Хроники одного рейдерства. Частный случай

– Кого из опрашивающих вы знаете? И кто руководил допросом?

– Аязханов, он меня везде сопровождал. Второй, вроде бы как начальник его, потому что сначала вопросы задавались устно, а затем этот второй накричал на Аязханова, мол, вы не готовы, зачем тогда все это было затевать. Потом он дал указание и Аязханов стал писать вопросы на бланках объяснительной, и я под запись на них отвечал. При этом Аязханов каждый вопрос показывал этому старшему и тот, молча, читал. Последние вопросы Аязханов написал дополнительно с устного указания «старшого» уже после подписания мной основной объяснительной.

– Так…, – озадаченно протянул советник. – А сколько вы вообще документов подписали?

– Я точно не помню, но может быть два, или три.

Советник с разочарованием посмотрел на директора, но учитывая его состояние, не стал допытываться до истины, а задал другой вопрос:

– А третий присутствующий ничего не говорил?

– Нет, он все время что-то молча писал.

– Что-нибудь еще интересное вспомните?

– Да, когда мы ожидали в холле, я встретил своего старого знакомого, мы с ним поговорили немного.

– Какого знакомого? – насторожился Тоболин.

– Одного подполковника, фамилию что-то не припомню, но у нас дачи рядом были… Как же его… – приготовился вспоминать Толчинский

– О чем говорили? – перебил Олег.

– Я вкратце рассказал ему о нашем деле. Он оказывается в курсе. Сказал, что скоро дело «МЭО-Гурьев» передадут в его отдел. Когда это случится – обещал помочь.

– Хорошо, постарайтесь вспомнить фамилию.

– Да, я у жены узнаю. Она с хозяйкой этого подполковника сдружилась по дачным делам. Потом вам скажу.

– Копию объяснительной они вам, конечно, не дали? – утвердительно спросил Тоболин.

Толчинский, до этого момента предельно возбужденный как-то мгновенно разомлел, устало кивнул, и дал указание водителю везти его домой.

– Что ж, надо будет доложить результаты Панову, – сказал Тоболин, обращаясь к Мулатовой.

– Можно по мобильному? – робко попросила Мария Валентиновна.

– Конечно, вы и так сегодня задержались на работе. Да и волнительный денек выдался, – разрешительно отозвался Тоболин.

Вернувшись в гостиницу, советник связался с «Ханом». Проинформировал его о результатах посещения финпола и попросил, если есть возможность, выяснить, что там происходило и почему Толчинского так долго опрашивали.

7 июня 2006 года (среда) – 15.00 Атырау

Ресторан «Андреевский», который рекомендовали атырауские комитетчики, как нельзя лучше подходил для встреч с «Ханом». Во-первых, весь менеджмент и обслуживающий персонал, а также мебель и предметы интерьера подбирал хозяин-американец, а значит, очень мала вероятность того, что зал или столы могли быть оборудованы подслушивающими устройствами любых казахстанских спецслужб, включая финпол. Во-вторых, ресторан посещали в основном служащие близлежащих иностранных компаний, которые прекрасно знали друг друга поэтому финпол, во избежание международного скандала, не мог завести сюда своих людей для проведения операции по захвату. В-третьих, из зала ресторана хорошо просматривались подходы к нему и в этой связи можно было визуально определить, ведется ли за помощником наружное наблюдение и приготовиться к встрече с ним.

Обычно Тоболин выбирал время для связи с помощником с таким расчетом, чтобы зал ресторана был полупустым. Причем бывшие комитетчики всегда садились за соседние столики на диванах, расположенных вплотную спинками друг к другу. Делая вид, что общаются с кем-то по мобильному телефону, кратко обменивались только самой важной информацией, которую нельзя было передавать по другим каналам связи. Однако главным на этих редких встречах был не обмен документальной информацией и не передача помощнику средств для дальнейшей работы, важно было увидеть и почувствовать настроение напарника, поддержать его, поднять боевой дух, показать решимость, уверенность и готовность к дальнейшей работе.

