Колокола тревог

Хочется сказать о впечатлениях, которые мы оперативники на Лубянке испытывали в начале 80-х годов от обострения советско-американских отношений. Администрация Рейгана продолжала нагнетать обстановку и добиваться военно-стратегического превосходства США над СССР. Об этом не говорил, наверное, только ленивый. На совещаниях, партийных собраниях и партактивах, занятиях по чекистской подготовке звучала тревожная струна возможности развязывания противником ракетно-ядерного нападения и вытекающей отсюда активизации всей агентурно-оперативной работы.

А.Ф. Добрынин, с позиции посла в США по этому периоду в книге «Сугубо доверительно» отмечал:

«Надо сказать, что президентство Рейгана вызвало у нашего руководства, в частности у Андропова и Устинова, впечатление и даже убеждение в том, что новая администрация США активно готовится к возможной ядерной войне. В результате этого Политбюро по инициативе Андропова санкционировало специальную директиву нашим разведслужбам (по линии КГБ и Генштаба) организовать тщательный сбор информации о возможных планах США и НАТО совершить внезапное ядерное нападение на СССР».

В зарубежных СМИ начало этой разведывательной операции проходило под кодовым названием «РЯН» – «Ракетноядерное нападение». Публикации относились к маю 1981 года. Но что удивительно, информация на Запад попала сразу после того, как председатель КГБ Ю.В. Андропов выступил на закрытом совещании. Это к тому, что можно с уверенностью сказать – агентура противника действовала на самых верхних этажах власти.

Предатель, бывший сотрудник ПГУ КГБ СССР, боясь разоблачения и ответственности за шпионаж против СССР, и сбежавший в Великобританию полковник Олег Гордиевский, подготовивший вместе с англичанином Кристофером Эндрю книгу «Разведывательные операции от Ленина до Горбачева» писал:

«Он (Андропов – авт.) заявил, что новая американская администрация активно готовится к ядерной войне и что существует возможность нанесения Соединенными Штатами первого ядерного удара. В соответствии с этим Политбюро решило, что теперь основной задачей операций советской внешней разведки должен стать сбор военно-стратегической информации о ядерной угрозе США и НАТО».

К удивлению большей части аудитории, Андропов сообщил, что КГБ и ГРУ впервые будут сотрудничать в разведывательной операции мирового масштаба под кодовым названием «РЯН».

8 марта 1983 года Рональд Рейган выступил с резкой антисоветской речью, назвав СССР «империей зла» и призвал мировое сообщество на борьбу с этой страной. А ровно через пятнадцать дней огласил свою программу – стратегическую оборонную инициативу (СОИ), которая по заключению многих специалистов была ничем иным, как операцией по заблуждению нашего руководства. Но партийное чиновничество к заключениям военных профессионалов и ученых-физиков не прислушались и включили рубильник гонки вооружений. И страна не выдержала такого внезапного экономического напряжения. Резко подскочили затраты – страну гробили кремлевские «перестраховщики». Андропов стоял рядом с ними.

Конечно, легко сегодня говорить, глядя на бои того времени со стороны. Но были люди трезвомыслящие, однако их не слышали, или не хотели слушать. Большие деньги маячили и манили в программах противодействия СОИ. В большом куске незаметно и легко можно было «отпилить» кусочек, как сейчас говорят, и положить себе в карман. Эти мысли не покидают автора до сих пор. Вспоминается его беседа на эту тему с уже упоминаемым доктором технических наук, профессионалом в космической технике и физике генерал-лейтенантом В.С. Диденко Он говорил, что «…только идиот может поверить в развязывании полномасштабной ядерной войны сегодня. Американцы ведь прекрасно знали, чем и как может ответить Советский Союз».

И вот, уже в прессе США появляется несколько статей известного американского астрофизика Карла Сагана из Корнельского университета. В своих материалах он рисует картину планетарного апокалипсиса. В результате «ядерных пожаров» произойдет, как он утверждал, такой выброс в атмосферу «пепла и пыли, что на время они закроют солнечные лучи» и на земле установится «ядерная ночь с резким понижением температуры». На эту тему появилось даже несколько голливудских фильмов.

Наши ученые Н.Н. Моисеев, В.В. Александров и Г.Л. Стен-чиков на основе расчетов, полученных при работе на компьютерной технике, доказали аналогичную идентичность сагановским прогнозам. Они подтвердили точнее и с более продолжительным кошмаром – «ядерную ночь» в течение трех месяцев и для самих американцев. Этот доклад был заслушан на одном из форумов в США. Янки, наконец, поняли, что сверхдержава, какой был Советский Союз, прекрасно осведомлена о последствиях, и шутить не будет. Ударит так, что мало не покажется.

* * *

Мир не знает идеальных политиков. Все они стремятся обособиться, казаться на голову выше подчиненных. Настоящий властитель в правлении своем всегда единоличен, а потому не может быть наполнен одними только добродетелями. И даже если человек от рождения исключительно порядочен и честен, добр и отзывчив, то эти качества неузнаваемо трансформируются, меняются на трудном пути к политическому трону. А уж если такой человек взбирается на самое высокое кресло подиума власти, от этих качеств мало что остается. Они и вовсе испаряются.

