раз буду осторожнее». Николай Телешов. // Контракт, подписанный 26 января 1899 года, был и впрямь довольно невыгоден для писателя. В нём значилось, что в обмен на эту сумму в 75 тысяч рублей, из которых сразу, как подпишут соглашение, будет выплачено двадцать тысяч, а остальное – в четыре приёма, растянутые на два года, Чехов уступает издателю все свои существующие и будущие произведения, кроме театральных пьес. Однако на будущие произведения за автором сохранялось право первой публикации, после чего они поступали в собственность Маркса, который выплачивал дополнительное вознаграждение, исчисляемое за количество печатных листов (16 страниц каждый). Анри Труайя. // Продажа, учинённая мною, может показаться невыгодной в будущем, но она тем хороша, что развязала мне руки, и я до конца дней моих не буду иметь дела с издателями, типографиями и книжным магазином. Меня не будут обкрадывать и делать мне одолжений. Доход не велик, но постоянен. Я могу работать спокойно, к тому же Маркс издаёт образцово. Антон Чехов. // На самом деле он согласился на этот эксклюзивный контракт, зная, что земной срок ему отпущен короткий, и хотел быть свободен от нужды. «Только необходимость получить наличными сразу крупную сумму подтолкнула меня к тому, чтобы связать себя по рукам и ногам окончательно». Речи о том, чтобы расторгнуть договор, и быть не могло: пришлось бы возвращать 75 тысяч. Но можно было попросить Маркса пересмотреть условия соглашения, учитывая блестящий коммерческий успех от продажи книг. Не получай Чехов крупных отчислений от спектаклей, был бы в нужде. Права на пьесы ему удалось отстоять, они перейдут к наследникам. Не первый год друзья пытались убедить его, что условия кабального договора нужно пересмотреть. Наконец, после долгих размышлений, Чехов решил съездить в Санкт-Петербург, чтобы встретиться с Марксом и поговорить. Поехал и – наткнулся на стену. Издатель и слышать не хотел о пересмотре условий договора. Анри Труайя.

44.9. Авторское право…

Первой, кто озаботился правами творцов, была английская королева Анна, выпустившая в начале XVIII столетия «Закон об авторском праве». В России государство взяло под защиту владельцев интеллектуальной собственности значительно позже: в принятом в 1828 году Цензурном уставе появилась специальная глава «О сочинителях и издателях книг». Приложением к нему было «Положение о правах сочинителей». Международная конвенция об авторском праве была заключена лишь в 1892 году. Сегодня за соблюдением интересов авторов следит РАО – Российское авторское общество. Срок действия авторского права в России продлевался дважды: в 1993 – с 25 лет до 50, а в 2004 году – до 70 лет. Принята следующая формула: авторские права на произведения сохраняются до конца жизни их автора плюс 70 лет после смерти. Подарок наследникам. Самого автора в живых нет, а произведениями распоряжаются и получают прибыль потомки или издательства, которым права были проданы. Почему наследники (иногда даже непрямые) должны получать дивиденды за использование произведений умершего художника? Вопрос частый, вот только произведений, что переживут своего творца, много не бывает. // Я задался вопросом, почему из всех видов наследства литературные права ограничены, тебе ставят памятник и в то же время грабят. Последняя из прямых потомков Мольера умерла в нищете – среди статуй предка и под звуки посвящённых ему речей. После смерти автора права на его произведения переходят к его семье на срок всего в пятьдесят лет. Почему то же самое не относится к Ротшильдам, Дрейфусам, Шнейдерам, которые царствуют уже полтора века? Где сейчас наследники Мопассана? На что они живут? Пятьдесят лет прошло. Несомненно, они не являются членами правления тридцати компаний сразу, как хозяева металлургических заводов или банкиры. Они впали в безвестность и, возможно, стыдятся своей фамилии. Какое же приводится оправдание этому закону, который касается писателей, но не сомнительных дельцов и фабрикантов, бог знает что производящих? Произведения писателя де принадлежат национальной культуре. Значит, по истечении пятидесяти лет можно законно прикарманить его наследство, непрерывность которого для людей других профессий соблюдается, и оставить его потомков ни с чем? Говорят, что книгу можно продавать дешевле и сделать её доступней для народа. Однако на этом выигрывают только издатели. Книги покойного писателя начинают идти лавиной, едва истекает срок авторского права. Жорж Сименон. // По закону, действующему в большинстве стран Европы, срок действия авторского права рассчитывается по формуле «вся жизнь плюс 70 лет после смерти». Это значит, что с января 2012 года «на свободу» вышли произведения писателей, умерших в 1941 году, – Вирджинии Вульф, Марины Цветаевой, Аркадия Гайдара, Рабиндраната Тагора, а также Джеймса Джойса. Таковы международные нормы. Разумна ли эта тенденция – от 15 лет после смерти автора в советское время, по истечении которых права наследников прекращались, до 70 в наши дни? Насколько это реально с практической точки зрения? Роман «Мастер и Маргарита» – достояние всего человечества или Сергея Шиловского, отпрыска приёмного сына писателя?.. В 2009 году в Интернете был запущен проект Всемирной цифровой библиотеки. Процесс оцифровки книг классиков мировой литературы тормозит 4-я статья Гражданского кодекса РФ, в которой сказано, что библиотеки имеют право оцифровывать без разрешения правообладателей только произведения авторов, умерших 70 лет назад. По этой причине невозможно оцифровать, например, Шекспира в переводе Пастернака. Из периодики. // В июле 1891 года Лев Толстой решил опубликовать в газетах письмо с отказом от собственнических прав на свои литературные произведения. Викентий Вересаев.(Думается, что сделал это великий писатель для более широкого распространения его литературного наследия в мире; что, собственно, и произошло).

