Земледельцы

– Так. Мы отвлеклись, – решил глава Комитета, игнорировав последние вопросы. – Четвёртый пункт нашего обвинения касается… Вашей внешнеполитической активности!

– Что это значит? Вы возьмётесь судить меня за что-то, что я сделал в отношении третьих рас? Не вашей и не своей?

– Не совсем… Речь идёт о том документе, который вы подписали сразу по вступлении на престол – о «Поправках в Основной Мирный Договор»!

– Нет, ну это совсем уже комедия! – король расхохотался. – Все поправки были придуманы задолго до меня, их создали три расы-победителя сразу после окончания войны! Потом отец внезапно умер, и честь поставить подпись досталась мне, вот и вся история! Я не мог отказаться, в такой тяжёлый послевоенный кризис неоатлантам никоим образом нельзя было портить отношения с триодиоидами и афимерами!

– В этом документе… – Председатель аж оскалился. – Прямым текстом указано, что если земляне построят свой собственный регулярный космофлот, то они подлежат уничтожению как цивилизация-агрессор! Каково, а?!

– Между прочим, очень правильный пункт! – бесстрашно заявил монарх, для убедительности вскинув указательный палец вверх. – Люди – самая воинственная раса во вселенной, это доказано многочисленными исследованиями наших психологов! Вы и в самом деле не сможете адекватно распорядиться той силой, о которой мечтаете, уж поверьте мне.

– Что?! То есть, по-вашему, мы не имеем права даже на защиту собственных жизней?! Да уже только за это – за отчуждение неотчуждаемых прав! – вы достойны высшей меры!

Правый уголок губ Фейриса первого на мгновение загнулся вверх, но эта ухмылка пропала так же быстро, как и появилась. Воспользовавшись паузой, глава Комитета залез в карман, достал блокнот и быстро пролистал свои записи.

– Оккупация Антарктиды! – вспомнил он, убирая подсказку.

– Ага, и геноцид пингвинов! – съязвил монарх, чтобы дискредитировать обвинение, и опять искренне расхохотался. Его брат и сын тоже не удержались от смеха.

– Покровительство организованной преступной группировке! – не останавливаясь и обрывая смех пленников, объявил Председатель шестой пункт. – Земледельцам!

– Ну-ну-ну, с чего это Земледельцы – преступная группировка? – невзирая на запрет, встрял в разговор генерал.

– Ах, даже так?! Вы не согласны? А как ещё назвать гигантскую организацию, промышляющую заказными убийствами?! Вы ведь платите Земледельцам за их работу, назначаете им цели! Мало вам?! Тогда добавьте подделку документов и фальшивомонетничество! Я уже не говорю о военном шпионаже – это отдельная статья!

– Наше заседание перерастает в фарс, – заявил король, всем своим видом выражая презрение и к противникам, и к их словам. – Вы уже не знаете, в чём ещё меня обвинить! В других условиях я бы уже давно прекратил с вами любой контакт. Но сейчас я вынужден разговаривать с вами. Поэтому повторяю ещё раз: забирать ресурсы с любой точки земной поверхности – наше законное право. Распоряжаться Антарктидой и её недрами землянам нельзя. А Земледельцы убивали, убивают и будут убивать всех, кого им прикажут! Вы, господин Председатель, кстати, первый на очереди! Люди – ещё далеко не разумная цивилизация, чтобы выходить на космический уровень развития. А вы их к нему буквально тащите!

– Вот как? Значит, по-вашему, мы всё ещё дикари? Да вы за всю свою историю так и не придумали ничего разрушительнее, чем наша водородная бомба!

– Не меряйтесь с нами бомбами. Наш ядерный «почти-что-паритет» вовсе не то, чем нужно гордиться.

– Почему это? Огромный прорыв в земной науке, расщепление атома! А наша раса, как ни крути, моложе вашей на многие тысячелетия!

Фейрис первый вздохнул, заложил ногу за ногу и скрестил руки на груди.

