Назад в каменный век

– Похлопай о ляжки!

– Это у тебя – ляжки! А у меня – бёдра! Божественно стройные и милые!

Колин только снова посопел, и поиграл желваками. Но помалкивал, подтягивая наверх сумку. Думал он о том, что сестра у него – уже сейчас гораздо больше женщина, чем иные в сорок лет: переключается с настроения на настроение почти мгновенно! И не парится разной философией… И нравственными проблемами.

Разбивать всё, что находилось в пределах видимости, он начал последовательно: слева, обходя «пещеру» по часовой стрелке. Аппараты были едва прикрыты кожухами, тонкостенными и хрупкими: явно – только от пыли! Разбивались и корёжились такие, да и начинка, легко. Особое внимание Колин уделял силовым кабелям, идущим явно от фотоэлементов, расположенных во всех конечностях, и на спине, и на хвосте, и собиравшихся в чём-то вроде центрального коллектора. Их он просто выдирал с корнем, благо, жилы были не слишком толстые, и крепились простой сваркой: отдирать было нетрудно. Все кабели он скидывал вниз. Коллектор уделал особенно капитально.

В «кормовой» отсек залез с трудом: лаз-вход оказался подозрительно узким. А-а, вот в чём дело: тут, оказывается, не предусмотрено механизмов и устройств для сбора и монтажа новых скорпионов, а просто – комнатка используется как склад. Вещей и предметов, которые скорпион пока не «встроил» в своё тело, а, вероятно, планировал как-то использовать в будущем. В-основном – шестерёнки и валы. Болты. Гайки. Штыри и куски балок. Подшипники. Медные скобы контактов. Пластик для изоляции. Словом – запчасти.

К сожалению, ячеек для улавливания света не нашлось ни одной. Жаль.

Но, похоже, на поверхности монстра они – нужнее.

Колин вернулся в первую «комнату», и доразбивал всё, что, по его мнению, можно было разбить. И отодрал всё, что возможно было отодрать. После чего, уже собираясь отчаливать, вспомнил про то, что где-то же должны быть моторы! Для приведения всего этого безобразия в движение!

Начал искать на стенах и в полу. Споткнулся о люк.

Ага! Вот где, оказывается, скрыто подлинное сердце машины! В «машинном отделении», расположенным под брюшком!

Спустившись туда, Колин поразился. И тесноте, и рациональности размещения всех приводных механизмов, коробок передач, шестерней, и рычагов. И компактности имевшихся там электродвигателей!

Разумеется, он отодрал все ведущие к ним с потолка силовые кабели, и разбил все, какие смог, шестерёнки. Сами движки оказались хоть и мощными, но вот толщина и прочность корпуса оставляла желать лучшего: Колин легко добрался до обмоток, разбив вдребезги кожуха-корпуса! Медные обмотки роторов он сплющил, сделав вращение их в статорах невозможным. Да и подшипники разбил.

Разбил и автоматы-реле, и пакетники, имевшиеся на щите сбоку.

После чего вылез снова в камеру-рот, и покидал вниз и все железяки, которые, как считал, могли бы пригодиться в обустройстве быта. И добыче полезных вещей и продуктов. Сестра заорала:

– Посмотри там чего-нибудь узкого и длинного! Для иглы!

– Ага. Нашёл! – он сунул в карман кусочки железной проволоки. Если сплющить вот этот конец – запросто можно пробить дырочку. И потом сплющить обратно. А этот конец – заточить о точильный камень: этого добра в строительном магазине полно.

Ну, вроде, всё!

Спустившись по верёвке, конец которой он на всякий случай так и оставил привязанным к штырю, Колин вздохнул. Сестра спросила:

– Ну, и как оно там было?

– Тесно. Темно. Страшно. И сильно воняло сгоревшей изоляцией. Похоже, наш друг тащился из последних сил. Ну, и я, оказывается, рад, что он «заскочил на огонёк».

Теперь мы при металле! Смогу, наверное, действительно сделать иглу. И ещё много чего. Например, тех же штырей для развешивания одежды! А то в щели из-за вставленных под листы палок – задувает.

О! Нужна и лопата. Расчищать выход. И копать тоннели в снегу.

– Понятно. – Сара уже собрала всё, что он повыкидывал в отверстие рта, в кучу, – Но он – что? Вот так и будет громоздиться здесь? Нависая над нами?

– Ну… Да. Пока не сгниёт. А что? Тебя напрягает?

– Не то, чтобы так уж… Хотя – да! Напрягает! Ведь он так выдаёт место нашего логова!

– Ну и что? Не думаю, что к нам ещё хоть одна тварь притащится!

– А люди?!

– Тем более! Их-то он… Как раз – отпугнёт!

Только вот не осталось тут людей.

Сестра только вздохнула.

25. Зимовка

Ночь прошла спокойно.

Перед сном Колин пытался разобрать и как-то рассортировать всё, что добыл в чреве чудовищного монстра. Сестра прикалывалась:

– Что? Не веришь свалившемуся на нас счастью? Давненько мы ничего железного не видали! А тут – нате! Прямо целый склад. Запчастей. И готовое «изделие». Пусть и обездвиженное.

Колин только вздыхал, вертя детали и провода перед глазами, и думая, куда бы и для чего бы можно приспособить.

Наконец так и отнёс всю кучу в тамбур, к углю и продуктам: завтра можно попробовать сляпать какие-нибудь полки. Многоэтажные. На стеллажах? Да, наверное.

Он думал, как же им повезло со скорпионом. Вот они и при столь нужном металле! Нет, правда: их с сестрой словно ведёт сама Судьба, не давая погибнуть и пропасть…

Ведь нашли они и логово, и сравнительно быстро и легко его оборудовали, и уголь нашли и добыли, и печку смогли сложить… И быт наладить. И запасов на пару лет – точно хватит. И с одеждой повезло: анораки и парки, как и сапоги, как ни странно, нашлись здесь, в супермаркетах, расположенных, если честно, ближе к климатическим условиям, где простое бикини было наиболее «носимой» одеждой: почти побережье же! Пляжи, виллы для отдыхающих, бары с мохито, и шезлонги для загорающих…

Но на побережье, до которого несколько десятков миль, им сейчас не нужно.

Там – свинцово-серые угрюмые волны, медленно движущиеся по замерзающему океану. А скоро, когда его скуёт ледяным щитом льда, и волн не будет. Только торосы и ледяная пустыня… Бр-р-р!

Да и городки там, на побережьи, поменьше. Хоть и натыканы часто. И бассейны, и подвалы, если и есть, то их же тоже – нужно вначале найти. И оборудовать!

Так что грех, как говорится, жаловаться. Хотя и холодно. Очень.

Поскольку сегодня была его очередь подкладывать уголь в очаг, Колин прилёг на «дежурное место», у очага. Сестра уже спала. А молодец! Вот что значит – детская психика!

Подвижная и очень приспособляемая! К любым условиям.

Правда, он и сам – не слишком «взрослый». То есть – тоже готов приспосабливаться. Да, собственно – уже и приспособился! И, вроде, всё у них с сестрой на мази…

Но о «размножении для восстановления человечества» думать ещё рано. Да, рано. Ведь неизвестно, до каких пределов опустится температура, и что им ещё придётся предпринять, чтоб банально – выжить!

Но тепло от самодельного очага, и ярко пышущие жаром куски угля, на которые он смотрел, наполняли сердце уверенностью: они всё сделают! Всё добудут! Всё переживут.

И дождутся прихода весны!