Тайна скифской чаши

Внезапно он поднял руку. Скифы мгновенно остановились, внимая царю.

– Завтра на рассвете я объявляю царскую охоту! – громко крикнул Кадуид, чтобы все слышали.

– На охоту! Мы с тобой великий царь! – обрадовались скифы.

И вновь, подчиняясь ритмичным ударам, единым слитным движением воины продолжили танец.

* * *

Чистым и свежим утром следующего дня, мужчины, оседлав коней, выехали на царскую охоту. В лагере остались только женщины, дети и небольшой отряд воинов.

Анахарсис ехал рядом с Кадуидом в окружении знатных скифов. Их бронзовые шлемы и железные панцири поблескивали в лучах ещё не жаркого солнца. Рядом с ними скромно выглядела кожаная одежда Анахарсиса. Но в руках у него был лук не хуже чем у других скифов. Стрела из такого лука могла поражать цель на расстоянии почти целой стадии. Всадники окружили дубовую рощу, где обитали вепри, главная добыча любой скифской охоты. Вепри здесь бродили целыми семьями, питаясь желудями и корнями деревьев. Простые скифы выполняли обязанности загонщиков, а царь и знатные воины залегли в траве, ожидая в засаде бегущих на них зверей. Загонщики, громко крича и лязгая оружием, углубились в рощу. Анахарсис и Кадуид вместе с лошадьми, лежали за огромным стволом упавшей сосны. Внезапно, ломая кусты, перед ними выскочила пара вепрей. Вид их был устрашающим. Налитые кровью глаза с ненавистью смотрели на братьев, но страх перед человеком всё же победил ненависть. Звери метнулись в разные стороны, а потом, спасаясь, побежали назад. Вековые инстинкты охотника проснулись в Анахарсисе, ему захотелось самому добыть зверя. Он вскочил на коня и бросился в погоню за вепрями. Натянув лук, он готовился выстрелить наверняка. В азарте Анахарсис не услышал свиста чужой стрелы рассекающей в полёте воздух. Он только почувствовал, как в спину вонзилось что-то острое и глубоко вошло в тело. Он успел обернуться и увидеть Кадуида, который быстро опускал лук…

Обняв тело Анахарсиса, Кадуид сам привёз его в лагерь. Скифы не сомневались, что на охоте произошёл несчастный случай, чья-то стрела вместо зверя поразила Анахарсиса. А случаем руководят Боги. Значит, виновных нет, Боги призвали великого скифа к себе. В печали мужчины и женщины обрезали волосы, царапали лица, прокалывали руки стрелами. Воины приняли тело Анахарсиса из рук Кадуида и положили на царскую повозку. С плеча Анахарсиса сползла котомка. Из неё выкатилась на землю чаша, и выпало несколько свитков папируса. Подняв чашу, Кадуид увидел на её фризе изображение воинов, себя на троне, а рядом стоящего Анахарсиса.

– Орик! Выполнил мой заказ, – догадался Кадуид. – Только он мог создать такую красоту. Но Анахарсису он отдал предпочтение. Здесь брат как живой. Мои же черты только угадываются. Что же, пусть нас рассудят Боги и время.

Молча склонился Кадуид над телом брата. В его глазах не было ненависти, а только тоска и боль. Внезапно в вырезе рубахи Анахарсиса что-то блеснуло. Отвернув ворот, Кадуид увидел греческую гемму на простой бронзовой цепочке. На овальном стекле геммы, будто изнутри, просматривался профиль молодой красивой женщины.

«Может быть он, действительно нашёл в Афинах своё счастье? Ну и оставался бы там. Зачем вернулся? Зачем хотел изменить наши обычаи и посадить скифских Богов в мраморные клетки греческих храмов? Нет. Он не оставил мне выбора…»

Мысли царя прервал знатный скиф Тимн:

– Каков будет обряд погребения, великий царь? Готовиться ли нам к сорокадневному путешествию в Герры?

– В Геррах могилы наших царей. Да, Анахарсис мой брат, но он не царь. Он сам лишил себя трона, поэтому будет предан земле здесь посреди степи. Но похороним мы его, как знатного воина, ибо в жилах Анахарсиса текла царская кровь. Я хочу, чтобы с высоты его кургана ему была хорошо видна родная земля, а у изголовья поставим вот эту чашу…

Незаметно для вельможи, Кадуид положил в чашу гемму с изображением Елены и тихо шепнул на ухо Анахарсису:

– Прости, брат.

