«Клиповое» мышление

– Ты должна была умереть! Вот… Прости! – Сказала, как отрезала! Вот он – мой приговор! Так ещё и с таким тупым извинением – по факту. Будто и по тем же самым «правилам» – она могла и смогла бы что-то действительно изменить: вне зависимости от «нравишься» или… или «нет». Да уж! Здравствуйте! А я ведь знала, что когда-нибудь этот, в принципе, «понедельник» – меня убьёт. Да ещё – и летом… Да ещё – и в… Ненавижу: лето, жару и… понедельники. И «лифты»!

– Ч-что?! – Дыхание вдруг резко спёрло и я начала задыхаться, рухнув где-то параллельно ещё и на колени, да и забыв начисто про то: как давно не заикалась и не повторялась. Этого… Этого – не может быть! Просто – не может. Нет! Что за бред?!

–Если бы я не остановила лифт –ты бы вышла из дома и попала под машину! Водитель – просто скрылся бы с места преступления. А скорая… Как и все – не успела бы приехать. Ты должна была умереть и умереть –на месте! – Развела руками Люция.

– Нет! – А вот и стадия «Отрицание» – подъехала. Прекрасно! Только почему – от своей смерти, а не от чей-то?! О! Теперь и думаю, как демон. Дурной пример – всегда заразителен. Как и компания! Посмотри на неё и скажи, ответь – кто ты. После – кто я… А затем – зачем? Да и главное – нахуя?! – Замолчи! Нет! Это – не так! Я же – жива! Это шутка! Да! Всего лишь – глупая шутка! Скажи, что ты шутишь… Скажи! Прошу…

– Очень бы хотелось… но нет! А «жива» ты –потому, что я нарушила правило и просто изменила твою судьбу и ход событий, вмешавшись! И пока ты как раз вот сидишь здесь и сейчас со мной –водитель легковушки уже с полчаса как мёртв: протаранил продуктовый ларёк и подорвался вместе с ним – на вытекшем из бензобака бензине! Забавно, да? Такой –эффект бабочки: элемент исчезает – событие меняется…

– Но… Но он же… Он – умер! Он – мёртв! Вместо… А не я! Почему?

–Довольно странный вопрос –для и из уст человека, во-первых, а во-вторых, что мог погибнуть, влетев в его лобовое стекло, а отлетев, попасть под колёса! Он давно находится – под нашим наблюдением и в нашей же разработке: мы считаем его –уже окончательно опасным для общества и пропащим, пусть и не «без вести»! Видишь ли… – нахмурилась она и, призадумавшись, уставилась на меня невидящим взглядом: будто смотря на меня и тут же сквозь, да и вовсе же не смотря и не на меня. – Пару лет назад –он потерял семью… Одну и вторую! Жена и двое детей, девочка и мальчик, разбились на самолёте, когда летели обратно с отдыха. Отец –утонул, когда рыбачил зимой на льду. А мать –умерла от рака мозга. И так, и без этого – тяжёлая судьба, согласись! А он же и ещё, и сверху будто «поддавая» – пил не просыхаяи «таким» садился за руль. И тут, как понимаешь, было уже два варианта: либо его сажают за убийство, да ещё и вождение не единожды в нетрезвом виде –пожизненно и без права выхода из тюрьмы по УДО; либо он –погибает! Ты –жива. А это значит –без вариантов: «один»! Возможно, мы спасли и ещё парочку таких, как ты, и не – от этого идиота-гранаты и на колёсах!

– Боже мой!.. – Хриплый шёпот сорвался с моих губ, мешаясь с непрерывным потоком холодящих и даже «морозящих» кожу слёз. – Я убила человека. Оставшись жива, я погубила – его!

–Дура! – Рявкнула Люция. – Главное же, что: ты –жива. И твои родные –не будут рыдать через пару дней у твоего же гроба! Ну а насчёт него… Тут уж ничего не поделаешь и ничего не попишешь: из двух зол – всегда выбирают меньшее!

