Улица Юных разведчиков

– Ну да, Илья! Из комитета комсомола… Пошли-ка, поможем! Заодно расскажем про того…

Комсомольский секретарь Илья отнесся к появлению ребят без особого энтузиазма. Глянул грозно – как ожег:

– Вы еще зачем тут? Здесь очень опасно! Уходите скорей. Я кому сказал? Живо!

– Илья! – тут подбежал какой-то парень. Чумазый, в расстегнутом морском бушлате. Махнул рукой…

– Там… там…

Неподалеку горели вагоны, и бушующее неудержимое пламя грозило вот-вот перекинуться на цистерны…

– Отцепим цистерны… За мной! – распорядившись, секретарь все же обернулся, грозно взглянув на ребят:

– Это я вовсе не вам. Поняли? Вон, раненые… помогите.

– Ага!

Приятели со всех ног бросились к пассажирским вагонам, помогая выбраться женщинам с детьми…

– Давайте девчонку на руки… мы удержим… ага…

В этом момент прогремел взрыв! Такой жуткой силы, что ребят и женщин отбросило чуть ли не под вагон… Взметнулось к облакам пламя.

– Цистерны… – подняв голову, в ужасе прошептал Костик.

Глава 3

Тихвин

Октябрь 1941 г.

Рвануло к облакам пламя. Обдало жаром, таким, что Костик явственно ощутил, что еще немного – и загорятся волосы на голове. Или вспыхнет куртка.

Яростная взрывная волна прокатилась по станции, словно цунами. В пассажирских вагонах лопались стекла. Люди кругом бегали, кричали, плакали… Мальчик не слышал – заложило уши.

– Эй, эй! – хватая его за рукав, заорал Рокотов. Косте показалось, будто приятель просто рот открывал. Этак беззвучно, словно выброшенная на берег рыба.

– Там! Люди! Горят! Бежим! Поможем! – наконец, разобрал Костик, и со всех ног бросился за Колькой.

Какой-то красноармеец выскочил из дымящегося вагона прямо перед ребятами. Алчные огненные языки рвали и жгли его спину! Крича от боли, красноармеец повалился наземь, и подскочившие ребята, сняв курточки, принялись сбивать с него пламя…

– Не так! Не так, – закричали рядом. – Вот как надо…

Кто-то подбежал, сбросил шинель, накрыв ею несчастного… Только так и потушили! Правда, бедолага громко стенал…

– В госпиталь его надо, – подняв обгоревшую шинель, горько усмехнулся незнакомец… Хотя – какой там незнакомец? Очень даже знакомый оказался – тот самый красавчик Леонтия Тихомирова, некогда признанного красавчика школы. Того, что так нравился Любке, к слову сказать. Впрочем, не только ей…

Правда, нынче Леонтий выглядел попроще. Верно, потому Колька и Костик его и не признали сразу. Вместо пижонского пиджачка – сапоги, замызганные брюки, обычная гимнастерка со споротыми петлицами. Так в те небогатые времена одевались многие. Да почти все. Лицо парня испачкалось копотью до такой степени, что, скорей, напоминало физиономию какого-нибудь африканского вождя.

Подумав так, Костик неожиданно улыбнулся.

– Что лыбишся? – хмыкнул Тихомиров. – Н себя лучше глянь. Ну, вы это… на вокзал его сведите… а там и в госпиталь…

Сказал, подхватил стоявший невдалеке чемодан – и был таков. Растворился среди мечущихся по путям людей. Да и черт с ним!

Друзья склонились над обгоревшим.

– Ты это… идти-то можешь?

Кривясь от боли, красноармеец с помощью ребят поднялся на ноги и пошатнулся.

– Ничего-ничего, – поддержал его Костик. – Давай, потихоньку… опа…

Со всей осторожностью приятели повели раненого к вокзалу. Черный смрадный дым клубился над станцией, так, что непонятно было – день еще иди уже ночь. Круглом бегали, кричали люди, сильно пахло бензином и гарью.

Вдруг послышался резкий свист – так обычно свистели постовые, им на службе выдавался свисток. И впрямь, из-за горящего вагона вдруг выбежал милиционер в синей распахнутой шинели, с наганом в руке.

– Ребята! Парня с чемоданом не видели? Молодой такой…

– Был, да. – приятели снова переглянулись. – А что такое?

– Мародер, – холодно пояснил сотрудник милиции. – Их целая шайка тут. Вот… ловим. Как говориться, кому война, а кому мать родна! Чтоб им пусто было.

Красноармеец снова застонал.

– Товарищ сержант милиции, – глядя на два квадратика в бирюзовых петлицах, Колька обратился вполне по уставу. – Мы его сейчас отведем, а потом расскажем…