– Хочу напомнить вам одну… очень поучительную историю: в конце девятнадцатого и первой половине двадцатого века, когда у нас вовсю шла Вторая Межгалактическая война, вы, земляне, совершили невероятный технологический скачок. От пара и угля – к нефти и электричеству! Кто-то будто высыпал банку дрожжей в тесто вашей науки! Оно и понятно – мы отозвали с Земли самое элитное военное подразделение, веками сдерживавшее ваших учёных! Земледельцы были очень нужны нам в борьбе с джуганоидами, и вы этим воспользовались… У вас невероятно вырос процент обеспеченных людей, появились первые понятия о правах человека, вы мигом размечтались о «рае на Земле», «всеобщем братстве», вечной жизни и космических путешествиях! Но что потом? Бац – Первая Мировая, бац – Вторая, бац – Холодная война, гонка вооружений! И десятки войн поменьше… Достижения развивающегося прогресса служили истинно варварским целям! Вот как! И вы хотите, чтобы мы, помня всё это, предоставили вам автономию? Ха! Да у вас до сих пор на одной планете больше двухсот государств! Вы ж без Земледельцев тут перережете друг друга все! Вы даже с Земледельцами пытаетесь!

Земляне позади Октавиана и Председателя приобрели крайне задумчивый вид. Солдат у входа держал автомат уже без былой готовности стрелять и не в напряжённых руках. Штатские даже посматривали на короля с некоторым сожалением или того хуже – сочувствием.

– Скажите ему про искупление. Опустим всё лишнее! – шепнул министр главе Комитета.

– Прекрасная история. Но вы опять увели нас от темы, – обратился к монарху Председатель. – И очень не вовремя. У нас ведь есть для вас… одна хорошая новость! Все ваши преступления…

– Которые я не совершал…

– Тихо! Могут быть искуплены. Хотите узнать, каким образом?

– Будто бы если я не захочу, вы не расскажете! – огрызнулся монарх.

– Вам предлагается добровольно отречься от престола и назначить своим преемником сэра Октавиана, – выпалил глава Комитета на едином дыхании.

От такого поворота событий все члены королевской семьи синхронно вскинули брови и вытаращили глаза, словно их ударили током.

– Ну наконец-то… Наконец-то вы перестали тянуть резину и сказали всё по существу, – покачал головой Фейрис первый. – А то суд, суд… Я уж подумал, вы действительно верите в то, что говорите!

– Не увиливайте! Нам нужен ваш ответ, а не ваши рассуждения.

– Сначала я хочу узнать, что будет, если я откажусь, – сказал монарх.

– О-о… Если вы откажетесь, вы прочувствуете всю мощь нашей угнетённой ярости! – пригрозил Председатель. – Сначала на своих близких… А потом и на самом себе.

– Соглашайтесь, пока мы просим по-хорошему! – посоветовал сэр Октавиан.

Вместо ожидаемой реакции – яростного отказа, гневных криков и возмущения, король лишь слабо ухмыльнулся и, четко разделяя слоги, проговорил:

– Ни-ко-гда.

Что-то внутри монарха с неприятным звуком хрустнуло, и он без чувств соскользнул с кровати на пол.

Наблюдавшие эту сцену онемели, и продолжалось это довольно долго. Первым из оцепенения вышел министр. Плюнув на всю свою былую сдержанность и приличие, он взвыл, принялся с досады рвать на себе волосы, стукнул кулаком по столу, рухнул со стула и покатился по полу с криками. Председатель погрустнел, склонил голову, снял чалму, обнажив свои роскошные чёрные волосы, и протянул её стоявшим сзади солдатам. Те взяли атрибут высшей власти в Комитете с необычайным благоговением и постарались, соответствуя случаю, придать своим лицам печальные выражения. Председатель сложил руки у рта и принялся молиться на никому не известном языке. Нервный срыв Октавиана ему, по-видимому, не мешал.

Вот так, совершенно неожиданно, восстание землян навсегда потеряло свою главную и единственную надежду на «блицкриг».

– Что с ним, доктор? – спросил генерал Земледельцев у врача, ощупывавшего тело.