44.10. Ищи своего издателя…

Великая литература имеет к рынку такое же отношение, что и порядочная женщина к публичному дому. А если прав старик Фрейд, то порядочная женщина имеет к публичному дому даже большее отношение, чем великая литература к рынку. Тимур Зульфикаров. // «К сожалению, Ваше произведение не вписывается в редакционный портфель нашего издательства». Не считай это отказом. Просто адрес оказался неверен. Постарайся отыскать правильный. Барбара Кингсолвер. // Талантливая серьёзная книга рано или поздно найдёт издателя. Сергей Довлатов. // Отказ для меня звучит, словно иерихонская труба над ухом, побуждая не отступать, а проснуться и взяться за дело. Сильвестр Сталлоне. // Чуть-чуть поверни голову. Все свои рядом. Ищи своего художника, своего издателя и редактора. Ищи в своём времени. И тебя обязательно найдут в будущем. Александр Яковлев. // Мои планы зависят не так от меня, сколько от издателей. Приходится работать ради денег и редко удаётся делать то, что по душе. Мне необходимо найти издателя, который купил бы мои будущие книги на шесть лет вперёд за 30 тысяч франков. Пять тысяч франков в год для меня вполне достаточно. Надоело мне сочинять статьи для подлых, гнусных газет. Я окружён людьми, которые навязывают мне своё мнение. Если бы нашёлся такой издатель, тогда бы я создавал крупные вещи и написал «Историю одной семьи», роман в десяти томах. Но пока это только проект, над которым я сейчас работаю. Эмиль Золя. // Писателю крайне важно найти именно своего издателя, единомышленника. После успеха первого романа «Пять недель на воздушном шаре» известный в те годы издатель Пьер Этцель сразу оценил талант начинающего писателя и предложил ему долгосрочный контракт. Не обретший пока литературное имя Жюль Верн обязался писать ежегодно по два тома романов «нового типа», за что издатель должен был выплачивать ему двадцать тысяч франков в год. Теперь, не беспокоясь о заработной плате, Жюль Верн мог без помех осуществлять многочисленные замыслы. Договор, заключённый на двадцатилетний срок, пунктуально выполнялся обеими сторонами и дважды перезаключался на новый срок в двадцать лет. // Издатель не подгоняет. Он понимает мои возможности, знает мой характер, ему нужен живой автор. Я пожелал бы всякому пишущему таких взаимоотношений. Сергей Алексеев. // Этцель был умный, дальновидный, образованный издатель, сам писавший повести для юношества под псевдонимом Сталь. Он умел закупить на корню всё, что напишет в будущем человек, в котором он почуял незаурядный талант. Скупой на посредственность он был щедр к подлинному дарованию. Книги, вышедшие под его маркой, отличались добротностью переплёта и бумаги. Он знал, как превратить полюбившегося ему автора в постоянного работника, в свою «золотую рыбку». Этцель первым издал полное собрание сочинений Гюго и многих других передовых писателей Франции. Книги он выпускал быстро и платил без задержек. Кто знает, состоялся бы Жюль Верн как великий фантаст, не угоди смолоду в цепкие руки издателя? Он не был деловым человеком, подсчитано, что издатель заработал в восемь раз больше его. Но писатель был благодарен ему: «Ваш Верн, которого вы изобрели». // Всякая птица была когда-то яйцом, каждый издающийся писатель был когда-то неиздающимся. Непреложно одно: писатель – тот, кого издают. Титул настоящего писателя тебе вручает издатель. Джеймс Фрэй. // Писатель становится великим, когда на нём начинают зарабатывать. Владимир Голобородько. // Пиратские издания меня очень радуют. Мой агент и издатели говорят, что это мне в ущерб. Но мой ущерб мал, потому как издатель расчёт со мной осуществляет, как ему вздумается. Между тем издатель-пират заполняет лакуну, и я заполучаю больше читателей. Он досягает туда, где моей законно изданной книги нет. Пиратские издания являются самым неопровержимым показателем успеха. Габриель Маркес.

44.11. Мы договорились…

Книжки мои выходили в очень приличных издательствах, а от уровня издательства зависит уровень прессы, и многое другое. Сергей Довлатов. // Рецензии на ту или иную книгу являются в Англии одновременно их рекламой. Поэтому потенциальным рецензентам присылают книги за две-три недели до их поступления в книготорговую сеть. Рецензии пишутся далеко не на все новые книги, и публикация рецензий, даже критических, – уже признак успеха. Жорес Медведев. // Сегодня ваша книга вышла в свет. В скором времени ждём многочисленных откликов в газетах, потому что мы договорились со многими редакторами литературных отделов и всем разослали по экземпляру, в который они непременно заглянут. Вы только дебютируете и нужно в полной мере воспользоваться всем, что умеет делать хорошо продуманная реклама. О книге должны заговорить ещё до того, как она появится. Подготовка к осеннему книжному сезону начинается за несколько месяцев. Книготорговцы уже сделали заказы и вложили свои деньги. Всё предварительно не объявленное будут покупать крайне неохотно и мало. Максуэлл Перкинс – Скотту Фицджеральду. // Издатели скажут вам, что в среднем жизнь романа исчисляется в девяносто дней. Трудно примириться с мыслью, что книга, в которую ты вложил себя и год напряжённой работы, будет прочтена за четыре часа, а через три месяца забыта. Сомерсет Моэм.

