Назад в каменный век

– Возможно. А, может, и успеем. Если наши друзья приедут в город к ночи. Думаю, ночью они всё равно замирают в неподвижности. Без энергии.

– А что? Думаешь, сто пятьдесят миль проехать до темноты успеем?

– Вряд ли. Но! Может, попадётся ещё какая заправочная станция. Или хотя бы – кафе. Ну, или мотель. Э-э, не парься. Девяти литров нам должно хватить дня на четыре!

И я не думаю, что всё это время мы будем оставаться с нашими «новыми друзьями». Вероятнее всего, расстанемся мы гораздо раньше. Мы просто слезем. В каком-нибудь подходящем городе, или посёлке. Как раз – чтоб пополнить запасы.

– Ага. Пополним – и – что? Дальше опять потащимся, как дебилы, пешком?

– Ну почему же. Нам может попасться какая-нибудь пластиковая тачка. Тогда – повезём наше добро!

– Ага. По щиколотку увязая в пепле.

– Хватит прикалываться. Смотрю, тебе понравилось ехать. Но не забывай: очень похоже, что придётся и битой снова махать!

– Ну и что такого?! Я готова и помахать! – она победоносно подняла кверху сжатый кулак, – Грозная истребительница летучих тварей Сара – супергероиня! Куда до меня дуре в шортиках из «Отряда самоубийц»!

– Ах, вот как. То есть – ты мечтаешь ходить в шортиках и драных колготках? И густо мазать морду косметикой?

– Вот уж нет! – она фыркнула, – Но принцип тебе должен быть понятен. Я не боюсь нового нападения – ни крылатых, ни ещё каких! Вот: кстати!

Как мы их назовём?

– Кого? Крылатых?

– Ну да! Наши – понятно: блины! А чтоб было понятно, о ком речь, надо и тех, осо, или птеродактилеподобных, как-то обозначить!

– Логично, как ты говоришь. Но похожи они на много кого. Тогда… Предлагаю назвать их – разбивахи! Сразу ясно будет, о ком речь! И ни на какое другое название не похоже!

– Звучит, конечно, оригинально. А почему – разбивахи?

– Да потому что первое, и главное, что они пытаются сделать – разбить как можно больше фотоэлементов! И если б не мы – им бы это точно удалось! Ведь по мере разбивания источников энергии наши блины – замедлялись бы. И слабели!

– Точно! Точно. Ну, разбивахи – так разбивахи!

Как ни странно, остаток дня прошёл практически спокойно.

Колин несколько раз доставал из их узла найденный на заправке детский игрушечный бинокль, пока просто не повесил его себе на шею: пусть он и давал увеличение всего в три с половиной раза, но оптика была неплохой: настоящие стёкла! Пусть и в пластиковых тубусах. Поэтому приборчик и уцелел…

17. Ночлег и путешествие

Правда, кроме тянущейся и тянущейся пустыни, а, вернее – полупустыни, видно не было ничего. Те же бугры, ямы, низкие плоские холмы и чахлые кустики, запорошенные всё той же унылой пылью-пеплом. И только где-то на горизонте, скрытые пыльной дымкой, маячили знаменитые когда-то скалы – туристическая фишка этого края…

Солнце так и не пробилось сквозь пелену свинцово-серых туч, но к полудню явно стало чуть посветлее: они поняли это по чуть ускорившемуся движению их блинов: теперь они делали добрых семь-восемь кэмэ в час!

Колин сказал, выплёвывая за борт так и лезущую в рот и прочие места пыль:

– Такими темпами пустыню проедем к вечеру. И начнутся фермы и сады.

– Это в карте так нарисовано?

– Ни фига такого там не нарисовано. А дотумкать можно по названиям посёлков и городков: «Грин гарден», Нью парадайз», или «Эпплтаун».

– И когда мы в них приедем?

– А никогда. Они находятся на ответвлениях от центрального шоссе. Кстати, оно называется «Трасса шестьсот восемьдесят восемь». И ведёт, пусть и с поворотами, прямо к побережью. Так что так и так придётся двигать потом вдоль него – к экватору.

– И когда же примерно мы туда доберёмся? До побережья, в-смысле? Так охота посмотреть на воду. Может, и искупаться удастся!

Колин хмыкнул. Сказал:

– Если не изменится скорость… И если наши друзья-блины смогут двигаться хотя бы по десять часов в день, то дней за шесть. Ну, или семь-восемь. А вот сколько придётся ехать, или уже – идти к экватору по трассе «девяносто» – не знаю. Она очень длинная и извилистая. Видать, строилась в расчёте на туристические красивые виды – вдоль кромки океана. Наверняка люди ездили. Попялиться. Полюбоваться.

Сара тоже сплюнула за борт похрустывавшую на зубах слюну:

– Вот уж спорю на дохлого таракана против тонны конфет, что любоваться там сейчас – нечем!

– Почему это? Океан-то – наверняка ещё сохранился!

– Ага. А на фига он нужен – серый, и некрасивый? Да и все эти «горы», пальмы и шикарные сады запорошены серой дрянью! А без солнышка даже не позагораешь. Блинн… И искупаться будет наверное, всё же – нельзя! Холодно.

– Твоя правда. Раз океан не нагревает солнце, в воде будет холодно. Но нам, собственно, купаться и не надо. Нам достаточно будет протереть тело опять – мокрой тряпкой!

– А вот это, конечно, верно. Но не забывай: волосы я мокрой тряпкой не протру!

– А и не надо. И вообще: я думаю, тебе скоро придётся их обрезать совсем. Или хотя бы – укоротить.

– Это ещё зачем?!

– Чтоб не мешали. И под шапку влезали.

– Какую-такую – шапку?!

– Ушанку. Ну, или любую другую тёплую. Про зиму-то – не забывай!

– Да не забываю я… – Сара хмурилась, – Но пока что-то её не видно!

– И слава Богу! Ведь если наступят холода, и небо потемнеет до того, как доберёмся хотя бы до приличного целого городка с неразграбленными супермаркетами, придётся так и так идти пешком! Машинки-то наши – встанут!

– Хм-м… Ты, конечно, дело говоришь. Ну а если серьёзно – когда начнёт холодать?

– Думаю, оно уже начало. Сегодня ночью точно было прохладней, чем вчера.

– Это потому, что мы ночевали на ветру. На сквозняке. И не строили заборчиков!

– Нет, не поэтому. Температура будет падать медленно, и небо тоже будет затягиваться тучами постепенно. Думаю, где-то по градусу в день. И окончательно свет исчезнет через пару месяцев.

– Откуда ты знаешь?