Колокола тревог

Вот только своего протеже Горбачева не научил такту – тот вечно «тыкал», даже на старших по возрасту.

Как отмечали В.В. Гришин и В.М. Кириллов:

«Председатель КГБ Ю.В. Андропов, с одной стороны, вел активную борьбу с диссидентством, с другой стороны, поддерживал и даже инициировал это оппозиционное движение».

Помощник президента СССР А.С. Черняев подтверждает этот тезис в статье «Хочу сказать правду»:

«Андропов придумал диссидентское движение, раскрутил его, а потом сам же его давил и душил. Это ему нужно было, чтобы доказать своим «коллегам», что он настоящий коммунист.

В чем заключалась выгода?…демонстрировать Западу существование инакомыслия в СССР, но и для давления на консервативную часть руководства партии, а также для подготовки кадров будущих либеральных реформ».

Леонид Млечин в книге «Знаменитые самоубийства» писал:

«Андропов страдал целым букетом тяжелых заболеваний, которые заставляли его почти постоянно находиться в больнице».

Ему бы следовало давным-давно уйти на пенсию, но в советском аппарате (и только ли в советском? – авт.) этого никто не делал: пока ты у власти – ты человек, а вышел на пенсию – ты никто. Поэтому он не отказался от поста генерального секретаря, а с радостью переместился в главный кабинет на пятом этаже.

Таким образом, к власти в 1982 году пришел совершенно больной и глубоко уставший человек, который с трудом исполнял свои функции. Когда он шел, его поддерживали два охранника.

Что делает жажда власти?!

А вот откровения хирурга Прасковьи Николаевны Мошенцевой, описанные в книге «Тайны Кремлевской больницы» о жене генсека Татьяне Филипповне:

«Она не раз лежала в неврологическом отделении и непрестанно требовала уколов. Она просто придумывала себе разные недомогания и требовала наркотиков. От успокоительных уколов отмахивалась. Видимо, она привыкла к наркотикам с молодых лет. Сейчас мне кажется, что виноваты врачи. Это они уступали ее настойчивым просьбам, подсознательно трепеща пред одним именем ее мужа. Врачи и приучили ее к наркотикам».

Это вовсе не злорадство, а констатация факта трагедии в семье Андроповых.

* * *

Как известно, в середине 70-х годов Брежнев часто болел. Летом 1975 года он улетел в Крым на свою дачу в Нижнюю Ореанду. Улетел «поправить пошатнувшееся здоровье». После отдыха Леонид Ильич отлежал некоторое время в больнице.

Кремлевский доктор Е.И. Чазов при встрече с Ю.В. Андроповым поставил его в известность о том, что состояние Брежнева становится угрожающим, а потому дальше нет смысла скрывать от Политбюро ЦК КПСС ситуацию, связанную со здоровьем генсека.

Следует заметить, что Андропов был осведомлен о планах Брежнева, поставить вместо себя Щербицкого, а самому занять пост Председателя партии.

11 сентября А.С.Черняев в дневнике отмечает:

«Все заметнее недееспособность Брежнева. Вернулся из отпуска еще 29 августа, но нигде еще не появился, и в ЦК его не чувствуется. А поскольку все сколько-нибудь существенное замкнуто на него, дела стоят».

Все чаще и чаще члены Политбюро в душе возмущались неработоспособностью генсека, а некоторые из них начали действовать.

Как известно, Брежнев после Крыма некоторое время лечился в ЦКБ. К нему тут же явился Н.В. Подгорный, однако Е.И. Чазов заявил председателю Президиума Верховного Совета СССР, что генсеку нужен покой, а если Политбюро интересуется состоянием здоровья Брежнева, то он готов представить соответствующее заключение консилиума профессоров. Гостью пришлось удалиться, не получив желаемого ответа. Этот визит был не случайным.

Так Г.И. Воронов вспоминал:

«Подгорный мне говорил: «Мы пытались Брежнева убрать…и поставить официально вопрос на пленуме».

Как писал Александр Островский:

«Мы не знаем, называл ли Н.В. Подгорный Г.И. Воронову, кто именно пытался убрать Л.И. Брежнева. Единственно, что следует отметить, подготовка отставки генсека была невозможна, если в ней не участвовали спецслужбы.

Из интервью Г.И. Воронова явствует, что Ю.В. Андропов (который, как мы знаем, накануне считал необходимым смещение Л.И. Брежнева с поста генсека) прямо или через посредников был посвящен Н.В. Подгорным в его намерения…

Это дает основание утверждать, что Ю.В. Андропов не отверг сделанное ему предложение и не поставил о нем в известность Л.И.Брежнева, хотя по долгу службы обязан был это сделать».

Он этого не сделал. Получается одно из двух: он или играл, или разделял с заговорщиками планы.

