Тёмное фэнтези, тёмная фантастика

– Ну, с этим-то проблем не будет. Смотри: план такой…

Зрелище мчащегося на них, словно взбесившийся носорог, огромного варвара, возникшего словно ниоткуда, могло бы повергнуть в трепет и панику и не только карликов-коротышек! Разумеется, они отреагировали именно так, как Конан и предполагал: заорали, разделились, и кинулись бежать в разные стороны!

Тот, что кинулся влево, однако, тут же словно споткнулся, и упал, ткнувшись носом в куст папоротника: стрела, вонзившаяся под лопатку, возделась к небу. Другого, ринувшегося направо, Конан настиг сам – буквально через сто шагов по лесу Мира воздуха! Склон был крутой, но варвар всё равно бежал куда быстрее коротконогого воина!

Церемониться с врагом киммериец не стал: просто ухватил за ворот, и треснул по голове кулаком! Карлик обмяк. Конан поторопился подойти и ко второму малышу, и схватить за ворот куртки и его. На перебегание поляны в обратном направлении ушло не более полуминуты. В глубине «своего» леса Конан остановился. Подошёл и Кудим:

– Сработало. Быстро ты их…

– Ну, что-что, а хлопот с часовыми у меня возникало… Хм. Достаточно много. Так что владеем кое-какими приёмами! – Конан встряхнул обеих коротышек, словно терьер – убитую крысу.

– Отлично. Ну что? Попробуешь допросить?

– Да.

Однако когда отлично связанного по рукам и ногам пленного привели в чувство, полив на него воды из фляги проводника, и похлопав по щекам, ничего вразумительного изо рта, оскалившегося всеми сорока восемью – действительно очень крепкими и острыми! – зубами, не излилось. Даже когда Конан указал на мирно лежащий рядом труп, и чуть ли не проорал шёпотом в заросшее густой щетиной треугольное ухо: «Хочешь отправиться туда же, куда и он?!», на него только в очередной раз злобно оскалились.

Только убедившись, что его сверкающий «неподдельной» злобой взор, и тон, перед которым трепетали даже легионеры короля Вездигдета, славящиеся своей безудержной храбростью и дисциплиной, не оказывают никакого действия, так же как и увещевания на всех знакомых варвару языках, Конан отступился, недоумённо почесывая в затылке:

– Знаешь что, Кудим, если б я не знал, что он – человек, я бы подумал – что тупое животное! Смотри: в глазах нет даже признака того, что он хотя бы понимает, о чём я его спрашиваю! А только голод и злоба! И дело – не в незнании языка! Уж такой-то «намёк» – Конан кивнул в сторону трупа, – не поймёт только вот именно – животное!

– Возможно, ты недалёк от истины, Конан. Многие из нас, ну, тех, кто близко сталкивался с этими… тварями… Тоже считают, что они, скорее, твари, чем люди. И наш язык, да и вообще – язык! – просто не понимают. Поэтому они и ходят, я думаю, группами. Там всегда есть один карлик, владеющий нашим языком. Более умный, чем остальные солдаты. Руководящий их действиями. Офицер, как я полагаю.

– Интересно. Но тогда получается, мы только зря теряем время, пытаясь «вразумить» и «разговорить» этого… Тваря. – Конан ещё раз внимательно рассмотрел лицо пленного, вертя его на вытянутых руках перед собой. Вдруг брови киммерийца нахмурились, – Подожди-ка…

– Что, Конан?

– Да это же… – могучая лапа Конана, опустившаяся на лицо человечка, вдруг сжалась, и убралась назад, унося с собой… Это самое лицо!

Кудим коротко вскрикнул:

– Ящерица!

Конан, внимательно вглядывавшийся в то, что открылось его взору, покачал головой:

– Нет, Кудим, не ящерица. Ящер. Очень похожий на тех, что вымерли ещё до зарождения человечества. Я иногда… Сталкивался. В отдалённых странах, или на необитаемых островах. Неудивительно, что он не говорит: да и как говорить с таким ртом. Вернее – пастью!

Пасть, действительно оказалась ничего себе – от уха до уха. И когда морда ящера осталась без маски, тот не придумал ничего лучше, как в очередной раз угрожающе зашипеть, разинув её во всю ширину: голова барана туда уж точно влезла бы целиком!

– Чего ж удивляться, что они питаются только мясом. А выращивать злаки не смогли бы при любом раскладе, – Конан не без усилия сдёрнул вместе с верёвками и муляжи рук: под ними оказались коротенькие когтистые лапки! – Давай-ка, Кудим, перезавяжем наши верёвки на передних и задних! А то как бы паршивец не улизнул! Я подержу его.

Держать оказалось нетрудно: в силе мышц яростно извивавшаяся тварь всё равно явно уступала могучему киммерийцу. И вот уже пленник лежит перед ними во всей «красе»: жалкий, тощий, и глухо подвывающий монстр, опасливо косящий на своих обидчиков огромным чёрным глазом!