– Но… Какая тебе польза – от меня? Ты ведь – демон! А я – … – всхлипнула я, уставившись в «ночь» глаз девушки, и так и не закончила свою фразу. Да и надо ли уж?

–Никакой… – Пожала она спокойно плечами, а я нахмурилась. – Да-да! И даже более того – со-вер-шен-но никакой! Это всего лишь –моя работа: спасать тебя. А даже и «тем более» –такими вот… весьма экстравагантными способами!

– В смысле? – Хлюпнула я носом и утёрла его своей правой ладонью, пока левой же – подбирала слёзы с и из глаз: под ними и на щеках.

–Я демон –из разряда: «Гении».

– Что-то типа… «ангелов»? – Нет, ну а что? Будто я знаю, кто такие эти… «Гении». Я знаю – гиен! И, как по мне же всё опять же, она – больше на них смахивает, чем на… демонов. Так ещё и разряда этих самых, как их, а, Гении. Точно не гений – это придумал!

–Хватит. Меня. Оскорблять! – Сквозь зубы прошипела девушка, ощетинившись. – Это только для тебя я –демон-хранитель… А для остальных –я худший кошмар!

– Ага! И «ужас, летящий на крыльях ночи»… Да-да! Да уж… Ну, как и палка о двух концах. И медаль же о двух сторонах. Не говоря уж – и о луне! Кому-то – ангел-хранитель; а кому-то – и демон-разрушитель. Но «ты» и!.. «Хранитель»? – Хлопнула я себя же по коленям и рассмеялась: сначала истерично, а после и упаднически-обречённо. – Так сохранила, что у меня сердце всё ещё рёбра стремится пробить: я же умереть могла!

–Могла… – Кивнула она и хитро улыбнулась. – Но не умерла же! Да и ты мне ещё благодарной быть должна – я тебе «облегчённый курс» показала. Для других и… чужих –я таких «поблажек» не делаю: если уж претворяю страхи –так до конца! А вот и до какого именно – «конца»… Порой –вполне удачно пополняю отсек «умерших душ»!

– Постой!.. Так… Гении… если я правильно поняла, как и любые другие и… чужие мифы кряду, это ведь – сказочные персонажи! Ты-то там и… в них… в их рядах – как?

– Все мы, так или иначе, начинаем –с «низов»… А домовые и женского пола –бывают, чтоб ты знала!

– Впервые вижу, чтобы демоны… и «спасали»! А что же делают тогда – ангелы?

–Не суют свои напыщенные носы –не «в свои» дела! – Фыркнула девушка.

– Стой-стой-стой… Стоп. Мне нужно это переварить! То есть, вся эта бурда про то, что я тебе понравилась – …

–…правда! – Вновь кивнула она, а я окончательно запуталась и воззрилась на неё огромными глазами. – Из всех тех, за кем я присматривала в прошлом, по крайней мере, ты мне нравишься – кудабольше их. Ты… волевая!

– Станешь тут «волевой», когда: падаешь – больше, чем поднимаешься!

– Не жалуйся! – Смерила меня брюнетка строгим и хмурым, словно и воспитательным, приструнительным взглядом. А после – и снова широко улыбнулась, не только губами, но и глазами, в которых загорелась ещё и какая-то мысль. –Будет и на твоей улице праздник… И довольно скоро!.. Если ты примешь –правильное решение.

– То есть?.. Что за… «решение»? Так ещё и – «правильное»…

– Относительно своей дальнейшей судьбы! Видишь ли… Да. Я спасла тебя… Но и всё равно же –с одним условием: всё и все, вся –везде и всегдаимеют свою цену. Твоя, и «моя» же в том числе, ты должна –стать… ибыть с нами!

– Как это?.. С «вами»!

– Стать –демоном-хранителем!

– Ты – сёрьезно? – Усмехнулась я и закатила глаза. А вот это – уже реально за все возможные и «не» рамки: что приличия, что и… морали! Каким: «демоном»?Так ещё и – «хранителем»! Я же только-только, уже и час назад, узнала и даже поверила во всю эту… мистику, а уже должна стать – одной из них! Скорая – уже не нужна. Вызовите – дурку!

