Колокола тревог

Андропов в мае 1982 года покинул пределы Лубянки, и переехал со своим хозяйством – советниками и помощниками в Кремль. На должность хозяина Лубянки в Москву прибыл из Киева Председатель КГБ Украины генерал-полковник Виталий Васильевич Федорчук. Он находился в дружественных отношениях с главным коммунистом Украины Щербицким, которого Брежнев не раз сватал на свое место. Об этом знали многие из числа партийного ареопага.

Разные мнения ходили о Федорчуке на Украине. Приведу слова человека, поработавшего в период нахождения нашего героя в Киеве, на оперативной работе не один год полковника Петра Филипповича Лубенникова:

«Это был требовательный руководитель, жесткий, но не жестокий. Высокий профессионал. Он не пасовал перед трудностями. Подчиненного мог похвалить и пожурить, но за дело. В руководстве партийными органами Украины пользовался заслуженным авторитетом. Квартирный вопрос для оперативного состава решил раз и навсегда.

Перед отъездом в Москву даже в резерве КГБ Украины оставалось 67 квартир. Вот она забота! С начальством говорил смело, – не прогибался, а потому всегда ходил прямо. Никогда у него не крутился копчик пропеллером. А вот с Андроповым, знаю по многочисленным беседам с коллегами, не сработался.

Такие начальству неудобные, оно их боится».

Помнится, был теплый майский день.

Виталий Васильевич с аэропорта приехал на Лубянку. Сотрудники военной контрразведки были горды, что наконец-то Комитет возглавил не партийный чиновник, а профессионал, тем более выходец из среды армейских чекистов. Он был участником вооруженного конфликта на реке Халхин-Гол. Знаком с Жуковым. Затем в 1939 году его зачисляют сотрудником Особого отдела НКВД по частям Уральского военного округа. Войну прошел в должностях руководителя военной контрразведки дивизий, бригад, гарнизонов на Калининском, Западном и Северо-Кавказском фронтах.

В 1967 году генерал-лейтенант В.В. Федорчук становится начальником 3-го Главного управления КГБ при СМ СССР. Заметьте, с приходом Андропова на должность председателя КГБ СССР Федорчука вскоре убирают из центрального аппарата союзного Комитета на «повышение». С 18 июля 1970 года он уже председатель КГБ при СМ Украинской ССР. С мая по декабрь 1982 года – Председатель КГБ СССР.

И вот тут среди коллег, помню до мелочей, поползли как-то сразу назойливые слухи в виде признания очевидцев, а также грязные сплетни и другие инсинуации в отношении нового Председателя КГБ. Искусственность наветов чувствовалась по скорости и масштабам их распространения.

Говорили, что Федорчук в аэропорту по прибытию с Украины высказал неудовлетворение, что встречали его не на комитетской андроповской машине ЗИЛ, а на новой, и это его, якобы, покоробило, поэтому и приехал он на Лубянку на дежурной «Волге» вместе с охраной.

Потом кто-то «узнал» о его негативной реакции на состояние кабинета Андропова. Через комендатуру он, мол, потребовал: немедленного ремонта, установки свежей мебели, смены паркета. Это было связано с большими затратами бюджетных средств.

Ходили сплетни, что новый Председатель критиковал управленческий стиль своего предшественника. Широко обсуждалась его (Андропова – авт.) семейная беда – спивающийся сын и прочее. Распространялся даже такой вредный тезис о нашествии в Москву «хохлов» – украинцев.

Послушаем же высоких партийных чиновников по этому вопросу.

По мнению бывшего помощника М.А. Суслова – А.И. Байгушева, В.В. Федорчук появился в Москве «как авангардный полк Щербицкого, который должен был занять плацдарм и обеспечить переход в генсеки самого Щербицкого».

