Веревка из песка

Чувак не отвечал. Дима поспешно перекатил его с живота на спину. Парень смотрел в потолок мертво застывшими глазами.

Деловой милиционер, который хозяином объявился в торговом зале, перво-наперво приказал, увидев валявшиеся на полу сотенные:

– Деньги подберите, – строго так приказал. Наблюдая за тем, как Наталья заполошно подбирает бумажки, спросил наконец: – Где преступник?

Стоя над пареньком, Дима сверху глядел в мертвые глаза.

– Преступник уже покойник, – понял он.

– Ты его убил?! – радостно спросил мент.

– Не знаю, – искренне ответил Дима.

* * *

Было веселое позднее майское утро, когда изящный и изящно одетый человек лет тридцати с малым хвостиком открыл дверь и вошел в отделение милиции.

Дежурный при виде изящного господина ретиво вскочил и рявкнул от всего сердца:

– Здравия желаю, товарищ полковник!

– Здорово, Никольцев, – откликнулся господин полковник. – Паренек, что по убийству в магазине проходит, где сейчас?

– Его почти всю ночь капитан Трофимов тряс, ну и умаялись оба. Капитан домой пошел, а он в обезьяннике отдыхает.

– Проводи, – приказал полковник и, войдя в помещение, перегороженное тремя железными решетками, удивился: – Смотри ты, пустыня!

И действительно, за решеткой, отделенные друг от друга сплошной перегородкой, находились только двое – ОН и ОНА. ОН – Дима, а ОНА – развеселая лохматая девица в короткой ладной курточке.

– Всех ночных уже распределили. Эту часа три как с дискотеки привезли, с ней еще не разобрались. И вот ваш… – дал пояснения Никольцев.

– Он пока еще ваш, а не мой, – сказал полковник и подошел к клетке, в которой сидел Дима. Спросил: – Боксер?

Дима внимательно оглядел подошедшего франта и, сделав паузу, насмешливо опроверг его предположение:

– Ошиблись, господин. Студент.

– Одно другому не мешает, – решил полковник и направился к выходу из обезьянника, но был остановлен всесокрушающей девичьей фиоритурой:

– Что же со мной не поздоровался, полковник? Не узнал, что ли?

– Надоела ты мне, Горелова, ох, как надоела! – не оборачиваясь, отшил ее полковник и вышел. Никольцев – за ним.

– Это что за Бельмондюк? – спросил Дима у соседки.

– Полковник Лапин, главный опер по ЦАО. Тухленько тебе будет, если он за тебя возьмется, Димон.

– А если за тебя?

– За меня уже брался. Только против моих откосов и откорячек у него силы нету.

– Такой бобер за тобой?

– За мной – одна я. Я умная. Только худенькая.

– Значит, и сегодня соскочишь?

– А что они за одну дозу пыхалова со мной сделать могут? Отпустят, куда им деваться. Да и тебя отпустят, только на поводке.

Полковник Лапин дочитал последний лист протоколов и обратился к хозяину кабинета, матерому мужику:

– Как он тебе, Геннадий Васильевич?

– Я же его еще не видел, Костя. Допросы по горячему Трофимов вел.

– А по протоколам? На твой неповторимый сыщицкий нюх?

– Парень как парень. Неплохой парень. Умен, горяч, самолюбив. С несколько преувеличенным чувством собственного достоинства.

– Это плохо или хорошо?

– Когда в меру – хорошо.

– А он, Васильич, не в меру Знаешь заключение медэкспертов?

– По телефону зачитали.

– По горячке такой удар нельзя нанести. Перелом шейных позвонков. Обдуманный и до автоматизма отработанный удар опытного и жестокого бойца.

– Вот-вот! На автоматике! – обрадовался Геннадий Васильевич.

– Тот, что в желтом пальто?

– А черт его знает! Может, пальто, а может, и Колосов. Хотя девица эта, Наталья Кудрявцева, уверенно утверждает, что до прихода фраера в пальтугане грабитель был жив. Сговориться она и ее напарник с Колосовым не могли: мои ребятки их в разные стороны растащили. Да и паренек, напарник, Алексей, честно признался, что желтого чуда этого он не видел. Если бы сговорились, то дудели бы в одну дуду. В общем, тебе в этом придется разбираться самому.

– Считаешь, что это дело я к себе заберу?

– А как же! Загадочное убийство. Хотя, уж поверь моему опыту, оранжевое пальто ты не найдешь, и все кончится превышением мер необходимой самообороны и условным сроком для этого Колосова.

– Для начала я на него внимательно посмотрю.

…Сержант остался у двери, а Дима, сделав три шага, остановился посреди небольшого кабинета. Было на что внимательно посмотреть: перед милиционерами стоял атлет под метр девяносто, ладный, мощный, не накачанный, а гармонично развитый.

– Свободен, Некляев. А вы, Колосов, присаживайтесь, – распорядился после паузы Геннадий Васильевич.

Сержант Некляев мигом испарился, а Дима неспешно устроился на стуле из ряда у стены.

– Вам сколько лет, Колосов? – спросил Лапин.