– Серьёзней некуда! – Рыкнула девушка. Ой!Всё-таки – разозлилась… Нужно как-то сгладить углы: себе дороже – её как-либо, на что-либо да и кого-либо, в данном же всё случае – себя, провоцировать. Тем более – в пока ещё закрыто-замкнутом помещении!

– А альтернативы – нет?

– Есть… – Склонила она голову к своему левому плечу и осклабилась, «играя» чёрными острыми ногтями, в свою очередь, по правому. – Я стираю тебе память, возвращаю время и всё остальное на свои места –и ты погибаешь «своей» смертью!

– Круто! – Хлопнула я в ладоши – и показала ровно тот же знак обеими следом. – Такой выбор… Даже и не знаю, что и выбрать-то… Без выбора! А именно… Если я всё же захочу перейти… к вам – я умру. А если не захочу – опять же умру. Это не альтернатива!

– Почему же? В первом случае –ты даже и не появишься!.. Ни как человек. Ни…

– Как так? – Спорю, мои глаза стали размером с блюдца – с самые большие и даже «огромные»: из всех существующе-возможных и «не». Что за нафиг?!

–Ну… Когда ты согласишься вступить в «наши ряды» –тыавтоматически сотрёшься из памяти: родных, близких и… друзей. Знакомых… Всех! И не будешь значить для них – ни-че-го: ведь тебя просто – не было, нет и… не будет. Вот и всё!

– Это… жестоко! – Нахмурилась я.

– Да неужели?! А так рано умереть и буквально на руках своей же матери –это не жестоко? Доводить их, стоящих у гроба… дочери, внучки и подруги, до нервного срыва –это не жестоко?! Ты принесёшь им куда больше боли –оставшись в воспоминаниях, нежели исчезнув из них и от них же самих: насовсем и… навсегда. «Сов-сем»!

– Но… Но я не могу – так! – И слёзы вновь потекли по щекам сплошным потоком: где-то размывая собой ещё прошлые дорожки, а где-то – и просто накладываясь на них поверх, уже и как новые. – Не могу так поступить и… С ними! Это… Это несправедливо!

– Жизнь –вообще несправедливая штука! Но и в любом случае –решать тебе… – И лифт вновь не спеша начал опускаться на первый этаж!

Пока же и я сама, покачиваясь вместе с ним снаружи, так ещё и из стороны в сторону – внутри, не могла унять очередной же свой срыв и истерику. Что уж говорить – и за принятие какого-либо решения. А и тем более – верного! Трудно было решиться в таком состоянии «не стояния», когда ещё и слёзы продолжали литься из глаз, скатываясь по щекам и оставляя прозрачно-солёные дорожки на коже, щипая и будто бы ещё и разъедая её, вообще хоть на что-то. А тут ещё – и на такое! Да… уж.И вот вроде бы, в момент, приходишь к «правильному решению», разумом и так же вполне «разумно», но и вновь же –вмешиваются чувства! Эмоции и… ощущения! Сердце! И уже не то что «трудно» – «никак»: понять, принять и… сделать это-его. А нужно… Надо! Остаётся – только довериться случаю. И постараться – не думать о последствиях. Так – будет лучше!

И вот, двери, наконец, звякнули – и раскрылись, выпуская брюнетку за пределы досягаемости: зоны доступа, личного пространства и, как ни странно, комфорта! Что ж, и пусть под «крылом у смерти» – как никогда опасно; но и в то же всё время – весьма безопасно. А уж и у «своей-то» – и подавно! И, практически исчезнув из поля зрения, она, будто бы и напоследок, словно бы и «на дорожку», притормозила, шаркнув подошвой туфель в моём направлении – только заслышав мой же тихий голос, зовущий её по имени!

– Ну? Драматически-театральные паузы, конечно, «по-своему» –прекрасны, но…

– …Если я соглашусь стать такой же, как ты, ты исполнишь одну мою просьбу? – Всё же собравшись с духом и голосом же, продолжила я.

