Мнемоны. Продавцы памяти. Часть вторая. Таша

Она вскинула испуганные глаза, быстро закрыла крышку ноутбука, и, стянув с ушей наушники, протянула:

– Фил, привет.

Таша обрадовано улыбнулась, и встала, потянувшись ко мне. Я приобнял ее, поразившись худобе, она и раньше была стройняшкой, но это была стройность свободной лани, а сейчас – болезненность находящегося в заточении зверя. Свободная майка совершенно не скрывала торчащих ребер и начавшей обвисать груди.

– Таш, что с тобой?

– В смысле?

– Выглядишь неважно.

– Да? Устала просто. Работы… – она кивнула на прикрытый ноутбук, – много.

– Все консультируешь своих психов? – Хотел шутливо, вышло зло.

– Да. – От моего тона она замкнулась и села в кресло. – Я знаю, тебе это никогда не нравилось. – Она прижала колени к груди и обхватила их руками, словно отгораживаясь от меня. – Но, это моя работа. И тебе сейчас, должно быть безразлично, чем я занимаюсь.

Голос на грани слез. Я беззвучно выругался.

– Извини. Не хотел тебя обидеть. Просто пошутил неудачно. – Я присел на корточки напротив нее.

– Мне, никогда не нравились твои шутки.

Я кивнул соглашаясь. Я это знал, как и то, что ее жутко бесило, когда я влезал в очередную историю.

Мы молчали, а из наушников лились, сочась тоскою, слова:

The only thing worth fighting for.

Change will come to those who have no fear,

But I'm not her; you never were

The kind who kept a rulebook near.

What I said was never what I meant.

And now you've seen my world in flames

My shadow songs, my deep regret…[10 -

The Only Thing Worth Fighting For – Lerra Lynn.]9

Вот уж точно – в самую точку, в самую нашу ситуёвину:

Перемены настигают тех, кто бесстрашен,

Но я – не она; а ты…

Ты никогда не был любителем правил.

То, что я говорила,

Никогда не было тем, что чувствовала я.

А теперь ты видишь – мир мой в огне.

Мои призрачные песни,

Мою печаль, мое сожаленье…[11 -

Единственное, ради чего стоит бороться – Лера Линн (перевод – Я)]10

– Таш, ты давно ела? – Перевел я разговор. – Холодильник пустой.

– А, тебя только это интересует?

Я насторожился, предчувствуя нехороший разговор.

– Что, ты имеешь в виду?

Ее глаза вспыхнули.

– И куда же подевалась твоя прямота Фил?

Никогда раньше она ни словом не упоминала Нику, и то, что она, та самая – истинная, так сказать корневая, причина нашего разрыва. И вот теперь я чувствовал – время пришло. Время расставить все точки над ё, i и всеми остальными буквами, где есть эти самые диэрезисы, умляуты и тремы.

– Нет, меня не только это интересует.

– Да, а что именно? – Слова так и сочились ядом.

– То, что ты не моешься, не стрижешься, да и вообще выглядишь…

Я запнулся, подбирая слова.

– Отвратительно, да? Ты, это хотел сказать?

– Нет, – я постарался успокоиться, – ты выглядишь больной. Когда, ты в последний раз выходила на улицу?

Ха-ха-ха! Она рассмеялась жутким, визгливым смехом.

– Ах, Фил, Фил, Фил. Добрый, заботливый, Фил Торов. Могучий человек, готовый впрячься за любого, кто попросит, или просто по велению души. О ней, ты тоже так заботишься?

Я видел – она на грани истерики. А в таком состоянии с ней бесполезно разговаривать, знаю, проходили, и не раз. Сейчас она ничего не услышит. Но все же попробовал.

– Таш, ты прекрасно…

– Да, я прекрасно знаю – это из-за нее ты меня бросил. Я поняла, что ты уйдешь, как рыба под лед, как только увидела ее.