Наполеон – спаситель России

Какие уж тут национальные разборки русских с французами.

Еще один миф – массового героизма русского народа. Как появилась на границах армия Наполеона – так русские толпами кинулись спасать Отечество от супостата. Этот миф как-то слишком многого не объясняет – например, откуда в Великой армии Наполеона взялся Русский корпус аж из 8 тысяч человек. Не объясняет он и почему многих подданных России, воевавших у Наполеона, потом довольно легко прощали. Хотя бы кавалера ордена почетного легиона, капитана Великой армии Яна Тадеуша (Фаддея Венедиктовича) Булгарина.

Как принято говорить в таких случаях, «все было сложнее». И намного сложнее, чем в мифе.

Среди всего прочего считается, что Наполеон очень хотел погубить Россию. Ну, очень хотел, да не смог! Сил не хватило, массовый героизм русских помешал, гений Кутузова оказался выше наполеоновского… Даже русские холода называют в числе погубителей Наполеона. Так же точно иным хватает совести называть «генерала Зиму» как главную силу, остановившую вермахт в 1941 году под Москвой. Наполеон непременно погубил бы ненавистную Россию, да тут, понимаешь, морозы.

Реальность же в том, что никаких сильных чувств к России Наполеон никогда не питал. Останься Российская империя его союзником, совсем было бы хорошо. Пришлось воевать – он и воевал, причем пока не стал проигрывать, воевал без особенной злости.

Еще реальность в том, что Наполеон не погубил Россию. Он даже не нанес России существенного вреда. Фактически Наполеон спас Россию. Может быть, и не хотел. Скорее всего, не ждал такого результата. Но что спас – это факт, тут ничего не поделать. Потому что в этот период истории для Российской империи была опасна в основном одна страна – она сама. Внешний враг мог погубить ее, расколов русское общество. А мог спасти, заставив россиян сплотиться против внешнего врага.

Судя по месту, которое занимает Наполеон и наполеоновская эпоха в национальных мифах русского народа, Наполеону это блестяще удалось! Он сумел сделаться страшной «букой». Русские пугали друг друга этой «букой» больше ста лет.

Почему Наполеон сыграл в истории именно такую роль, а не другую? Почему он не решился до конца быть «освободителем» народов империи, в том числе русских? Почему он оказался для русских узурпатором худшим, чем любой свой правитель? Об этом и книга. А чтобы это правильно понять, придется начать издалека – с событий, породивших и самого Наполеона.

Часть I. Бездна, породившая наполеона

Диктатура толпы всегда готовит диктатуру сабли.

    А. Ривароль

Глава 1. Кошмар французской революции

Революция – это когда несколько тысяч болтунов спустили с цепи несколько миллионов дикарей.

    Лорд Кларендон

Революция или гражданская война?

Что называется революциями? Революция – это насильственное решение вопроса о власти. Но, во-первых, революция – событие достаточно короткое. Революция, которая длится пять лет, с июня 1789, по июль 1974 г. – это уже не революция, а полноценная гражданская война! Ведь гражданская война – не что иное, как затянувшаяся революция. Революция, в ходе которой никакая сила не смогла быстро победить.

Наша Гражданская война длилась меньше. Формально она началась на рубеже 1917/18 года и завершилась осенью 1920-го. Фактически, конечно, боевые действия шли до конца 1921 года, а в Сибири – и до 1924 года. Но это – на периферии колоссальной страны. И вообще за гражданскими войнами всегда тянется длиннющий «хвост». Никакая победившая сила никогда не сможет ни перебить до последнего человека, ни «перевоспитать» своих врагов. Гражданские войны, затухая, тянутся десятилетиями.

Французская революция тоже не кончилась в 1794 году. Переворот 9 термидора (27 июля) 1794 года вроде бы положил конец революции. Но за пределами Франции жило несколько сотен тысяч политических эмигрантов, и они жаждали реванша. В самой Франции жили и сторонники феодализма, и сторонники всевозможных, всегда разных «революционных» идей. Пока шли войны, а полиция оставалась эффективной, они не могли воевать.

Но как только победители Наполеона, союзные войска, входят во Францию в 1814 году, всю страну охватывают вспышки насилия французов друг над другом. Это вовсе не какая-то страшная тайна, не какое-то новое знание. Стоит взять любую книгу об этой эпохе. Например, детективную классику, «Граф Монте-Кристо». За что попал в тюрьму главный герой романа Эдмон Дантес? За то, что привез письмо Наполеону на остров Эльба. А письмо-то послано заговорщиками, намеренными снова посадить его на престол.

И потом в романе много раз описываются политические убийства, восстания и выступления уже в 1820-е годы: шлейф «революции», который продолжает тянуться за ней и после стабилизации власти.

У нас было точно так же. Последние повстанцы, казаки и крестьяне, разбиты красными только в 1929 году. Басмачи воевали до 1934 года. В начале 1930-х коллективизация заставила говорить о «второй гражданской». Война с Белой армией на территории других стран велась фактически до начала Второй мировой войны. В ходе этих действий белые взрывали партийный клуб на Мойке в Петербурге, красные отравили барона Врангеля, захватывали в Париже лидеров белого движения Кутепова и Миллера. Шла стрельба, рвалась взрывчатка, лилась кровь.

Вторая мировая, помимо прочего, стала Гражданской войной для всех народов Европы – и для всех народов Советского Союза тоже. Уже через 23 года после начала Гражданской в 1918 году.

9 мая 1945 году армия A.A. Власова освободила Прагу.