Так попытаемся исследовать эти поведенческие метаморфозы в деятельности нашего героя.

Часто в беседах с коллегами возникали вопросы в отношении политики Андропова, на которых трудно было ответить, хотя его «мероприятия» по укреплению трудовой дисциплины «были встречены с пониманием советскими трудящимися», как писали тогда газеты. Но непонятна была кара за отдельные проступки: посадка в тюрьму на несколько лет за прочтение «антисоветской» книги, за рассказанный антисоветский анекдот – психушка, за «неверное» истолкование марксизма-ленинизма или линии партии – увольнение с работы и исключение из партии.

Чего и кого тогда остерегался советский режим? Неспособности противостоять идеологическим диверсиям противника или подыгрывал ему?

Один из товарищей автора тогда говорил:

«Зачем из «заблудшей» небольшой когорты малоизвестных писателей-евреев Солженицына, Войновича, Терца, Галича, Бродского и других нужно было делать всемирно известных «мучеников» совести?

Зачем из выдающегося физика Сахарова понадобилось лепить политика мирового масштаба, каким он никогда не был и не стал бы, а тем более ссылать его в Горький?»

Думается, Андропов должен был сознавать, что он оказывает «медвежью услугу» стране, что битых в России чтят и уважают, что со временем «борцы за права человека» будут у власти и станут править сознанием одураченных масс в период глобальной «перестройки». Почти все известные диссиденты получили депутатские мандаты или иные теплые места. Книги войновичей и аксеновых, солженициных и бродских, некрасовых и галичей, издававшиеся на Западе ограниченными тиражами, стали печататься в России миллионами экземпляров. Авторы превратились в «национальных героев». Народ чуть ли не молился на Андрея Сахарова, запоем читал работу Александра Солженицына «Как нам обустроить Россию?», преклонялся перед мудростью трактовки советского историка Роя Медведева и других «страдальцев».

Книги предателей Отчизны Гордиевского и Резуна (Суворова) печатались и печатаются до сих пор в России многотысячными тиражами. Попробовал бы какой-нибудь издатель в США так широко афишировать изменника – наверняка, прогорел бы. Его бы не поддержали ни нация, ни власть. Убрали бы с полок, а мы сегодня умиляемся «работами Суворова», заполнившими полки крупных книжных магазинов, где шельмуется наше прошлое и настоящее с прицелом, чтобы не состоялось будущее. То, что проповедует несимпатичный нам персонаж, неубедительно даже для него самого. Иначе он не призывал бы нас покаяться за наши прошлые победы, не требовал бы, как и ему подобные, принятия закона о запрещении уважать свое прошлое и его героев, брызгая при этом слюной и задыхаясь от злобы.

Сегодня мы вновь наступаем на одни и те же грабли, – клонируем новых «мучеников совести» типа Навального, Макаревича и других.

* * *

По утверждению венгерских националистов, Юрий Андропов являлся масоном. Они ссылались на публикацию в крупном американском журнале «Атлантик ревю» за две недели до смерти главы СССР. В доверительных отношениях он находился с советниками, которые являлись доморощенными масонами: Г.А. Арбатовым, А.Е. Бовиным, Ф.М. Бурлацким, А.И. Вольским и другими. Некоторые из них имели израильское гражданство. Их фамилии в числе других «агентов влияния» из «еврейской сферы» России в списке масонов приводит писатель О.А. Платонов в своей книге «Терновый венец России».

Андропов и Вольский – интересный узел! Последнего жизнь «мотала» по горячим точкам – Венгрия и Чехословакия, Чернобыль и Карабах, Чечня и Северная Осетия. Действительно только масонский черт знает причину важности персоны Вольского, этого загадочного человека, «министра без портфеля», но влиявшего на политику огромного государства. Пребывание Вольского в Венгрии в 1956 году совпадает с нахождением там Юрия Андропова и Владимира Крючкова.

Вопросы об «агентах влияния» Крючков поднимал не раз, но за все время пребывания на должности председателя КГБ (с 1988 по 1991 гг.) он так не смог их «вывести на чистую воду» – то есть «раскрыть», а может, не хотел или ему не давали это сделать. Он их, за исключением некоторых, так и не назвал.

Генерал-полковник Маркус Вольф – руководитель разведки ГДР, человек со светлейшей головой, хорошо знавший нашу страну, являясь искренним другом СССР и КГБ, со временем скажет о председателе Комитета такие слова:

«Возможно, я слишком идеализирую Андропова. Даже для такого его почитателя, как я, понятно, что он заслуживает критического отношения, особенно из-за его жесткого отношения к диссидентам. Его интерес к допустимым формам политического плюрализма ограничивался наблюдением за венгерским экспериментом, который мы полушутливо, полупренебрежительно называли «венгерский гуляш». Однако во внутренней политике превыше всего он ставил стабильность в Советском Союзе и проводил в жизнь куда более жесткие идеологические установки…»

Решение Андропова повысить Крючкова и назначить его начальником Первого главного управления КГБ было логичным, но не очень мудрым.