44.12. Разные типы договоров…

Любое использование произведения возможно лишь на основании договора с автором и с выплатой авторского вознаграждения, будь то редакция толстого журнала, издательство, киностудия, рекламное агентство и прочее. Без заключения договора публикация незаконна, и автор вправе подать в суд. Сотрудничество считается вступившим в силу только после подписания договора о передаче авторских прав издательству на определённый срок. Инна Криксунова. // Приходите, автора, подписать договора. Корней Чуковский. // Есть разные типы договоров. Договор заказа, когда автор приносит нечто вроде синопсиса или заявки, где написано, о чём будет задуманная книга. Если издательству идея нравится, заключают договор: они выплачивают аванс, ты им к сроку представляешь текст. Однако имущественные права остаются за издательством, ты всего лишь исполнитель. Практически это договор подряда. Несравненно больше прав даёт авторский договор. Принесённую тобой рукопись читают и говорят: берём или отклоняем, неси в другое издательство. Договор о намерениях. Ты обязуешься всё написанное сперва отдавать в своё издательство. Если оно рукопись отвергает, тогда предлагай кому угодно. В любом договоре чётко оговаривается срок, на который ты передаёшь издательству имущественные права. // По заключённому мной контракту я передал Харперу исключительное право на издание моих книг; а они сейчас в цене. Фактически это целое состояние. Харпер гарантирует мне в течение пяти лет 25 000 долларов ежегодно. Сам же, если поведёт дело толково, будет получать много лет вдвое больше. Марк Твен. // Привычка получать деньги авансом, за ненаписанные произведения, поставила Вальтера Скотта в конце жизни в очень тяжёлое положение – долги обанкротившегося издательства он выплачивал до самой смерти. Из периодики.

44.13. Ставить свои условия…

Уильям Блейк сам издавал свои поэтические произведения. Для этого он придумал специальный станок, на котором листы с рисунком и текстом прокатывались несколько раз, а затем раскрашивались – преимущественно вручную. Листы Блейк сшивал, и получалась книжка: десяток-другой экземпляров, которые он дарил меценатам. Из мемуаров. // Тимковская и Вересаева завели разговор о том, что надо и пора писателям самим издаваться, а не давать разным издательствам наживаться на них. Мы говорили о трудностях этого дела, указывали на неопытность писателей, их неделовитость, но они стояли на своём, уверяя, что это труд небольшой, а опыт придёт. Обе они были одушевлены этой идеей. Вероятно, их мужья разделяли это мнение. Вера Муромцева-Бунина. // Тиражные писатели с именем, имеющие вес, как правило, договариваются с издателями о разовой выплате, а не о потиражной оплате. Герберт Уэллс всегда считал, что не писатели существуют для издателей, а наоборот, и требовал огромные, почти немыслимые суммы гонораров, и был непреклонен. // В делах Хемингуэй довольно капризен. Таким его сделали все эти жулики, держащие в своих руках местные издательства. Скотт Фицджеральд. // Моя профессия позволила мне в конце концов ставить свои условия. Хулио Кортасар. // Считаю нужным предупредить вас, что я всегда беру аванс под мою работу, и аванс в две-три тысячи. Фёдор Достоевский. // Переделка повествовательного произведения в драматическую форму без согласия автора не допускается. Эрнест Хемингуэй, обожавший рекорды, в 1940 году установил очередной. Он продал право экранизации «По ком звонит колокол» кинокомпании «Парамаунт» за 136 тысяч долларов! Долго потом этот чек носил в кармане и показывал друзьям и знакомым как доказательство небывалой победы. // Мера их щедрости есть самый несомненный признак степени наших успехов. Эдуард Гиббон.

44.14. Литературный агент…

Как правило, истинные писатели не умеют торговаться. Издатели и авторы литературных произведений всегда были неравными партнёрами. Литературный агент пытается как можно дороже продать чужой талант. Какой задаток получит автор? Какой процент с тиража? Продать ли издательству сразу права на экранизацию или надо выждать, пока цена возрастёт? Пробиться на рынок легче, если у тебя есть толковый агент, знающий, что и куда предлагать. Этот продавец чужого труда материально заинтересован в успехе. Посредник между издательством и автором для решения организационных и финансовых проблем. Кооперация, союз способного творца-производителя и менеджера, что и практикуется в большинстве цивилизованных стран, где литературный агент – одна из ключевых фигур книжного бизнеса. За ним формальная сторона дела: переговоры с издателями, заключение договоров, продажа прав на экранизацию. По оценкам экспертов, в последние годы через руки литературных агентов прошло около 85 процентов бестселлеров. Обычная ставка агента – 15% от гонорара, зато автор может быть уверен, что агент добьётся для него выплаты гонорара в полном объёме. Из периодики. // Не следует забывать, что каждый, у кого есть пара сотен долларов, может дать объявление в «Райтерз дайджест» и назвать себя литературным агентом. Тут квалификационный экзамен сдавать не надо. Стивен Кинг. // Среди литературных агентов есть неудачники, таланты, гении. Плохой агент и хороший так же несравнимы, как Достоевский и Шундик. Есть международные агентства, которые берут пятьсот долларов лишь за то, чтобы ознакомиться с твоей рукописью. Сергей Довлатов. // Если бы Шекспир был вынужден поехать в авторское турне для продвижения «Ромео и Джульетты», он никогда бы не написал «Макбет». Джойс Бразерс. // У книги ещё меньше шансов появиться на свет без толкача, чем у ребёнка без повивальной бабки. Виктор Савельев. ///

45. ИЗДЕРЖКИ ПРОФЕССИИ

…литература – лучшее из призваний и худшее из ремёсел.

Старая истина.

45.1. – 45.15: Рождены под бедственным созвездием. – Умерли душевнобольными. – Я бегу от помрачений. – Чудовище цепко держит меня. – Правильно ли я жил? – Стигматы писательства. – Обвиняет в пасквиле. – Роман написан кровью. – Устал безумно, плохо сплю. – Свои профзаболевания. – Знать границы своей страсти. – Приняв смертельную дозу. – Надо идти на риск. – Не призвание, а проклятие. – Совет родителям.