– Странно, что вы не обнаружили этого раньше.

– Твоя правда, Конан: обидно. Но… Если уж случалось в схватке завалить тварь-другую, их товарищи сразу же забирали трупы. Мы не могли их пристально изучить.

– Понятно. Ладно, прикинь-ка его вес. Сможешь донести до дворца?

Кудим попробовал взвалить на закорки ящера, челюсти которого они на всякий случай тоже стянули ремнями: чтоб не выл и не кусался. Покряхтел, приноравливаясь:

– Не пушинка, конечно, но с человеком не сравнить. Скорее, с бараном. Да, донесу.

– Отлично. Неси сразу к королю. Покажи, с кем вы на самом деле имеете дело. Думаю, при таком раскладе его Величество и сам надумает, что приносить дань таким уродам… Никуда не годится. Это же – не люди!

Куда проще один раз собрать всех способных носить оружие мужчин, и сразиться с ними в открытом бою. Раз и навсегда отделавшись от унизительного положения. Потому что после того, как у них во дворце побываю я, и мы с их войском порубимся в своё (Вернее – в моё!) удовольствие, не думаю, что этих тварей останется слишком уж много. Живых. Разве что женщины и дети.

Тьфу ты – самки и детёныши!

– Похоже, ты прав, Конан. Унизительно. Платить такую цену даже не людям, а – ящерицам навроде крокодилов… Пусть и древним. Но…

Как ты узнал? Мы здесь с ними уже почти тридцать лет, а так и не догадывались!

– Я тоже не догадывался, пока не понял, что наш друг, – Конан небрежно похлопал по мешком лежащему на плечах проводника телу, которое сразу возмущённо дёрнулось, – Не понимает ни слова ни на одном из известных мне языков!

– А-а, так вот почему ты говорил с ним так странно…

– Да. Я повторил на семи языках, что убью, если не заговорит. И понял только то, что он и не сможет. Поскольку не понимает меня. И говорить… не умеет. А окончательно я догадался в чём дело, когда взглянул повнимательней ему в рот. Язык-то… Раздвоен!

– Бэл его задери! Надо же. – проводник поцокал зубами, – Правда, мы-то в рот к ним никогда…

– Ну, теперь-то – сможете рассмотреть во всех подробностях. Ладно: попрощаемся. Возможно, встретиться уж не доведётся. – они пожали друг другу руки.

– Конан. Ещё одно. – проводник, отойдя уже на десяток шагов всё же остановился и обернулся назад, – Почему ты думаешь, что они будут ждать тебя… Всем войском?

– Как – почему? Не совсем же они дураки! Понимают, что раз уж Павел Третий вызвал в страну, а затем и во дворец знаменитого на всю Ойкумену наёмника, и приказал даже наложить Заклятье Непроницаемости на тронный зал, то дело – серьёзное. И скоро «безжалостный, могучий и сребролюбивый» варвар придёт к ним. Думаю, стоило мне переступить порог вашего дворца, лазутчика с донесением тут же послали!

– То есть, ты думаешь, что они уже знают…

– Разумеется. И я не особо торопился добираться до дворца Тумсса только потому, что давал им время. Стянуть побольше сил. Для защиты их короля.

– И теперь ты хочешь…

– Да. – Конан так сверкнул очами, что Кудим не стал продолжать расспросы. И без того всё понял. Что киммериец и правда – хочет отплатить за годы унижений и жертв людей мерзким ящероподобным тварям. Поубивав как можно больше воинов. То есть – самцов.

– Но Конан! У них тоже есть луки со стрелами! Они смогут…

– Нет. Взгляни ещё раз на эти лапки. Расположены близко, и коротки. Они просто не позволяют растянуть хороший боевой лук так, как надо!

С этим Кудим спорить не стал: зачем отрицать очевидное!

– Ну, удачи тебе, Конан. Да хранит тебя Мирта Пресветлый!

– Спасибо, Кудим. И тебе – долгих лет жизни!

Дворец Тумсса Восьмого казался вблизи ещё безобразней, чем издали: беспорядочное нагромождение стен, галерей, переходов, башен, и комнат-клетушек: словно поколения неумелых строителей пытались кое-как приляпать побольше жилых и хозяйственных помещений к основному зданию в центре. Причём даже не давая себе труда огородить всё это положенным рвом и достойной крепостной стеной: та стена, что имелась, даже не была замкнута в цельное кольцо, оставляя почти незащищёнными восточную и южную стороны замка!

Отделённое от опушки, где варвар прятался, нешироким, в полсотни шагов, пустым пространством вырубленной прогалины, нагромождение строений казалось нелепой пародией на дома и сооружения людей. Но то, что оно стояло на самой верхушке пресловутого Холма, казалось киммерийцу непонятным: любой дворец в первую очередь – крепость! И, значит, должен располагать колодцем – чтоб на случай осады всегда была вода! А здесь…