Волчица

Миша куда быстрее разлепил уже не такие заплывшие глаза:

– Ну что, всех побили?

– Всех. – особой радости Ленайна, и правда, не испытывала. Нет, точно – надо придумать что-то другое. А то уже и таксисты их узнают в лицо, и побаиваются: вон, тот придурок, что вёз их сейчас до отеля, только потел и косился в зеркало: а ну как девочки ещё не весь пар выпустили?!

– Вам самим не надоело?

– Надоело. А что ещё прикажешь делать? В носу ковырять?

– А что – чем не развлечение… Может, залежи урана откроешь.

Линда пнула кровать. Та заходила ходуном, Миша схватился за голову:

– Тише ты, с-сучка… Как будто осёл лягнул! У меня ещё голова не прошла!..

– Сейчас посмотрим, так ли всё у тебя запущено… – Линда в мгновение ока избавилась от символической условности, которая сегодня заменяла ей одежду, и полезла к Мише. Тот попытался было протестовать, ссылаясь на то, что устал, голова болит, и ещё «ничего не работает после вчерашнего», но Линда, ничего не говоря, взяла дело в свой… Рот.

После этого от Миши вразумительных звуков не поступало. А Ленайна задержалась вне постели только для того, чтобы выпить очередной фужер шампанского.

Наутро оказалось, что снаружи идёт дождь, и идти никуда не хочется.

Ленайна закуталась в махровый халат, и подтащила шезлонг, всегда на всякий случай стоящий на открытой веранде, ближе к сочащимся с навеса струйкам – но так, чтобы разбивающиеся о пол капли не попадали на ноги.

Дождь её всегда умиротворял. Мерно барабанившие по навесу из старого доброго брезента, и пробивающие похожими на водяную пыль крошечными брызгами плотную ткань, капли, почему-то навевали воспоминания о детстве.

На их планете дождь тоже шёл часто. Ну так – климат контроль же, мать его… Для блага посевов.

А вообще-то она уже давно ощущала внутри какое-то странное чувство.

Неудовлетворённость.

Тупиковость ситуации. Состояние вечного пата.

Ну вот они раздолбали очередную вражескую Базу-планету с кучей комбинатов оборонной промышленности. Поубивали и солдат, и офицеров, взорвав Матку и вспомогательные корабли. Краулеры «зачистили» ни в чём не повинных осьминожек-фермеров. И работяг в шахтах и на заводах. Которые виноваты только тем, что добывали какие-то там полезные ископаемые для нужд военной промышленности: уран, руду для выплавки стали и алюминия, селитру, нефть, и прочие фосфаты… Перерабатывали всё это в орудия смерти: корабли, снаряды, ракеты. Двигатели и топливо.

Она как всегда, даже не ощущая, как рефлекторно хмурятся брови, рассматривала свои ладони. Неужели не они, тренированные и крепкие как сталь – её главное оружие? А то, до сих пор не постигнутое никакими учёными, вещество, что заполняет странным серым комком её череп?..

Тщательно изучая свои подсознательные и сознательные комплексы и мысли по поводу происходящего, она теперь куда лучше понимала: никакой личной ненависти к несчастным трудягам-фермерам, пусть и с восемью конечностями-щупальцами, и шестью глазами, она не испытывает! Они наверняка в том же положении, что и они с Линдой десять лет назад, когда жизнь сводилась к перетаскиванию мешков и раскладыванию контейнеров с грибницей и компостом по стеллажам под конусами инфраизлучателей и головками спринклеров…

Значит, нужно просто уничтожить тех, кто сопротивляется профессионально.

Тех, для кого именно Война – работа: вражеский флот!

Тогда, может быть, поняв бессмысленность сопротивления без армады с оружием, остальные «осьминожки» просто сдадутся, и обеспечат себе выживание хоть таким образом: разумеется это унизительно, да…

Но – не так, как сейчас, когда полное истребление поверженных сопротивляющихся, да и – не-сопротивляющихся – неотвратимо!

Вражеский флот – проблема номер один, в этом-то у неё сомнений нет.