45.1. Рождены под бедственным созвездием…

Я заранее знал, что Ван Гог либо сойдёт с ума, либо оставит нас всех далеко позади. Но я никак не предполагал, что он сделает и то, и другое. Камиль Писсарро. // Что ж, я заплатил жизнью за свою работу, и она стоила мне половины моего рассудка, это так. Ван Гог. // Братья-писатели! В нашей судьбине что-то лежит роковое. Николай Некрасов. // Не знаю ни одного одарённого гениальностью человека, которому не пришлось бы платить Богу недугом, физическим или моральным, за свой дар. Макс Бирбом. // Незадолго до помешательства Свифт, глядя на верхушку засыхающего вяза, сказал: «Так же, с головы, и я начну умирать». Каждый раз, когда я вспоминаю об этом, меня пробирает дрожь. Я думаю с тайной радостью: какое счастье, что я не рождён таким же гением, как он. Рюноскэ Акутагава. // Гений человека всегда одновременно и его рок. Стефан Цвейг. // Дар внутреннего слуха так не проходит: что-то, как-то и когда-то случится, и вот – человек пропал. Алексей Ремизов. // Многие писатели кончили настоящим сумасшествием: Стриндберг, Бальмонт, Мопассан, Гаршин, Ницше… Но и нормальные почти все были со странностями. Надежда Тэффи. // Мои домашние в смущение пришли, и здравый ум во мне расстроенным почли. Александр Пушкин. // Можно ли вообще сыскать поэтов «уравновешенных»? Настоящее художественное творчество начинается, когда художник приступает к битью стёкол. Юрий Анненков. // Есенин, не писавший в своё время два года, боится трёхдневного молчания. Если он не пишет неделю, он сходит с ума от страха. Вольф Эрлих. // Мы все рождены под каким-то бедственным созвездием. Пётр Вяземский, узнав о душевной болезни Батюшкова (33 года недуга). // Батюшков слишком рано умер для литературы и поэзии. Виссарион Белинский. // Я похож на человека, который не дошёл до цели своей. Нёс на голове красивый, чем-то наполненный сосуд, а он упал и разбился вдребезги. Поди узнай теперь, что в нём было! Константин Батюшков. // «Искусство требует жертв» – не пустая фраза. Последние годы жизни Хемингуэя омрачили психическая депрессия, внезапные провалы в памяти, возрастные недуги и глубокий творческий кризис. Как многих профессиональных писателей, его донимали приступы бессонницы и кошмары, как следствие богатого воображения. Часто повышалось кровяное давление, он сетовал на голову, что стала «совсем ватная и тупая». В письме другу летом 1960-го Хемингуэй впервые открыто признал, что напряжённый литературный труд привёл его на грань сенильного слабоумия. // Литература – производство опасное, равное по вредности лишь изготовлению свинцовых белил. Михаил Зощенко. // Художники должны прощать друг другу все грехи. Ирвинг Стоун. // Не все ли мы безумны?.. Ван Гог.

45.2. Умерли душевнобольными…

Когда человек ступает по краю между отрицанием и утверждением, когда он думает, что достиг уже мудрости, он ближе всего к безумию. Жорж Санд. // Нередко дар богов бывает божьей карой. Жан Расин. // Разум – это всадник, которого легко высадить из седла. Джонатан Свифт. // Ничто не может помешать безумию. Фредерик Стендаль. // Увы, меня уж нету между вами! Я могу служить примером несчастия во всём. Константин Батюшков. // Это, конечно, я, но я, потерявший рассудок. Ван Гог. // Я боюсь всего на свете, даже воробья… Кончено! Павел Федотов. // Утих, не мучаюсь жизнью. Теперь я уже не Глеб Успенский, а как подписаться – не знаю. В одном из писем. // Небо осуществляет свои планы через безумства людские. Вальтер Скотт. // И нормальных людей тоже порою охватывают приступы безумия, чтобы они не забывали о своём здравом рассудке. Уильям Фолкнер.

…Торквато Тассо (1595), Эль Греко (1614), Джонатан Свифт (1745), Маркиз де Сад (1814), Фридрих Гёльдерлин (1843), Николай Гоголь (1852), Павел Федотов (1852), Константин Батюшков (1855), Шарль Бодлер (1867), Всеволод Гаршин (1888), Винсент Ван Гог (1890), Ги Мопассан (1893), Фридрих Ницше (1900), Глеб Успенский (1902), Михаил Врубель (1910), Юхан Стриндберг (1912), Анна Голубкина (1927), Константин Бальмонт (1942)…

Если тронуть хотя бы волос в бороде дьявола, он непременно вцепится тебе в загривок. Стефан Цвейг. // Верится, что сам Князь Мира позировал ему. Полюбив Врубеля, он и обманул его. Сеансы были сплошным издевательством и дразнением. Увлечение проклятым, погоня за неуловимым свели с ума. Александр Бенуа. // Сумрачный художник, ангел возмущённый, неба захотел ты – в небо ты вступил. И, с высот низвергнут, Богом побеждённый, ужасом безумья дерзость искупил. Константин Бальмонт. // Ни один поэт не ходил безнаказанно под звёздами. Константин Библ. // Поэзия не пирожные, рублями за неё не расплатишься. Сергей Есенин. // Сегодня мне было дано странное предостережение. Я почувствовал, как на меня повеяло дыханием слабоумия. Шарль Бодлер. // О! Какое физическое расстройство влечёт за собой умственная жизнь, даже у самых сильных, у самых крепких. Положительно, все мы больны, почти безумны и готовы окончательно сойти с ума. Эдмон Гонкур. // В храме муз приносится много человеческих жертв. Люди с возвышенным умом погибают от своего мозга. Таков конец тех, которым гениальность доставляет бессмертие, столь страстно желаемое ими. Самуэль Смайлс. // Там на высях сознанья безумье и снег. Николай Гумилёв.