М.С. Горбачев в книге «Жизнь и реформы», характеризуя поведение В.В. Щербицкого накануне смерти Л.И. Брежнева, пишет, что «он развил большую активность, старался держать в поле зрения все события, происходившие в верхах, регулярно перезванивался и встречался с Федорчуком…»

И сразу же возникает вопрос: откуда такая глубокая информация у секретаря ЦК КПСС по сельскому хозяйству? Ответ один – источник Ю.В. Андропов, который доверял своему растущему «подлеску» в лице Горбачева. Выходит, Андропов внимательно следил за поведением и действиями Щербицкого, которого в какой-то степени боялся.

И было чего опасаться. При живом Брежневе Андропову должность генсека не светила. Более того, в последнее время Леонид Ильич стал интересоваться у Е.И. Чазова состоянием здоровья Андропова и даже намеревался отправить его на пенсию, о чем главный чекист страны, конечно же, знал через высокого лейб-медика.

В 1982 году Брежнев планировал в очередной раз уйти с поста генсека. Своим преемником он видел только Щербицкого. Смену власти предполагал провести сначала весной, а потом в ноябре 1982 года. Но, за несколько дней до ноябрьского пленума, Л.И. Брежнев, серьезно в эти дни не болея, внезапно скончался!

При этом к больному прибыл первым не Чазов, а Андропов. По рассказам жены Брежнева он забрал «бронированный портфель с документами и увез».

Журналист Ю. Изюмов, со ссылкой на «людей, близких к семье Брежнева» писал:

«Когда Ю.В. Андропов прибыл на дачу, то никому не сказав ни слова, прошел в спальню, взял там небольшой черный чемодан и уехал…Потом он появится второй раз вместе с Чазовым.

На вопрос о том, что было в чемодане, Виктория Петровна ответить, естественно, не могла. Леонид Ильич ей говорил, что в нем «компромат на всех членов Политбюро», но говорил со смехом, как бы шутя».

Александр Островский по этому поводу писал:

«Хотя данный эпизод давно известен в литературе, никто пока не задумывался над вопросом: а мог ли кто-нибудь забрать этот портфель до того, как врачи официально констатировали смерть генсека? Ответ на этот вопрос может быть только один: нет.

Следовательно, забрав «бронированный портфель», Ю.В. Андропов тем самым независимо от врачей констатировал смерть Л.И. Брежнева. Более того, если верить Е.И. Чазову, покидая дачу, он сказал ему:

– Надо срочно собирать пленум ЦК.

Таким образом, Ю.В. Андропов, по сути дела, дал понять, что о действительной борьбе за жизнь Л.И. Брежнева не может быть и речи».

По данным исследователей, смерть Л.И. Брежнева была констатирована не ранее 10.30. Однако, в сообщении о смерти и медицинском заключении она была сдвинута, как минимум, на два часа раньше.

Потом и Андропов закончит свой земной путь, но не внезапно, а в мучениях, словно расплачиваясь за какие-то грехи. «Люди, – как говорил Л.Н. Толстой, – наказываются не за грехи, а наказываются самими грехами. И это самое тяжелое и самое верное наказание».

А вообще, хуже всего грехи, не доведенные до конца. Американские врачи до последнего консультировали его – не помогло. Жизненный карниз обломился. Но в отличие от Брежнева, Андропову фактически удалось поставить вместо себя своего преемника – Горбачева.

Кандидат в генсеки Щербицкий остался в Киеве.

После того, как руководителем СССР стал главный чекист страны, опять же, со слов Горбачева, – отношения между Андроповым и Щербицким внешне выглядели вполне нормальными. Но за время пребывания Андропова на этом высоком посту в Кремле, Щербицкий, со слов Михаила Сергеевича, так и не переступил порог кабинета Юрия Владимировича:

«Я видел, каким мучением для той и другой стороны являлось даже их редкое общение по телефону».

Не с той ли поры закладывались мины замедленного действия в отношениях России с Украиной? Удары колокола тревоги должны были услышать те, кому положено, но они токовали.

Однако вернемся к инсинуациям.

