Тайна скифской чаши

* * *

На поверхность беглецы вышли далеко от дома Токсариса. Оглянувшись, они поняли, что находятся в двадцати локтях от усадьбы философа Солона на окраине Афин.

– Этим ходом, друзья, – признался Токсарис, – я никогда не пользовался. О нём мне рассказал прежний хозяин моего дома. И то, что мы окажемся здесь, я, признаюсь, не предполагал. Боги покровительствуют нам.

– Если Боги вывели нас к усадьбе Солона, – сказал Анахарсис. – Я бы хотел попрощаться с этим достойным человеком.

– Спасибо за доброе слово обо мне, милый друг.

От ворот усадьбы отделилась фигура человека, завёрнутая в плотную ткань. Когда человек подошёл ближе, все узнали в нём Солона.

– Я наслышан о твоих несчастиях, Анахарсис. И всё же я надеялся, что ещё увижу тебя. Боги подарили мне радость встречи. Ты прости обезумевших людей, они, как малые дети, сами не ведают, что творят. Им нужен был виновный, и они его нашли. Поверь, пройдёт время, и афиняне вновь с радостью будут встречать тебя.

– Я не в обиде на Афины, – успокаивая Солона, сказал Анахарсис. – Очень многому я научился в этом городе. Многое понял. Здесь я познал любовь и нашёл новых друзей. Ты один из них.

Растроганный Солон хотел что-то сказать, но вдалеке послышался нарастающий вой толпы, над крышами домов замерцало зарево от факелов.

– Друг мой, время не терпит, – заволновался философ. – Возьми мою колесницу. Благодаря Богам выглянула луна – ты быстро доедешь до Пирейской гавани. А там ты всегда найдёшь корабль, уплывающий в Ольвию, что рядом с твоей родиной.

Рабы открыли ворота и колесница, запряжённая четвёркой великолепных лошадей, выехала на дорогу. Чёрный раб эфиоп управлял этим быстроногим экипажем.

– Нам не нужен возница, – с непререкаемой твёрдостью сказала Елена. – Я сама отвезу Анахарсиса в гавань. Себе я доверяю больше, а завтра к вечеру колесница будет стоять у тебя в усадьбе, Солон.

Анахарсис по очереди обнял друзей. Каждый хотел сказать что-то важное на прощание, но крики приближающейся толпы торопили их. Они ещё раз крепко обнялись, в тайне надеясь на будущую встречу. Раб эфиоп сошёл с колесницы, и Елена заняла его место. Взявшись за вожжи, она ждала Анахарсиса.

– Гелийане! (Будьте здоровы) – попрощался по греческому обычаю Анахарсис.

– Гелийане! – ответили ему друзья.

Анахарсис вскочил в колесницу, Елена тронула вожжи и вывела коней на дорогу. Анахарсис не выдержал и оглянулся, стараясь запомнить лица друзей.

– Пошли! Вперёд! – закричала Елена и щёлкнула кнутом.

Колесница стремительно понеслась по мощёной дороге.

* * *

Рассвело. Над Пирейской гаванью небо было чистое и глубокое, как будто и не гневались сегодня Боги, бросая с вершины Олимпа молнии и град. Ласковые голубые воды Понта Эвксинского казались гладкими, как зеркало, до самого горизонта. Елена и Анахарсис стояли у трапа большой триеры, которая держала путь в Ольвию с товарами для степных народов. В трюмах корабля хранились амфоры с вином, оружие и украшения из драгоценных металлов для знати. Елена и Анахарсис смотрели в глаза друг другу и молчали. Все слова были сказаны. Они ещё были рядом, но уже далеко. Под свежим ветром едва трепетали паруса триеры, в ожидании команды отплытия гребцы опустили вёсла в воду…

И вдруг Елена сказала:

– Ты говорил, милый, что познал в Афинах любовь и нашёл друзей, но ты не узнал, что такое быть отцом. Когда ты вернёшься, у тебя будет такая возможность.

– Что? – не понял сразу Анахарсис.

– Дай мне твою руку. Положи вот сюда, под сердце. Скоро тут будет биться второе, маленькое сердце. Сердце твоего ребёнка.

Анахарсис подхватил на руки Елену. Слёзы радости и печали выступили на его глазах.

– Спасибо тебе, любовь моя! Я вернусь! Я обязательно вернусь! – с верой в их счастливое будущее, несколько раз повторил он.

Елена сняла с шеи гемму на золотой цепочке и положила ему в ладонь. На гемме в профиль была изображена девушка, удивительно похожая на Елену. Анахарсис в последний раз прижал к себе любимую, расцеловал её глаза, руки и побежал по трапу на корабль.

– Хайре! – крикнула ему в след Елена.

– Хайре! – ответил он ей с борта корабля.

Хайре – радуйся. Даже если не повезло – радуйся. Даже если печаль на сердце – радуйся.

Слёзы бежали по лицу Елены, но она улыбалась. Такой и запомнилась она Анахарсису.

16. Неожиданный помощник (наши дни)

Ровно в 9.00 в офис частного сыскного бюро, вошёл молодой человек спортивного телосложения, который вчера в кафе, несомненно, заинтриговал Антыхина. Назначая ему встречу, Антыхин предчувствовал, что получит важную информацию, и не ошибся. Едва только здоровяк сел в предложенное ему кресло, как сразу озадачил признанием:

– Простите, Владимир Олегович, это я вас во дворе магазина ударил… Простите.

– Н-да, – от удивления Антыхин даже хохотнул. – Впервые в жизни у меня такое. В меня стреляли, машиной сбивали, по телефону угрожали, но чтобы после этого извиняться приходили…

– Простите, – ещё раз повторил молодой человек, опуская голову. – Ей Богу, думал вор.

– Чем же вы меня? – машинально коснувшись затылка, поморщился Антыхин.

– Рукояткой пистолета. Газовый мне выдали. Вы только не подумайте, что я вас потом бросил… – он осёкся. – Можно я всё по порядку?

Посетитель старался не смотреть в глаза Антыхину, который даже почувствовал жалость к нему.

– Ладно. Забудем, – сказал Антыхин. – В конце концов, я сам виноват. Нехорошо в чужие окна подглядывать. Зовут вас как?

– Костя. Костя Драч, – оживился парень. – Охранник антикварного магазина.

– Рад встретить совестливого человека, – всё ещё продолжая удивляться, сказал Антыхин. – Но как я понимаю, вы ко мне не только просить прощения пришли?

– Нет, конечно, – смутился Костя. – Правильно, что вы нашим антикварным магазином заинтересовались.

– Почему вы так думаете? – с интересом спросил Антыхин.

– Дела у нас, прямо скажу, криминальные творятся.

– В чём же криминал? – напрягся Антыхин.

– Наш завмаг Кравец, вместе с директором краеведческого музея Фейгиным и его заместителем, тёмными делами занимается.

– Какими делами?

– Завмаг постоянно поддерживает связь с частными коллекционерами нашего города…

– И сколько же их у нас? В нашей провинции-то?