45.3. Я бегу от помрачений…

Откуда им знать, что после нескольких (любых, удачных и неудачных) написанных мной стихов мне необходима разрядка – выпить и побалагурить. Николай Рубцов. // Есенин был единственный из современных поэтов, который подчинил всю свою жизнь писанию стихов. Для него не было других ценностей в жизни. Все его выходки, бравады и неистовства вызывались только желанием заполнить пустоту от одного стихотворения до другого. Сергей Городецкий. // Стихи мои! опять за вас я принимаюсь! С тех пор, как с музами, к несчастью, обращаюсь, покою ни на час. О, мой враждебный рок! Константин Батюшков. // Ум, хотя бы один день остающийся без полезной нагрузки, даёт ростки безумств, которые можно уничтожить только постоянным и усердным трудом. Джозеф Аддисон. // Много, очень много уходило и ушло в стихи, но Есенин сам говорил, что нельзя жить одними стихами, надо отдыхать от них. Женщины скоро надоели. Нечем было заменить, заполнить промежутки между стихами. Галина Бениславская. // Алкоголь – это анестезия, позволяющая перенести операцию под названием жизнь. Бернард Шоу. // Не могу же я целый день писать стихи. Если бы не пил, разве смог бы я пережить всё, что было? Сергей Есенин. // Я люблю судьбу свою, я бегу от помрачений! Суну морду в полынью и напьюсь, как зверь вечерний! Николай Рубцов. // Все здоровые люди любят жизнь. Генрих Гейне. // Гений чаще всего губит себя сам. Самуэль Джонсон. // Кто кончил жизнь трагически, тот – истинный поэт. Владимир Высоцкий. // Они пропивают, проигрывают, проматывают себя, их сметает внутренний вихрь их существа. Стефан Цвейг. // Поэты и мыслители – это больные: Ватто, Вольтер, Гейне… Похоже на то, что мысль вызывает недоумение, расстройство, болезнь. По-видимому, тело неподходящее вместилище для души. Братья Гонкур. // Гениальность и помешательство чаще всего и ярче всего встречаются у поэтов. Аристотель. // Человека в здравом уме я не считаю настоящим поэтом. Демокрит. // Кто знает, может быть, умственное превосходство представляет собой великую болезнь, особую напряжённость душевной жизни, которая разрушает молекулы нашего тела? Барбе д'Оревильи. // Отдав искусству жизнь без сдачи, называл себя «божья дудка». Когда человек тратит из своей сокровищницы и не пополняет. Дни угарных пьянок сменялись запойной работой над стихом. Не писать не мог, а в промежутках хворал, пил, ища забвенья от скуки. Дни тоскливой растерянности. «Завидую тем, кто служит, работает, учится. Куда мне девать себя, когда не пишу стихов?» Вне стихов Есенину было скучно. Они словно высасывали из него все соки. Софья Виноградская. // Но под сердцем – под сердцем вдруг такая тоска. Жизнь уходит сквозь пальцы жёлтой горстью песка. Геннадий Шпаликов. // Как это случилось, что я выбился из общего уклада жизни? Когда я стал таким одержимым, проникся такой любовью к мрамору и ваянию, что забыл про всё остальное? Микеланджело. // Ах, увял головы моей куст, засосал меня песенный плен, осуждён я на каторге чувств вертеть жернова поэм. Сергей Есенин.

45.4. Чудовище цепко держит меня…

Я чувствую, что съедаю собственную жизнь, что для мёда, который я отдаю кому-то в пространство, я обираю пыль с лучших своих цветов, рву самые цветы и топчу их корни. Мы увязли в нашу профессию, она исподволь изолировала нас от внешнего мира. Антон Чехов. // Знаешь, меня стихи забрали целиком, всего. Я ничего больше делать не умею, а в юности был мастеровитый. Юрий Кузнецов. // Творчество это процесс замены других процессов. Николай Векшин. // Не в одном писателе художник пожрал человека. Под натиском творческой работы ослабевают все иные привязанности и страсти. Весь мир замыкается в тесной комнатке. Вольный воздух проникает в лёгкие лишь урывками, когда одуревший от работы писатель распахивает окно. Ян Парандовский. // Мне случалось писать без отдыху более суток. Времени не замечаешь, никуда ни ногой, огни горят, не знаешь, день ли, ночь ли; приляжешь на час-другой, и опять за то же. Николай Некрасов. // …в позлащённые кандалы литературы. Вячеслав Шишков. // Мы охотно заключили бы с Богом договор, чтобы он оставил нам лишь мозг, который творит, глаза и руку держать перо. Чувства, бренное тело и всё остальное пускай забирает себе. Мы будем наслаждаться изучением человеческих характеров и любовью к искусству. Братья Гонкур. // Каждый день, когда я не писала стихов, и каждый год, когда не породила ребёнка, я чувствую потерянным. Как мало потерянных дней. Как много потерянных лет. Марина Цветаева. // Работаю я сейчас по 20 часов в сутки. Михаил Зощенко, в письме. // Но время, которое вложено в работу, это ведь время, оторванное от жизни. Я часто думаю, что писательство – это попросту пожирание самого себя, оставляющее что-то более тонкое, обнажённое, скудное. Скотт Фицджеральд. // Работа отняла у меня жизнь. Мало-помалу похитила всё, что я люблю. Этот безжалостный микроб подчиняет все органы. Едва я встаю с постели, работа пригвождает меня к столу, не дав глотнуть свежего воздуха. Не оставляет меня за едой. Вместе с куском хлеба я незаметно пережёвываю фразы для своих книг. Преследует меня, когда выхожу на улицу, а вечером ложится рядышком на подушку. Начатое произведение зреет во мне, даже когда я сплю. Я больше не живу вне работы. Захожу поцеловать мать, и сразу забываю, поздоровался ли с ней. Я далёк от моей бедной жены даже в интимной близости. Иногда меня пронизывает острое сознание, что я порчу жизнь, терзают угрызения совести. Ведь залог семейного счастья в доброте, откровенности, чуткости. Но чудовище цепко держит меня. Наступают часы творческого ясновидения. Поглощённый навязчивой идеей, я тотчас становлюсь безразличным и угрюмым. Эмиль Золя. // Кто говорит: Творчество, говорит: Жертвы. Главное – решить и знать, что именно будет сожжено. Поль Валери. // Кто хочет сразу искать счастья и красоты, тот не достигнет ни того, ни другого, ибо красота непостижима без жертвы. Подобно иудейскому богу, искусство питается всесожжением. Гюстав Флобер. // Я работаю с раннего утра до темноты, потом при свечах или масляной лампе. Искусство для меня – это мучение, тяжкое и исступлённо радостное, когда хорошо удаётся. Оно держит меня в своей власти, не оставляя ни на минуту. Когда вечером кончаю работу, я опустошён до предела, всё отдав мрамору и фреске. Вот почему я не могу тратить своих сил ни на что другое. Самый жизненный мой интерес – как можно лучше исполнить свою работу. Всё остальное проходит как дым. Микеланджело.

