Спокойная ночь

– Я скоро приду, Антош, и мы вместе пообедаем, хорошо?

– Не торопись, мам. Хочу прогуляться по городу – праздник ведь.

– Шапку надень! – услышал он перед тем, как двери храма закрылись у него за спиной.

Остановившись на паперти, огляделся. К полудню одеяло облаков превратилось в тонкую перистую паутину, и уже не могло скрыть пронзительную синеву неба. В ярких лучах осеннего солнца город белел стенами зданий и поблескивал стеклами окон. На тонкой ледяной глади озера чернели редкие силуэты отчаянных любителей рыбной ловли. Воздух был свеж и прозрачен, и Антон, зажмурившись, вдохнул его полной грудью.

Нацепив наушники и натянув шапку поглубже, он включил плеер и рванул на остановку. “It's My Life!”, – зажигал молодой Бон Джови, а Антон несся по асфальту дороги так, словно маршрутка, ожидавшая его на стоянке, была последней.

Гуляния на главной площади были в самом разгаре. Народ толпился у сцены и бродил между пестрых лотков с яствами и поделками. Хор пожилых тётушек в русских сарафанах в сопровождении толстого гармониста в белой косоворотке с надрывом пел что-то про озера синие и ромашки. По бокам от сцены колыхались триколоры и флаги правящей партии.

Антон вышел из маршрутки и стал лениво скитаться между лотками, пока не наткнулся на застекленный киоск с выпечкой. Горячая сосиска в тесте со стаканом чая на морозном воздухе оказались весьма кстати. Перекусив, подошел к предвыборной палатке мэра, взял пару буклетов и, отойдя в сторонку, тщательно вытер ими жирные пальцы.

Побродив еще немного в толпе, он уже собирался уходить, как вдруг внимание его привлек похожий на вигвам шатер из оленьих шкур. Легкий дымок, время от времени появлявшийся над шатром, выдавал присутствие человека. Яркая рекламная надпись, расположенная рядом с диковинным сооружением, сообщала: “Этноинсталяция “Чум шамана”. Традиции и обычаи коренных жителей Северного Урала. В программе: знакомство с живым шаманом и его жилищем; участие в обряде камлания; снятие темной энергии, заговоры на здоровье и предсказание будущего. Цена – договорная”.

“Любопытненько”, – подумал Антон и осмотрелся по сторонам. Праздный люд слонялся вокруг да около, но к вигваму никто подходить не спешил. “Ну и правильно: кому нужен ряженый мужик с бубном?” – губы скривились в скептической усмешке. – “Однако… чем он хуже тех казаков с игрушечными шашками? Этот, пожалуй, даже позанятнее будет”. Наклонив голову пониже, он откинул полог из оленей шкуры и нырнул в сумрак шатра.

Внутри оказалось неожиданно просторно. На невысоком каменном очаге, стоявшем посередине, горел огонь. В подвешенном над ним железном котле булькало какое-то варево, распространяя терпкий горьковатый запах. На ребрах деревянного каркаса висели предметы кочевого быта, пучки сухих трав и рога оленя. На соседней от входа стороне Антон заметил большую зловещую маску, помещавшуюся посреди двух бубнов. Прямо под нею на небольшом возвышении, покрытом медвежьей шкурой, сидел коротко стриженный мужичок в шубе из разноцветного меха, и грел босые ноги у очага. Рядом стояли расшитые северными узорами белые унты.

– Ладно, Степан, я тебе потом позвоню – у меня тут клиент, – сказал он кому-то в старенький айфон и поспешил спрятать его, как только на пороге появился посетитель.

“Я так и думал, – улыбнулся Антон, увидев, как мужичок спешно натягивает унты, подпоясывается и поправляет шубу, принимая вид “настоящего” шамана. – Впрочем, все честно. Написано же – этноинсталляция”.

– Здравствуйте! – поприветствовал Антон хозяина.

– Гавари защем пришёль, маленький челявек – резко и сердито отреагировал шаман, зачем-то коверкая язык.

– Я, собственно, так… ради интереса…

– “Так” – нельзя. Ты что, не читал, что написано?

– Читал, но… – Антону уже становилось скучно. Не просить же, в самом деле, господина-артиста снять с него порчу. Но и уходить сразу не хотелось – снаружи было скучнее. Решил импровизировать: – У вас там написано, что вы предсказываете будущее. А мне нужно знать прошлое.

– Сядь, – коротко скомандовал шаман, указав на невысокую скамью возле очага.