20. Тайна чаши (наши дни)

Миновав мост, Николай Романов взял резко влево и остановил машину возле частного сыскного бюро. Он ожидал застать Антыхина в офисе, но к его удивлению тот сидел на скамейке вместе с незнакомым молодым человеком внушительной наружности и вёл неторопливую, ни к чему не обязывающую беседу. Так, во всяком случае, это выглядело со стороны.

– Я думал директор частного сыскного бюро трудится в поте лица, а он тут, понимаешь, бездельничает.

– Садись и ты, Коля. Отдыхай, – лениво потянулся Антыхин. – Не всё же время сгорать на работе.

– Антыхин, ты мне нужен, – сказал вдруг посерьёзневший Романов. – Пойдём в машину или к тебе в офис. Поговорить надо.

– Можешь говорить здесь. Знакомься, мой помощник Костя Драч.

Романов подал Косте руку и, поколебавшись немного, присел на скамейку.

– Я о деле, – он вынул из папки фотографию и подал Антыхину. – Вот отпечатки пальцев «некто», который «нежно погладил» тебя во дворе магазина.

– Можно я подарю это фото на память Косте? – спросил Антыхин. – Это его пальчики.

Романов удивлённо присвистнул.

– Вот как ты убеждаешься в профессиональной пригодности своих помощников. Любопытно.

– Это длинная история, – Антыхин снисходительно похлопал Романова по плечу. – При случае мы с Костей её когда-нибудь тебе расскажем.

– Понятно, – с сарказмом сказал Романов. – Отбился ты от рук Антыхин. У тебя от меня уже появились секреты. А вот у твоего друга Николая Романова всё как на ладони.

– Ну-ну, не виляй, – хитро улыбнулся Антыхин. – Я ведь понял, что пальчики только начало. У тебя в папочке, пожалуй, и бомба припасена?

– Припасена и ещё какая. Но прежде скажи, ты скифской чашей всё ещё занимаешься? А то, может быть, вы с помощником на какие-то другие дела переключились, а я со своей бомбой под ногами у вас болтаюсь?

– Не томи душу, Романов. Говори.

– Легко сказать – «говори», – хмыкнул Романов. – Учти, эта информация стоит не меньше ящика пива.

– Считай, что контракт мы уже подписали, – нетерпеливо сказал Антыхин.

Костя, пока не понимая словесной дуэли старых друзей, разумно помалкивал.

– В то, что я сейчас сообщу трудно поверить, но факты упрямая вещь, – сказал вновь посерьёзневший Романов. – Я сам проводил экспертизу, советовался со специалистами из столицы. И вот моё заключение: чашу никто не крал. Она просто превратилась в порошок. Рассыпалась, понимаешь?

– Не понимаю, – недоумённо ответил Антыхин. – Ты шутишь, Коля?

– В том то и дело, что нет. Когда древний металлург выливал чашу, в расплавленный металл то ли случайно, то ли специально попала неизвестная нам добавка, как называют её профессионалы – присадка. Эта добавка через тысячелетия превратила в один миг позолоченное серебро в порошок. А фигура скифа в плаще из чистого золота, вот она одна и сохранилась. Да, господа сыщики, такие чудеса творятся на белом свете.

Антыхин и Костя переглядывались между собой, не зная верить Романову или нет. Уж больно всё было похоже на сказку.

– Золотую фигуру скифа в плаще мы уже вернули в музей, – добавил Романов. – Так что можете пойти полюбоваться. Ну, как, Антыхин, свой ящик пива я честно заслужил?

Антыхин только молча кивнул головой.

Эпилог

Последние дни сентября были по-летнему жаркими. В лучах яркого солнца здание краеведческого музея чем-то неуловимо напоминало древнегреческий храм. В этот замечательный день, Антыхин привёл в музей Лену. У центрального входа их встретил Фейгин.

– Владимир Олегович, – угодливо доложил он. – У меня всё в порядке. Выполнил все ваши условия.

С опаской, поглядывая на Лену, Фейгин спросил:

– Вы с проверкой?

– Я с невестой, Аркадий Михайлович. А проверять вас будут другие. Мы хотим увидеть фигуру скифа в плаще. А то и она, не дай Бог, рассыплется, – не без намёка на старые грешки Фейгина, пошутил Антыхин.

– Что вы! Не говорите так, Владимир Олегович! Хватит с меня и чаши! – испуганно замахал руками директор музея.

Он побежал вперёд и, широко распахнув дверь, пригласил гостей войти.

В центральном зале, где раньше была выставлена чаша, в шкафу под стеклом на фоне чёрного бархата блестела золотая фигура скифа, а рядом с ней лежала греческая гемма с изображением молодой женщины.