45.5. Правильно ли я жил?

Человек, желающий создать что-нибудь целое, должен употребить на это целое своё существо. Иван Тургенев. // В конце концов, то, что затрачивается на книгу – будь то роман, философский трактат, сборник стихотворений, биография или триллер, – в конечном счёте, собственная жизнь человека. Иосиф Бродский. // Книга поглощает всю жизнь. Оноре Бальзак. // Мыслители редко бывают здоровы и румяны. Самуэль Смайлс. // Как только я приступаю к какому-нибудь сочинению, мне начинает нездоровиться, и недомогание проходит не раньше, чем будет окончена работа. Нахожу литературную деятельность несовместимой со здоровьем. Томас Карлейль. // Написал я повесть. Возился с нею дни и ночи, пролил много пота, чуть не поглупел от напряжения. От писания заболел локоть, и мерещилось в глазах чёрт знает что. Антон Чехов. // Быть писателем – значит иметь самую плохую профессию. Писатель демоном внушаем, и тот постоянно его понукает, принуждает работать. Это изнурительный труд в одиночестве, и никогда не выходит так, как хочется. Пытаешься снова и снова, и всё равно не выходит. Что за вознаграждение получает писатель – не знаю. Уильям Фолкнер. // Единственное, что мне принесло сочинительство – это возможность не ходить на службу. Мишель Уэльбек. // За всю жизнь я и четырёх недель не прожил себе в удовольствие. Как будто я всё время тащил на гору камень, который снова и снова скатывался, и нужно было опять тащить его вверх. Иоганн Гёте. // Какой-то демон обладал моими играми, досугом; за мной повсюду он летал, мне звуки дивные шептал, и тяжким, пламенным недугом была полна моя глава. Александр Пушкин. // Всю свою жизнь я был заживо похоронен в бумаге! Герман Гессе. // Наш брат всё за письмом сидит. Владимир Даль. // Я не видел, как выросли мои дети. Я не смог похоронить мать и отца. Я всегда работал, работал и работал на эту иллюзию – кинематограф. Правильно ли я жил? Сергей Бондарчук. // Ах! Люди становятся орудиями своих орудий. Генри Торо. // Я – каторжник, который всю жизнь работал на других. Максим Горький. // В сущности, я всю жизнь провёл за бумагой. Единственный был душевный отдых: дети. Корней Чуковский. // Чтоб стать писателем, нужно садиться и умирать. Нужно слабеть и отдавать Богу душу. Позвольте снять шляпу перед писательским столом! Михаил Жванецкий. // Буква за буквой, слово за словом, строка за строкой – я мерил жизнь томами книг. Сам не пойму, что я нашёл в ней хорошего. Думаю, что отбывать каторжные работы, таская за собой тачку, всё-таки интереснее. Валентин Пикуль. // Писатель пишет жизнью своей. Александр Фадеев. // Кто был тот человек, который изобрёл Работу? И вольный дух, святой и радостный, связал с докучливым трудом в конторе, на полях за плугом, в цехе за станком. И хуже прочего – за письменным столом из мёртвой древесины. Вот беспросветной каторги предел. Чарльз Лэм. // Мне говорят – ты выиграл игру! Но всё равно. Я больше не играю. Допустим, как поэт я не умру, зато как человек я умираю. Георгий Иванов.