Антон скинул рюкзак у порога и с готовностью подсел к огню.

– Какое прошлое хочет знать маленький человек? – спросил шаман, понизив голос и прищурив и без того узкие глаза.

“Реальный квест! – возбудился Антон. – Надо включаться в игру”.

– Прошлое мое туманно, старик, – загадочно произнес он, сделав безумные глаза.

– Смеяться не надо, – с холодным спокойствием произнес шаман. – Говори, что нужно или уходи.

– Ну ладно, ладно, извините, – попытался Антон замять неудавшийся розыгрыш. – Вы что, и правда… шаман?

– Я – шаман. Сын шамана, внук и правнук шамана. А ты пришел смеяться, маленький человек. Нельзя так.

– Ну хорошо, допустим, я вам верю…

– Э-э-э! Шаману вера не нужна. У шамана сила есть. Хочешь узнать – спроси. Только даром говорить не буду. Деньги давай!

– Я заплачу… А сколько надо?

– Сколько духи попросят! – широко улыбнулся шаман, обнажив желтые кривые зубы, и вынул из-за пазухи короткую костяную трубку. Набив ее сухой травой из расшитого северными узорами мешочка, достал из огня тлеющую головешку и прикурил.

Антон наблюдал за действиями шамана, словно хотел запомнить каждую деталь этой диковинной процедуры. “Эх, жаль фоткать нельзя! А может попросить потом, после сеанса?”

– Если что, я не курю, – предупредил он и с опаской подумал: “Лишь бы не спайс – терпеть не могу!”.

Шаман не ответил. Закрыв глаза, он отодвинулся подальше от огня и, скрестив ноги, стал пускать клубы густого белого дыма. Антон все никак не мог уловить запах: проплывая над очагом, дым устремлялся вверх в потоке горячего воздуха и выходил наружу через небольшое отверстие, устроенное в конусе чума.

– Спрашивай, маленький человек, – не открывая глаз и не выпуская трубку изо рта, произнес шаман монотонно и прилег, опершись на локоть.

“Вот же засада! Что я ему скажу?” – растерялся Антон. Но, помолчав немного, выговорил, медленно подбирая слова:

– Месяц назад мы с друзьями… повеселились, так сказать. Об этом узнал один… большой человек… И… меня посадили на пятнадцать суток. Вопрос: кто меня предал?

“По логике, сейчас должны начаться танцы с бубном, горловое пение, катание по земле, конвульсии”, – рассуждал он, поглядывая на шамана и висевшую над ним зловещую маску.

– Эй, вы меня слышите? – повысил голос Антон, заметив, что шаман никак на него не реагирует. Он даже слегка приподнялся, чтобы лучше разглядеть хозяина чума. Но тот продолжал лежать с закрытыми глазами и если бы не дым, по временам испускаемый трубкой, можно было бы принять его за спящего.

Вдруг шаман, словно механическая кукла, поднялся и сел ровно, положив смуглые морщинистые руки на колени. Антон инстинктивно отшатнулся, увидев, как тот уставился на него белыми, как молоко глазами: “Бли-и-ин… Как это у них получается?”

– Предал тебя тот, кто рядом с тобой – произнес шаман глухим утробным голосом, едва шевеля губами.

“Тоже мне новость”, – подумал Антон, но вслух не сказал: пусть уже заканчивает свои фокусы.

– И знаешь его, и не знаешь его.

“Ага, вот и антимонии подкатили. А есть что поконкретнее?”.

Руки у шамана задрожали, а лицо неестественно искривилось.

– Во чреве горы поймешь… – изрек шаман в нижнем регистре, и тут же истерически завизжал фальцетом: – Ему нельзя, он должен уйти, должен уйти!

Мороз пробежал по коже. Этого в его сценарии не было.

– Успокойтесь, уважаемый, я уже ухожу, – вскочил он на ноги, схватил рюкзак, но замер, услышав утробное: – Ее не вини, вступающий в битву…

Антон смотрел на шамана открыв рот, не в силах двинуться с места. На последних словах он ясно ощутил присутствие в чуме кого-то третьего. И этот третий знал то, что не было известно не только шаману, но даже самым близким его друзья.

Некоторое время шаман сидел опустив голову и покачиваясь словно пьяный. Потом поднял глаза – они приняли обычный вид – и протянул дрожащую руку:

– Давай деньги, маленький человек.

– Да, сейчас, – торопливо захлопал по карманам Антон. – А… переводом можно… или по карте?