Утром «Хан» связался с Тоболиным и сообщил, что дело «МЭО-Гурьев» находится под личным контролем начальника атырауского финпола. К разработке допущено всего несколько человек из числа особо доверенных лиц, поэтому выяснить подробности по опросу Толчинского будет сложно. Тоболин уже подумывал о том, чтобы перенести встречу, но чуть позже «Хан» вышел на связь повторно и сообщил, что удалось заполучить копию объяснительной, которую накануне в здании финпола отобрали у Толчинского. И вот обусловленное время подходило к концу, а «Хана» все еще не было. Тоболин уже рассчитался и собирался уходить, когда увидел, что у ресторана паркуется автомобиль помощника. Достав мобильный Тоболин сделал вид, что набирает номер и звонит. «Хан» вошел в зал ресторана, привычно прошел на свое место и заказал зеленый чай. Когда официант ушел, помощник передал советнику папку с меню, в которую вложил файл с бумагами и посмотрел на часы. Это означало, что у него нет времени.

– За тобой чисто, – тихо сказал Тоболин, быстро перекладывая документы из меню в свою папку, взамен положил пакет с деньгами и вернул меню помощнику. Затем не спеша поднялся и вышел из ресторана.

Вернувшись в гостиницу, Тоболин достал файл, вынул из него объяснительную и приступил к ее изучению.

Документ показался советнику очень странным. Стенографический отчет трехчасового опроса уместился на одном машинописном листе. Правда было еще дополнение к объяснительной, которое занимало тоже всего пол-листа. Вопросы касались исключительно коммерческой составляющей деятельности «МЭО-Гурьев» с уклоном на отношения с СП «Казахстанско-Американская нефтяная компания» (КАНК) и каким-то неизвестным ТОО «Фрахт-Сервис».

Внимательно перечитав объяснительную, советник задумался, но так, с наскока, по этой филькиной грамоте, не смог разгадать в чем состоял замысел атырауского финпола.

«Отправлю в Москву, пусть коммерческую сторону Панов оценивает, но по остальному возникает масса вопросов, на которые пока ответа нет. А найти решение необходимо, потому что иначе не сможем правильно оценить ситуацию и адекватно отреагировать на ее изменения, и уж тем более не сможем прогнозировать ход дальнейших событий».

Тоболин устроился поудобнее, достал из стола чистый лист бумаги, взял из карандашницы, как он ее по-старому называл, простой карандаш и приступил к детальному рассмотрению, но не объяснительной, а действий финпола по вызову Толчинского. Советник рассуждал, рисуя на бумаге только ему понятные треугольники, стрелки и квадратики.

«Со слов нашего директора опрос проводили опер Аязханов и его начальник. Но это вряд ли. Второй присутствующий при опросе, наверняка следователь, который должен был процессуально оформить объяснительную. Да и вопросы помогал формулировать именно он. Этот «следак», вероятно, руководит проверкой заявления «Шельфконнекта» после того, как оно было «заКУЗзировано», а Аязханов просто младше по званию, поэтому высказывал ему такое почтение.

Сейчас самое главное вычислить, зачем понадобился весь этот спектакль и на кого он был рассчитан. В том, что эта «дешевая» постановка какого-то хитромудрого финполовского режиссера преследовала какие-то определенные цели советник, ни минуты не сомневался. А вот какие, предстояло определить эмпирически.

Пункт первый – зачем заводить Толчинского в здание финполиции? Судя по количеству и характеру вопросов в объяснительной, ее можно было отобрать за полчаса, непосредственно в кабинете директора «МЭО-Гурьев». Предположим, хотели оказать психологическое давление, «раскачать», заставить «потечь» и на этом фоне получить какую-то более важную информацию. Но вопросы очень простые, такими не поставишь в тупик и не введешь в ступор… Где и на чем здесь «давить»? Значит, тут что-то другое. Понятно, что главное, о чем хотели узнать «финики», не попало в эту «левую» объяснительную, которую, возможно, нам просто «подсунули». Но зачем финполу нужны показания Толчинского, которые они не закрепили процессуально? Однако… директор почему-то точно не помнит сколько бумаг он подписывал. Значит будем исходить из того, что показаний может быть значительно больше, и они могут быть юридически оформлены? Все-таки главное в этом пункте заключается в том, чтобы завести Толчинского на территорию финпола. Зачем? Мы пока не знаем.