45.6. Стигматы писательства…

Очень болят пальцы, потому что всё пишу оперу. Вольфганг Моцарт. // Боюсь только двух несчастий: глухоты и ещё судороги в пальцах – профессиональной болезни писак. О’Генри. // …писчий спазм, писчая судорога, как проявление профессиональной патологии. Пониженная мышечная деятельность, гипокинезия, как результат длительного пребывания в ограниченном пространстве. Первое, что необходимо писателю, это чугунное седалище; самая сидячая профессия. // Все неудобства, соединённые с сидячими работами, прилагаются и к литературным занятиям, – аналогия очевидна. Исаак Дизраэли. // Кругом я обложен корректурами, как катаплазмами, которые так и тянут все здоровые соки и взамен дают геморрой. Боль в печени и геморрой от сидячей жизни всё более усиливаются. Если не принять мер заблаговременно… Иван Гончаров. // …к тому же затекает поясница, просто спасу нет. Рюноскэ Акутагава. // Эта книга так меня мучает, что временами я от неё физически болен. Вот уже три недели часто бывает такая дурнота, что едва не теряю сознание. Гюстав Флобер. // Были спазмы: сердечные и мозговые. Даже давление, которым я так гордился, начало скакать, и благостный геморрой уж не обеспечивает его стабильности. Таким я встречаю пятидесятилетие. Юрий Нагибин. // Кабинетные занятия расслабляют не одно только физическое состояние. Расстраивают не только телесный организм, но истощают и обессиливают самый дух и делают человека малодушным. Жан-Жак Руссо. // По своему обыкновению, Золя входит в комнату с мрачным выражением лица. Право, этот сорокалетний мужчина пугает вас своим видом. Он выглядит чуть не старше меня. Опускается в кресло, охая и жалуясь, как ребёнок, на боли в пояснице, на песок в моче, на сердцебиения. Эдмон Гонкур. // Дожив до сорока пяти лет, Леонид Андреев находился как бы на переломе, отделяющем возраст зрелости от первых прикосновений близящейся старости. В грузной фигуре его уже не было ничего молодого, гибкого или стройного. Тучность тела, деформированного сидячей жизнью, отражалась на свободе движений и особенно на походке. Леонид Гроссман. // Мнят, писать лёгкое дело – пишут два перста, а болит всё тело. Старинное русское присловье. // Устал физически, даже мышцы болят, ломота в руках. Это ещё не самое неприятное из всего, что приносит наша профессия! Заранее угнетает мысль обо всех глупостях, которые скажут по поводу книги. Гюстав Флобер. // Ничего не делается само собой, без усилий и воли, без жертв и труда. Александр Герцен. // Уверен, что у Пушкина был так называемый «writer-elbow» – «локоть писателя». Такой опознавательный, почерневший участок кожи на локтевом суставе. Возникает от трения руки о поверхность стола, когда подолгу пишешь. Юрий Казарин. // Выше всего ценил в себе Бунин своё призвание писателя. Как-то с усмешкой и гордостью обратил моё внимание на то, что несёт на себе «стигматы» писательства: правое плечо несколько выше левого, второй и средний палец правой руки деформированы пером. Зинаида Шаховская. // Ты не страдаешь желудком? Напишешь ещё несколько пьес, тогда посмотришь, что с тобой будет. Эжен Лабиш. // Моя геморроидальная болезнь вся обратилась на желудок. Николай Гоголь.

45.7. Обвиняет в пасквиле…

Всякий раз, когда пишу о современниках, испытываю нервное напряжение, вызванное тревожным ожиданием какой-нибудь неприятности. Вот он, подводный камень писателя-реалиста. Ни разу не заканчивал романа без мысли: «Может быть, мне грозит суд, а может быть, дуэль…» Персонажи моих книг – это живые люди, с которыми приходилось близко соприкасаться. Сколь искусно ни маскирую я их для читающей публики, подлинные черты всё же проступают. Ох, какая ужасная вещь издавать записки с портретами современников! Сколько наживаешь неприятностей, равно озлобляя и сильных мира сего, и людей маленьких, живущих вдалеке и рядом. Эдмон Гонкур. // Можете себе представить, одна моя знакомая 42-летняя дама узнала себя в 20-летней героине моей «Попрыгуньи», и меня вся Москва обвиняет в пасквиле. Главная улика – внешнее сходство: дама пишет красками, муж у неё доктор, и живёт она с художником. Антон Чехов. // Гении обращались с окружающими людьми – родственниками, знакомыми, историческими личностями – без стеснения. Имею в виду введение их в литературные произведения с полной угадываемостью. Виктор Конецкий. // Салтыков-Щедрин описал людей, у которых часто бывал в гостях, обедал, играл в карты. Оказывая ему гостеприимство, те никак не ожидали, что будут увековечены им в литературе в таком непривлекательном виде. Чрезвычайная коварность с его стороны. // Я замечал холодность, доходившую до негодования, во многих мне близких и симпатических людях. Получал поздравления, чуть не лобызания, от людей противного мне лагеря, от врагов. Меня это конфузило, огорчало, но совесть не упрекала меня. Я хорошо знал, что честно, без предубежденья и даже с сочувствием отнёсся к выведенному мною типу. Иван Тургенев. // Писать о близких, продолжая жить с ними, дело чреватое размолвкой. Чехов вывел в качестве героев подлинных лиц и возник скандал. Левитан, узнавший себя в художнике Рябовском, порвал с ним отношения. Золя однажды прочитал Сезанну отрывки из нового романа «Творчество» и многолетний друг их одобрил. Но получив экземпляр книги, непримиримо обиделся, найдя много сходства между собой и прототипом художника-неудачника. // Искусство раздражает людей, говоря о них не ту правду, в какую они хотят верить, им всегда кажется, что в литературном произведении они окарикатурены. Ян Парандовский.