Но как это сделать эффективно, если даже руководство уже их Флота не знает, с какой стороны взяться за такое дело?..

Да и раздроблен вражеский флот, не сметёшь его, словно пыль со стола, одним взмахом тряпки! Тысячи кораблей охраняют оставшиеся планетки. Хотя и не могут не понимать, что оборона – это пассивный способ ведения боевых действий. И победить не позволит, так как земляне и плодятся, и промышленную базу, и новые военные технологии развивают – быстрее.

Гораздо быстрее!

И скоро сумеют взять хотя бы даже – одним числом…

Это раньше, лет пятьдесят назад, глубоко эшелонированная наземно-орбитальная оборона позволяла за счёт мощных и грамотно размещённых Опорных Пунктов, и бронированных, пусть не манёвренных, зато прочных, кораблей-авианосцев и дредноутов, разгромить даже превосходящие силы атакующего противника: когда на одного убитого обороняющегося приходилось пять-шесть убитых атакующих.

А соотношение потерь кораблей и ракет бывало и ещё хуже.

Затем появилась новая боевая техника. И, соответственно, изменилась тактика.

Кинжальные уколы танков, в трёх случаях из пяти позволяющие в самом начале боя уничтожать самый важный элемент обороны – Базу-матку, сделали строительство рассредоточенных по периметру обороны Опорных Пунктов бессмысленным: достаточно одной хорошо пробитой бреши, и – пожалуйста! Весь десантный «кулак» летит туда!

И стоит единственному кораблю с контейнерами с бациллами-мутантами прорваться к поверхности целым, и – всё!.. Оборонять будет некого.

«Враг вступает в город, пленных не щадя, потому что в кузнице не было гвоздя!»

Ну правильно: рано или поздно технологическое преимущество Сверков должно было оказаться чем-то компенсировано. Если не технологией – так сумасшедшей, зачастую почти самоубийственной, тактикой.

Где упор делается на ключевые, сверхубойные элементы: торпеды с гипер-ядерной начинкой. Одной такой – даже взорванной снаружи, на расстоянии меньше мили – более чем достаточно на огромный корабль… Но торпеды – не многократно бронированные и защищённые разными техническими «прибамбасами» от оружия врага, корабли. И сами пробиться сквозь эшелонированную оборону, выдерживать попадания противоракет и снарядов, разумеется, не могут. Как и нести на борту массивный генератор ЭМИ для вскрытия защитных полей Матки.

Значит, эти торпеды должен кто-то доставить. На место.

И вот тут и вступают в дело чёртовы экипажи танков.

Самоубийцы.

Камикадзе.

Фанатичные отморозки.

Сверки никогда на подобное не решались. Во-всяком случае, на её памяти.

Нет: они воевали методично, жестоко – да, этого не отнять. Но – как-то…

Неизобретательно. Словно – по шаблону. Который разработали, возможно, ещё их прапрапрадеды.

Так что таранные, зачастую – самоубийственные, удары, и «победа любой ценой» – не их методы. А вот земляне…

Ленайна не обольщалась на свой счёт. Они с напарницей – бешенные сучки Войны. Её логическое порождение. Просто безбашенные удачные психотипы, всегда за счёт каких-то наследственных, или мутационных случайностей, присутствующие в любом достаточно обширном Социуме.

А в данном случае – их «нестандартность», асоциальные наклонности, и ярость камикадзе-берсерков, грамотно используется Государством.

Такие раньше всё равно шли в солдаты. (Достаточно вспомнить «женщину-гусара».) И не в простые войска – а в элитные. Гвардия. Космодесант. Диверсанты. Шпионы. (Ну, с этим-то – похуже. Землянин среди осьминогов-сверков выделялся бы, словно рваный солдатский сапог среди изящных женских туфелек-лодочек… Даже если б его удалось «закамуфлировать» в псевдотело. Поведение-то – не спрячешь!)

Те же, кто из числа людей «с отклонениями в психике» не шли в солдаты, по-другому проявляли свои лидерские и антиобщественные наклонности: вон, как Миша и его банда… Или уж – служить в полицию!