Все эти сплетни и слухи кто-то же готовил и распускал. Зачем? Существовала, значит, чья-то заинтересованность. Понятно кого – недоброжелательных шептунов и среди них был главный шептун. А значиит, должен тогда быть заказ. И он, наверное, был.

То, как Андропов расправился с генералом армии Щелоковым – близким другом Брежнева и партнером по правоохранительной деятельности, говорило о жестокости и мстительности интеллигентного Юрия Владимировича.

То же самое было проделано и с зятем Леонида Ильича генерал-полковником Чурбановым – заместителем министра внутренних дел.

Да, они в чем-то виновны, но доля такой или похожей вины лежала на многих неприкосновенных и неприкасаемых партийных небожителях. Они были «божествами», поэтому могли творить много такого, что ломало рамки приличия, морали и законов. Этим недугом болеет до сих пор наше современное общество. Получается, болезнь неизлечима.

Думается, В.В. Федорчук был осведомлен об этих качествах своего предшественника. Наверное, он знал и о его «великой роли» в Венгерских событиях 1956 года. Знал и о покрытой мраком истории по руководству комсомольского секретаря партизанами Карелии в годы войны. Был посвящен и в его отношения со старшим сыном Владимиром и о влиянии на решение СССР ввести войска в Афганистан.

Тем более Виталий Васильевич располагал данными о намерении Брежнева поставить после себя на должность генсека Щербицкого, а также многое другое, происходящее за кулисами политической деятельности нового генсека. Ярую борьбу под кремлевскими коврами он тоже представлял хорошо, потому что видел ее ежедневно. Однако он не опускался до сплетней, он был порядочным мужиком, высоким профессионалом – оперативником, а не партократом.

* * *

Последнее десятилетие ушедшего века выдалось для Виталия Васильевича Федорчука трагическим. Все мы по жизни, хотим того или нет, являемся участниками огромной лотереи несчастий. Жизненные беды обычно накатываются волнами. А может, для нас всех дарована жизнь в наказание?

Сначала погиб сын. Потом смерть подкосила жену. А в 1994 году не стало и дочери. Но образ старческой жизни его не удовлетворял, считая, что несчастье, как и набожность, может войти в привычку. И надо признаться, он провел остаток жизни стоически: покинутый и забытый молодой порослью коллег по оружию, никому ненужный. Раз в неделю приезжала внучка, помогала готовить старику еду на целую неделю. Конечно, тяжелый инсульт подорвал его здоровье. Но здоровый организм выдюжил, как говорится, часть нейронов восстановилась за счет железной воли к жизни и ведомственного госпиталя.

Кадровый контрразведчик интервью давал с неохотой даже своим коллегам, не говоря уже о писателях, журналистах, телевизионщиках.

Многие те, кто встречался с ним в его квартире на Воробьевых горах, в один голос заявляли, что этот человек, «в свои за восемьдесят», остается цельной натурой, личностью с твердыми убеждениями, никак не желающий подстраиваться под конъюнктуру. Думается, он был сыном своего времени, честно прослуживший Отчизне, которая в то время называлась – Советский Союз!

Оценивая события 1991 года, он со всей откровенностью заявлял, что для него до сих пор много неясного в Кремлевских делах, которые «попахивали контрреволюцией». Вот его оценки тех событий:

«Одно, впрочем, несомненно, Горбачев со своей контрреволюционной перестройкой довел страну до ручки и, конечно, его надо было снимать и наказывать. Жаль, что не удалось это сделать. Его следовало бы судить за все не проделки, ошибки или проступки, – а за ряд государственных преступлений.

ГКЧПисты тоже виновны в развале страны. Иметь в руках армию, КГБ и МВД и так бесславно сдаться честолюбцу Ельцину. Его надо было тоже вместе с Горбачевым задерживать и препроводить в Лефортово».

Слаб был и главный хранитель государственной безопасности председатель КГБ – Крючков, все чаще и чаще смотревший в рот Горбачеву. Он ведь тоже был птенцом из Андроповского гнезда, – являлся его начальником секретариата…