45.8. Роман написан кровью…

Счастливых художников нет, да и быть не может. Счастье – покой, а покой ничего не создаёт. Иван Тургенев. // Спокойная жизнь и писательство – понятия, как правило, несовместимые, и тем, кто стремится к мирной жизни, лучше не становиться писателем. Рюноскэ Акутагава. // Писательство есть несчастие. Несу литературу как гроб мой, несу литературу как печаль мою, несу литературу как отвращение моё. Василий Розанов. // Ужасная работа! Какая мука! Что это за чудовищная химера, выедающая нам сердце. Чистое безумие – обрекать себя на такие страдания. Гюстав Флобер. // Джеймс Джойс много размышлял об оправданности цены, уплаченной им за свой роман, – долгих годах каторжного труда, подорванном здоровье, слепоте. Всё кануло безвозвратно, остался лишь магический текст. // Нарисовавши это, я почувствовал, что я с ума схожу, и на время оставил свою работу. Николай Ге. // Я всего один раз прочитал эту книжку («Страдания молодого Вертера»), после того как она вышла в свет, и поостерёгся сделать это вторично. Она начинена взрывчаткой! Мне от неё становится жутко. Боюсь снова впасть в то патологическое состояние, из которого она возникла. Иоганн Гёте. // Ужасно вновь воскрешать боль. Вергилий. // С тех пор, как мой «Опыт об Истинном» вышел в свет, я не осмеливаюсь более читать его. Я не был в состоянии даже проверять корректуры, исправлять типографские ошибки. Должен был попросить своего приятеля сделать это за меня. Я не могу без содрогания читать то, что мною тогда написано. Мне тотчас приходят на память страдания, которые заканчивали вечер, проведённый мною в подобных учёных трудах. Эти занятия по временам гибельно отзывались на моей нервной системе. Уильям Бэтти. // Вам трудно читать? А мне трудно было писать. Исследователи правы: роман написан кровью. Джеймс Джойс. // Великий писатель на то, чтобы дать жизнь своим героям, тратит свою собственную. Эдуард Севрус. // Ещё один из грустных итогов: невозможность с должным трепетом читать собственный шедевр. Питер Джексон. // Порой завидую людям, которые читают книгу, воспринимая лишь внешний ряд событий. Раньше и я так читал, веря всему. Теперь пытаюсь понять, как это сделано, интересуюсь устройством. Непосредственность восприятия утрачена. Андрей Яхонтов. // Послушай, друг мой суровый, прошу тебя, как брата, давай поменяемся! Я подарю тебе музыку слова, а ты мне – кирку и лопату. В поте лица искуплю я грехи свои и забуду рифмы, глаголы, кавычки. Но только немного, немного оставь мне от этой проклятой привычки – писать стихи. Хуан Хельман. // Искусство – мрачная бездна. Если бы не жажда денег, не влечение славы, если бы, наконец, не страдания от творческого жара, то, возможно, у нас не хватило бы мужества вступать в схватку с этим зловещим искусством. Рюноскэ Акутагава. // Жить и сгорать у всех в обычае, но жизнь тогда лишь обессмертишь, когда ей к свету и величию своею жертвой путь прочертишь. Борис Пастернак.

45.9. Устал безумно, плохо сплю…

Пишу… Пишу… Пишу совершенно больной, пишу, сотрясаясь от кашля, пишу, когда голова разваливается от усталости. Роберт Стивенсон. // Ни на одну минуту меня не покидает мысль, что я должен, обязан писать. Писать, писать и писать. Я того мнения, что истинное счастье невозможно без праздности. Между тем я литератор и должен писать даже здесь, в Ялте. Я до такой степени измочалился постоянными мыслями об обязательной, неизбежной работе, что вот уже неделя, как меня безостановочно мучают перебои сердца. Отвратительное ощущение. Антон Чехов. // Верю в некую внутреннюю интуицию, во вдохновение писательское. Иногда я пишу запоем, по 12 часов подряд. Я болен при этом и очень плохо себя чувствую. А иногда приходится бессчётное количество раз переделывать и переписывать. Есть рассказы, над которыми я работал по два месяца. Владимир Набоков. // Приятность и удобства жизни не бывают уделом тех, кто стремится достичь вершины литературной славы. Венок поэта часто бывает мученическим венцом. Самуэль Смайлс. // Бог отметил непреложным законом плод древа познания: плод этот сладок и сочен, но часто причиняет страдания и смерть. Старинное изречение. // Каждая хорошая песня стоит колоссальной затраты жизненных сил, нервов и массы слёз, слёз радости или страдания – всё равно. Готфрид Келлер. // Письмо для меня неотвратимо, книга – как фурункул, кожное заболевание вроде абсцесса. Когда он созрел, его надо выдавить. Когда пишу, я страдаю, но это позитивное страдание. Иначе приходит депрессия. Впрочем, разродившись книгой, я страдаю послеродовой депрессией, а потом чувствую себя хорошо. Грэм Грин. // Когда я пишу, я испытываю самоистощение. Пьер Эмманюэль. // Заканчивая её, я выжал себя до последней капли. Скотт Фицджеральд. // Сейчас недели на три или даже на месяц прервался. И едва прошло несколько дней без прямого писания – отдалась в голове такая усталость, такая лень мозга, что даже бумажки на столе трудно рассортировать. А пока ежедневно работал, была прекрасная бодрость. Александр Солженицын. // Иногда я чувствую такую нравственную усталость, не говоря уже о физической, что способен только лежать. Константин Сомов. // Зверски устал от работы на галерах (над новым романом). Эрнест Хемингуэй. // Третья бессонная ночь подряд. Я не способен выносить натиска моей собственной жизни, бессонницы, близости безумия. Хорошо засыпаю, но спустя час просыпаюсь, словно сунул голову в несуществующую дыру. Вероятно, я страдаю бессонницей только потому, что пишу. Франц Кафка. // Каждый настоящий писатель психолог, но сам больной. Василий Шукшин. // Я закрываю глаза и вижу белый лист бумаги. И как «бегущая строка» какие-то слова, слова и строчки. Владимир Высоцкий. // Устал безумно, плохо сплю. Напряжение такое, что не без труда лежу и сижу. Но закончить надо – получается очень сильно. Михаил Зощенко. // Конечно, все мы более или менее больные люди, но тем не менее работаем. Искусство такая ненасытная гидра и такая ревнивая, что берёт всего человека, не оставляя ему ничего из его физических и нравственных сбережений. Исаак Левитан.

45.10. Свои профзаболевания…