– Конечно! Quid pro quo… Только не путай – с Quiproquo!

*

Покачивая ногами из стороны в сторону, девушка с короткими каштановыми волосами, в чёрном костюме, из пиджака с длинными рукавами и укороченных брюк со стрелками, на голое тело и в чёрных же лодочках на тонкой и высокой шпильке сидела на серой деревянной скамейке под прозрачным пластиковым «куполом» остановки на металлических опорах и смотрела на поток солнечного света сквозь пальцы рук. Как сравнительно недавно и одновременно давно –это было: такие игры – уже не приносят той беспечной детской радости, спокойствия и уюта! А как бы хотелось вернуться в прошлое – и ещё раз проделать такую штуку… «той» собой. Попускать солнечных зайчиков и… Вдоволь насмеяться! Набегаться и… Надышаться. Где же те её – пять лет?

Но и уловив боковым зрением приближение большого бело-синего металлического объекта, она, так и не закончив, да и не ответив, тяжело выдохнула и направилась к нему! И, поднявшись по чёрной металлической лестнице с чёрными же прорезиненными ступеньками автобуса, лишь мельком оглядела «контингент». Затем заплатила за проезд и села слева от молодого парня, лет двадцати-двадцати пяти, со светло-каштановым ёжиком волос, что, прижавшись головой к окну, справа же от себя, держал в руках свой серый мобильный телефон и неустанно вращал его между своими средним и большим пальцами правой руки, держа левую либо в кармане, либо на левом же бедре или колене, постукивая ладонью или выстукивая же пальцами какой-то лишь себе известный и понятный ритм: то ли ждал звонка и так сильно переживал из-за возможности вдруг его не услышать, то ли просто нервничал и пытался хоть чем-нибудь себя отвлечь. Но и стоило лишь белым металлическим дверям закрыться, а затем, спустя время, вновь раскрыться со скрипом и глухим хлопком, как он резко вздрагивал, осматривал всё окружающее его в общем, людей в частности, что в нём находились и только зашли, и вновь прижимался к окну. Даже невооружённым взглядом было видно и понятно, что его что-то пугало. И очень сильно – пугало! Взгляд его серо-зелёных глаз – не мог остановиться ни на чём и ком конкретно: ни на секунду. Да он даже в окно не смотрел, всецело поглощённый прокручиванием телефона в руке, пока его же тонкие губы были сжаты в одну белую полосу от напряжения. Как и острые скулы, по которым то и дело шныряли желваки. В то же время, как и на фоне общей же бледности худого лица, его светлые широкие брови – были сведены у переносицы. А длинные ресницы – слишком быстро порхали; и временами – даже дрожали. Вместе с кончиком длинного и острого носа, что и дёргался им же в такт. Словно бы он задыхался – и таким образом старался поймать больше воздуха! Одновременно и с капельками пота, что и сразу же почти утирал своим левым рукавом серой вязаной кофты, надетой поверх белой футболки. И тут же затем проводя, левой же рукой, по волосам и влажному высокому лбу. После чего ненадолго подносил телефон к губам, не касаясь его, а только угловатого, почти и квадратного подбородка, что-то шептал с закрытыми глазами – и вновь начинал крутить его, стуча и ногами же в чёрных рваных на коленях джинсах, словно отбивая ритм белыми высокими кроссовками.

Его чересчур зажатая внутри и сжатая снаружи поза, почти и спрятанная в худые и угловатые плечи узкая шея, то вытащенная наружу, то и спрятанная вновь в карман кофты «забитая» рука и то скрещенные под сиденьем, то подогнутые «под себя», то и вытянутые перед собой ноги, вновь и вновь стучащие время от времени по чёрному металлическому полу, покрытому тёмно-синим ковром с небольшим ворсом: всё это – так и указывало, так и кричало о состоянии явно далёком от спокойного и сбалансированного, равновесного и главное «гармоничного». Он будто пытался спрятаться, уйти от этого, внешнего, мира – в свой: вжавшись в угол и прижавшись к окну – чтобы слиться с ними и выйти через них!