Но вот интересная деталь: Е.И. Чазов в книге «Власть и здоровье» о визите Н.В. Подгорного в ЦКБ признается:

«Я тут же сообщил о неожиданном визите Андропову, а тот Суслову. Между тем события, связанные с болезнью Брежнева, начали приобретать политический характер.

Не могу сказать, каким образом, вероятнее от Подгорного и его друзей, но слухи о тяжелой болезни Брежнева начали широко обсуждаться не только среди членов Политбюро, но и среди членов ЦК.

При встрече Андропов начал перечислять членов Политбюро, которые при любых условиях будут поддерживать Брежнева. Ему показалось, что их недостаточно.

«Хорошо бы, – заметил он, – если бы в Москву переехал из Киева Щербицкий. Это бы усилило позицию Брежнева. Мне с ним неудобно говорить, да и подходящего случая нет. Не могли бы вы поехать в Киев для его консультации, тем более, что у него что-то не в порядке с сердцем, и одновременно поговорить, со ссылкой на нас, некоторых членов Политбюро, о возможности его переезда в Москву».

Возникает вопрос: на каких условиях?

Щербицкий возглавлял вторую республику в Союзе по экономической мощи после РСФСР. Он мог претендовать в Москве только на две должности – Генсека или председателя Совмина.

По указанию Андропова Чазов поехал в Киев. Осмотрев Щербицкого и не найдя никаких отклонений в здоровье, препятствующих работе, лейб-медик вдруг выказал желание поговорить с ним и на другие темы.

Щербицкий сразу же почувствовал, что московский гость приехал к нему не только для того, чтобы справиться о его здоровье.

– Прекрасно, я приглашаю вас на дачу. Там у нас тихо и никто нам не помешает разговаривать на важные темы.

– Я согласен, – улыбнулся Евгений Иванович, почувствовавший, что теперь он сможет выполнить поручение Юрия Владимировича.

Из воспоминаний Чазова:

«Был теплый день, и мы вышли погулять в парк, окружавший дачу. Получилось так, что мы оказались вдвоем со Щербицким. Я рассказал ему о состоянии здоровья Брежнева и изложил просьбу его друзей о возможном переезде в Москву. Искренне расстроенный, Щербицкий ответил не сразу. Он долго молчал, видимо, переживая услышанное, и лишь затем сказал:

«Я догадывался о том, что вы рассказали. Но думаю, что Брежнев сильный человек и выйдет из этого состояния. Мне его искренне жаль, но в этой политической игре я участвовать не хочу».

По приезду в Москву Чазов рассказал Андропову о реакции Щербицкого. Юрий Владимирович «бурно переживал и возмущался» отказом киевского коллеги по Политбюро. И было отчего переживать. Достаточно было Щербицкому сообщить Брежневу о визите Чазова в Киев, карьера Юрия Владимировича могла бы завершиться на декабрьском пленуме ЦК КПСС 1975 года, ведь сильно пахло заговором.

Андропов проклинал себя за свою неосмотрительность в отношении Брежнева. Это была его вторая крупная психологическая ошибка, которая могла негативно повлиять на его дальнейшую службу. Он так «напереживался», что подскочило давление, и он на второй день не вышел на службу, а укатил в ЦКБ.

* * *

Как результат подковерной борьбы, на Пленуме были выведены из ЦК Г.И. Воронов, А.Е. Кочинян, Я. Насриддинова, В.П. Мжаванадзе, А.Н. Шелепин и П.Е. Шелест. Вскоре после очередного съезда партии за ними последовали Д.С. Полянский, а потом и В.Н. Подгорный как основной заговорщик, любивший чувственно целовать губами генсека взасос. Андропов на ходу успел спрыгнуть с подножки поезда мятежников. Теперь Юрий Владимирович умно вписался в круг друзей: Брежнева, Устинова, Кулакова, Тихонова, Соломенцева, Щербицкого, Громыко, Черненко и др. И во многом ему помог доктор Чазов.

В 1978 году снова заговорили о возможном уходе Брежнева из-за частых болезней. Среди претендентов появились ленинградец Г.В. Романов и москвич Ф.Д. Кулаков. Первого, как известно, скомпрометировали гадко и необоснованно свадьбой дочери с использованием якобы музейной посуды, а также любовными похождениями. Второго, со слов бывшего помощника Ю.В. Андропова И.Е. Синицына, нашли на даче с простреленной головой.

В апреле 1979 года Брежнев сам на заседании Политбюро попросил отпустить его на пенсию, он, мол, стар, а потому стал уставать, работоспособность резко упала, и это приносит ущерб стране. Соратники тут же зашумели, последовали возгласы:

– Не отпустим… вы нам и народу нужны…вы еще поработаете», – понимая, что и они по возрасту ему подстать – «семидесятилетние среднего возраста».