Пункт второй – почему Толчинский находился в здании финполиции четыре часа? Зачем так долго? Полчаса, со слов Мулатовой, их выдерживали в холле. Но получается, что все остальное время Владимир Данилович отвечал на простые вопросы односложными предложениями, что заняло бы не больше тридцати минут? И тут что-то не так. И почему об этом молчит сам Толчинский? Значит финполу необходимо было такое количество времени для того, чтобы получить какой-то результат. И следует исходить из вероятности, что они его получили.

Пункт третий – что за третий человек присутствовал в кабинете на всем протяжении опроса Толчинского? Владимир Данилович утверждает, что тот занимался каким-то своим делом, но скорее всего это не так. Этот неизвестный преследовал определенную цель. Какую? Возможно, он изучал нашего директора на предмет, как быстро сдаст Толчинский все коммерческие схемы «МЭО» после ареста?

Нет, все это бред. Единственное более или менее вероятное предположение, которое можно построить на обобщении имеющейся информации – финпол в ходе опроса хотел получить какую-то информацию, и за четыре часа, будем предполагать худшее, он ее получил. Объяснительная – фикция, они главную часть опроса могли просто записать на диктофон.

Исходя из этого, остается спрогнозировать дальнейшие ходы финпола. Однако, версий никаких, ни стройных, ни даже самых захудалых, на этих приблизительных предположениях не выстраивается».

Тоболин знал, что такое с ним иногда случается. Мысль неожиданно стопорится и верное решение никаким образом не находится. Правильный ответ оказывался заблокирован и не помогал ни первый, ни второй, ни даже двадцать восьмой «мозговой штурм», как этот процесс называл его главный учитель в КГБ СССР полковник Соболев. В таких случаях следовало «переключиться» на другой вид деятельности. Через некоторое время решение проблемы вдруг находилось само собой, правда, иногда слишком поздно. Понятно, что это был самообман. Мыслительный процесс был непрерывным и направленным только на решение главной задачи, но Тоболин делал вид, что переключается на другие проблемы и считал, что это ему помогает.

Вот и теперь советник покинул гостиницу и, взяв дежурную машину, выехал в город. Попросив водителя остановиться в квартале с офисными центрами и, узнав, где находится ближайшее интернет-кафе, Тоболин решил прогуляться до него пешком.

Внезапно, каким-то двадцать пятым чувством, он уловил беспокойство, которое ему внушало что-то из окружающих его предметов или людей. Советник, не прекращая движения, осторожно осмотрелся. Улица была полупустой и несколько школьников и домохозяек, спешащих по своим делам, не внушали никаких опасений. Тоболин хотел уже отбросить свои подозрения, но, еще раз всмотревшись в припаркованные на обочине машины, заметил небольшой черный «Фольксваген» с затонированными стеклами. Ему показалось, что он видел эту машину, когда выезжал на «дежурке» с территории офиса, а затем и по дороге в город. Чтобы проверить возникшие подозрения, Тоболин свернул с центральной улицы внутрь ближайшего квартала и присел на скамейку у подъезда, с которой просматривался въезд с улицы во двор. Находясь под прикрытием деревьев, советник наблюдал, как к проезду приблизился знакомый «Фольксваген», из него быстро вышел молодой человек и почти бегом направился внутрь квартала. Войдя во двор, незнакомец осмотрелся и, только обогнув деревья увидел советника, который сидел спиной к нему и самозабвенно общался по мобильному. Филер, а в этом уже не могло быть сомнений, мгновенно сориентировался, принял безразличный вид и не спеша миновав скамейку Тоболина, уселся на такую же у соседнего подъезда.