– Похоже, ваш брат предчувствовал, что с ним может случиться что-то подобное, и подготовился – спрятал себе в зуб капсулу… с какой-то кислотой… Чтобы воспользоваться своим «последним шансом», ему нужно было просто чуть посильнее сжать челюсти… Она ударила сразу в мозг. Мгновенная, лёгкая смерть… Всяко лучше, чем те ужасы, которые ему готовил господин Председатель.

Доктор не ошибался. Король был мёртв.

Глава 9

Город людей

Как полагали дядя и ещё несколько бывалых Земледельцев, занимавшихся воспитанием принца, именно первое приключение на поверхности окажет наибольшее влияние на всё его дальнейшее восприятие планеты Земля. Этим многоопытным господам и в страшных снах не снилось, что своё первое путешествие по миру людей Фейрис четвёртый совершит без задания, не имея звания действительного рядового, с охраной, состоящей из одного-единственного дроида, вооружённого – смех, да и только, – двумя лёгкими бластерами! Лишь заикнуться о предоставлении принцу такой вольности значило бы тут же попасть в опалу короля и, как следствие, быть исключённым из рядов Земледельцев. Принц понимал это, и потому был безумно благодарен министру внутренних дел, который вызвался помочь его земным похождениям и взял на себя такую колоссальную ответственность. «Эх!.. Если что-то пойдёт не так, не сносить ему головы!.. А жаль…» – то и дело проносилось в мыслях у Фейриса. Если бы он только знал, сколько смертей принёс этот безжалостный заговорщик…

Но пока что принц считал Октавиана честным и великодушным неоатлантом, более того – своим благодетелем. Какой преступный замысел скрывался за этими «благодеяниями», он и представить не мог. Да и разве мог он теперь, находясь на свободе и упиваясь ею, как наркотиком, думать о каких-то заговорах и интригах, плетущихся в подполье? Нет, ему было не до этого, перед ним и Михаилом сейчас стояли гораздо более существенные задачи.

Для начала надо было попасть в Мурманск.

Расстояние от посёлка, в котором «Сокол» высадил своих пассажиров, до моста через Кольский залив равнялось примерно десяти километрам по прямой. Пройти по этой прямой без сверхсовременного вездехода было невозможно, так что путь и, соответственно, время на его преодоление значительно удлинялись. Удобнее всего было двигаться вдоль трассы, проходящей по мосту и сквозь посёлок. Идя по её обочине прогулочным шагом, товарищи постоянно осматривались вокруг, стараясь не упустить ни одной детали этого неизвестного для них мира. Впрочем, зря они надеялись найти здесь что-нибудь выдающееся. Пейзаж, открывавшийся им, не только не радовал взгляд, как оставшийся далеко позади северный лес, но и навевал тоску. Всё пространство, отделявшее дорогу от лесополосы, было усеяно подорожниками, лопухами, мусором и разными безымянными сорняками, покрытыми придорожной пылью. Реже, чем хотелось бы, из этого «серого царства» выбивались вверх одинокие цветы, яркость которых по сравнению с тусклостью их соседей была просто ослепительной. Принц указывал на них дроиду, и тот каждый раз безошибочно определял их научное и общеизвестное названия. Всё остальное время товарищи либо молчали, либо перекидывались короткими и максимально ёмкими фразами, выражавшими их надежды насчёт предстоящей прогулки по городу людей. Лишь однажды Михаилу с Фейрисом удалось разговориться. Принц тогда спросил, как дроид относится к Космическим Играм – соревнованию, на котором Фейрис должен был совсем скоро выступить.

– Знаешь… Я получил своё сознание всего несколько месяцев назад, я живу в этом мире слишком мало… Но по-моему, все четыре расы просто помешаны на этих Играх!

– Согласен… – сказал принц. – Тоже об этом задумывался. Первая Межгалактическая война была четыре тысячи лет назад, а мы всё ещё празднуем её окончание…

– Праздник теперь посвящён обеим войнам, не забывай, – напомнил Михаил. – Так что повод не устарел. Я о другом…

– Ты о законах, связанных с Играми? – догадался Фейрис.