И дальше:

«Когда в августе 1991 года я услышал, что бывший секретарь Андропова возглавил ГКЧП, я сразу понял: крах неминуем!»

Что же получается, Андропов ошибался в выборе кадров? Он «ошибся» в выборе трех судьбоносных для Советского Союза фигур – сначала Крючкова и Горбачева, а потом шлейф грешка потянется за ним и в привлечения Ельцина в партийный ареопаг. Вся эта тройка стала могильщиками Великой Державы из-за своих глупостей, амбиций и необузданности, а по существу неспособности стать государственными деятелями. Они остались политиками, стремительно превращаясь в политиканов. Разницу между государственным деятелем и политиком, я думаю, читатель знает.

Крючков же в интервью газете «Правда-5» в № 30 от 15 августа 1997 года поспешил ответить немецкому коллеге: «История нас уже оправдала!»

А вот в № 37 от 13 октября того же года и в той же газете читатель из Кишинева Анатолий Ковалев возразил:

«История вас не оправдала!»

Да и никогда уже не оправдает, ибо председатель КГБ не справился со своими обязанностями – сохранить государство от распада. Так же, как и поддался чарам «ставропольского комбайнера» и «царя овец» (так его назвал однажды Леонид Брежнев) Михаила Горбачева предшественник Крючкова – Чебриков, помогавший ему всеми правдами и неправдами взобраться на высший политический трон Советского Союза.

Инструменты и исполнители у него были под руками. Но случилось то, что могло не случиться. Узнав о бесславном руководстве ГКЧП и развале страны, Андропов перевернулся бы в гробу и отправил бы с того света проклятия в адрес своих учеников. А может быть, спокойно воспринял смену политической декорации с заменой социализма на капитализм. Трудно сказать, имея сегодня открытые сведенья, а не «сундучные» материалы о нем.

В одной из газет «Совершенно секретно» (№ 2 – 1995 год) был помещен отрывок из смелых мемуаров бывшего сотрудника ПГУ КГБ Михаила Любимова. Он рассказывал о секретном плане Андропова по перестройке СССР и указывал на то, что именно шеф КГБ готовил кандидатуры будущих главных разрушителей страны – Горбачева и Ельцина.

М. Любимов считает, что план под кодовым названием «Голгофа» был разработан на Западе, а точнее в ЦРУ и запущен в Кремль. На основании этого плана Ю. Андропов через своих помощников сформулировал задачу «восстановления истинного социализма» путем уничтожения социализма существующего через реставрацию капитализма, «причем, не мягкого шведского социал-демократического типа», а как пришлось слышать от Андропова:

«Мы должны ввергнуть страну в дикий необузданный капитализм, где царит закон джунглей…»

Автор ставит под сомнение такую прямолинейность достаточно осторожного Генсека. Но то, что написано пером, не вырубишь топором. Хотя сказал, значит, думал, что говорить.

* * *

После реализации так называемого «Ленинградского дела» в конце сороковых, волны репрессий прошли по всем районам Северо – Запада нашей страны. Так, в начале января 1950 года в Петрозаводск прибыла комиссия из ЦК ВКП(б) вместе с группой представителей МГБ СССР.

Первым секретарем ЦК Карелии с 1938 года работал Геннадий Николаевич Куприянов – честный и порядочный человек. В годы Великой Отечественной войны Куприянов являлся прямым начальником Андропова по формированию партизанского штаба в начале войны, а также Членом военного совета Карельского фронта. Андропов относился к Куприянову с большим пиететом, у них не было никаких споров и столкновений.

Но… преданность и уважительность Юрия Владимировича своему начальнику не выдержала первого же испытания. Он, как и ряд других его коллег, «дал материал» (то есть представил донос в форме политического обвинения) по начавшемуся в Петрозаводске «делу Куприянова».

24–25 января состоялся пленум ЦК Карело-Финской республики, где Андропов обвинил своего шефа во всех смертных грехах да еще покаялся, что своевременно его не разоблачил как врага народа.

Куприянова сразу же арестовали и дали… 25 лет лагерей.

Потом после освобождения в своей рукописи «Партизанская война на Севере» Куприянов напишет:

«Юрий Владимирович сам не просился послать его на войну, в подполье или партизаны, как настойчиво просились многие работники старше его по возрасту. Больше того, он часто жаловался на больные почки. И вообще на слабое здоровье. Был у него еще один довод для отказа отправить его в подполье или в партизанский отряд: в Беломорске у него жила жена, она только что родила ребенка. А его первая жена, жившая в Ярославле, забрасывала нас письмами с жалобами на то, что он мало помогает их детям, что они голодают и ходят без обуви, оборвались и мы заставили Юрия Владимировича помогать своим детям от первой жены…

Все это, вместе взятое, не давало мне морального права послать Андропова в партизаны, руководствуясь партийной дисциплиной. Как-то неудобно было сказать: «Не хочешь ли повоевать?». Человек прячется за свою номенклатурную бронь, за свою болезнь, за жену и ребенка».