Установив, что за ним ведется наблюдение, Тоболин попробовал незаметно оторваться, но он практически не знал город и с первой попытки, в пешем порядке, этого сделать не удалось. Тогда советник прогулочным шагом вернулся к «дежурке» и попросил отвезти его в торговый центр «Атырау». По прибытии на место, Тоболин поблагодарил водителя и отдал распоряжение если через тридцать минут он не вернется, отправляться в офис.

В этом ТЦ советник бывал уже несколько раз. В свое время, он отметил преимущества «Атырау» для ухода от наружного наблюдения, так как в силу большого размера, торговый центр имел несколько выходов, причем на четыре разные улицы. Поэтому при предыдущих посещениях Тоболин тщательно исследовал ТЦ и прилегающую к нему местность, и сейчас именно это обстоятельство должно было помочь ему уйти от слежки. После нудного хождения по многочисленным бутикам, у советника получилось усыпить бдительность наблюдателя и оторваться от него через неприметный запасной выход, предназначавшийся для приемки товара.

Покинув ТЦ, советник вышел на противоположную от машины наблюдателей улицу. Убедившись, что преследователи его потеряли, Тоболин остановил частного извозчика и, переехав по мосту через реку Урал, вышел в деловой части города, где находились многочисленные офисы зарубежных нефтедобывающих компаний. В пути советник рассматривал все легковые авто, движущиеся перед и за ними, но знакомого черного «Фольксвагена» нигде не было видно.

Дойдя до гостиницы «Акжайык», в которой останавливались в основном иностранные специалисты, Тоболин прошел в бизнес-центр, присел за свободный компьютер и написал записку «Хану», в которой поделился своими сомнениями насчет объяснительной Толчинского и предупредил, чтобы помощник был в двойне осторожен, так как заметил за собой наружное наблюдение.

Дожидаясь ответа, Тоболин по мобильному поставил в известность о факте слежки Панова, который оживленно прокомментировал эту новость и заявил, что предвидел такое развитие ситуации и обязательно доложит об этом шефу. Дополнительно директор юридического департамента сообщил, что налоговая инспекция Атырау со вчерашнего дня официально начала проверку «дочек» «МЭО-Гурьев».

«Хан» сразу не ответил и Тоболин решив, что помощник занят и сможет отписаться только поздним вечером, выпил в лобби-баре чашечку кофе и поехал на такси в офис «МЭО-Гурьев».

В своем номере советник разложил на столе документы и начал в очередной раз анализировать сложившуюся ситуацию. Рассматривая накопившиеся бумаги, Тоболин пытался на их основе восстановить хронологию событий и, если возможно, понять, каков механизм и методика действий противоположной стороны, как будут развиваться события дальше и что можно сделать, чтобы предотвратить нанесение ущерба для всего холдинга «МЭО».

«Совершенно очевидным становится то, что ведущую роль в проверке играет финансовая полиция. Именно финпол через свое влияние, причем негласно, ведь нет ни одного документа, подтверждающего его участие, заставил налоговиков приступить к проверке письма «Шельфконнекта». Но самое интересное, как финпол все это топорно обставил. Налоговый комитет, якобы самостоятельно начал работу по фактам, изложенным в письме, которое ему не предназначалось, но вдруг 19 мая налоговики официально привлекают к ревизии департамент финансовой полиции.

Затем следует постановление об аудите «МЭО-Гурьев» от 23 мая с уведомлением прокуратуры. Однако, уже 26 мая налоговики проверку приостанавливают. Стоп. Это потому, что финпол начинает сомневаться в быстром получении нужных для себя результатов? Или для того, чтобы получить больше времени для негласной работы? Скорее всего финпол ищет какую-то свою выгоду… вот почему он заставил налоговиков приостановить проверку.