12 мая американские офицеры сообщили, что все чешские территории передаются Советам и что РОА не будет позволено войти в американскую зону оккупации. 12–14 мая шло массовое неорганизованное бегство людей; американцы доносили, что «белые русские» бегут от Красной Армии, «как звери». Руководство армии приказало открыть огонь по спасающимся русским, велело «задержать всех белых русских и выдать их Красной Армии». Спаслись буквально единицы, большая часть «белых русских» была уничтожена «красными русскими» – американцы и чехи только помогали победителям в Гражданской войне. Было это через 27 лет после 1918 года.

Но и у французов было точно так же! Войны 1800–1815 годов были для них гражданскими, потому что французы воевали друг с другом в составе и наполеоновских войск и войск антинаполеоновской коалиции. Это кончилось только в 1815-м, через 26 лет после начала Французской революции 1789–1794 гг. Даже цифры почти совпадают: 27 и 26 лет.

У французов даже тянулось дольше, чем у нас. В СССР, конечно, до середины 1950-х шло сопротивление бандеровцев и «лесных братьев» в Прибалтике, НКВД проводило операции против Народно-трудового союза в Германии до 1959 года (41 год от 1918-го).

Но во Франции вся череда революций вплоть до Парижской коммуны 1871 г. прямо взывали к памяти 1789-го и 1793 годов! Взрыв Французской революции детонировал через 82 года, через 3 поколения. Так что французы нас покруче будут.

И конечно же, события 1789–1794 следует считать гражданской войной. Раз принято говорить «революция» – будем придерживаться общепринятой традиции. Но будем иметь в виду: в мае 1789 года в Королевстве Франция началась гражданская война.

Одно событие или несколько?

Революция – это свержение старой власти и установление новой. Вот только цели рвущихся к власти могут быть самые разные. Марксисты всегда уверяли, что при революции старый строй всегда реакционный. В государстве же созрел новый общественный строй, который старая власть не желает признавать и учитывать. Чтобы двигаться дальше, нужно изменить законы – те правила игры, по которым живет государство. Если власть отказывается это сделать сама, созревает революционная ситуация. Правящий класс не хочет подобру отдавать власть, и потому надо силой захватить эту власть.

В таком государстве возник новый общественный класс, который уже имеет влияние и распоряжается собственностью. Но власть его не признает, и этот слой не может прийти к власти законным путем. Новый класс стремится прийти к власти, чтобы изменить общественный строй, сменить реакционные правила игры прогрессивными.

Скажем сразу – не марксисты это все придумали. Таково было мнение всей или почти всей европейской интеллигенции. Новое – хорошо, старое – плохо. Революция – нечто увлекательное, романтичное и полезное.

Столкнувшись с мрачными и грязными реалиями революции, довольно большая часть русской интеллигенции уже в мае 1917 года вполне искренне пришли к выводу: революция какая-то ненастоящая. «Правильная революция» – это весело, романтично и ведет к немедленным историческим свершениям. Та, что происходила на самом деле, «почему-то» оборачивалась пьяной расхристанной матросней, лужами крови и трупами на улицах, самогоном и чудовищной грубостью. Без видимого результата.

Но эти «разочарования» еще независимы от целей революции. Смена реакционного строя прогрессивным всегда сопровождается развалом городского хозяйства, а соответственно, кострами на улицах, падением порядка, а потому пьяной расхристанной сволочью с винтовками в давно не мытых лапах, развалом экономики и потому голодом и холодом.

Но самое главное – даже ценой одичания и жестокости, насилия и смертей далеко не всегда удается сделать хоть что-то «прогрессивное».

По крайней мере в двух случаях революция исходно делается вовсе не для смены «реакционного» строя «прогрессивным».

Иногда революция ведется не для того, чтобы сменить экономический и общественный строй. Ее цель – привести к власти представителей другой нации. Венгерская революция 1848 года вовсе не собирались заменять феодализм капитализмом. Венгры хотели создать независимое Венгерское государство, в котором «титульными» были бы венгерский язык и культура. Они почти добились своего, отделились от Австрийской империи и тут же начали воевать со словаками и поляками, чтобы не дать им сделать свои национальные революции и отделиться от Венгрии.

Итальянские «карбонарии» тоже стремились создать единое Итальянское государство. Сицилийцев и корсиканцев из этого государства они не отпускали, а политический строй в Италии остался самый что ни на есть «реакционный».

Уже в XX веке Ирландия отделилась от Британской империи. И в этом случае Ирландия осталась диковатым «реакционным» государством, в котором пережитки феодализма были намного сильнее, чем в Англии.

Второй случай – когда революционеры захватывают власть вовсе не для того, чтобы творить шаги прогресса. И даже вообще не из каких-то экономических или рационально-политических соображений. Революционеры могут брать власть для того, чтобы воплотить в жизнь придуманную ими утопию.

Такие были уже в эпоху Английской революции 1649 года. Проходила она под религиозными лозунгами, и были среди них довольно причудливые. Например, адамиты. Адам ведь, «как известно», ходил голый, никакой собственности не имел и не работал, а Господь Бог его питал. Поэтому адамиты самым натуральным образом носились по Англии голые, не имели домов, собственности и работы. Было их не так уж мало – около тысячи, при населении всей Англии в эту эпоху не более 5 млн человек. Все адамиты не пережили зимы 1649/50 года… Именно эти утописты были опасны в основном для самих себя. Хотя по рассказам современников, у многих адамитов были дети. Их они тоже водили с собой голыми и голодными. Все дети адамитов умерли вместе с родителями.

В 1979 году в Иране произошла Исламская революция. Велась она под лозунгами отказа от выдумок европейцев, в том числе светского образования, возвращения к законам шариата и неукоснительного требования исполнять все законы Корана. Эта революция была так откровенно «реакционной», что в СССР многие обалдели: как же так?! Романтические представления интеллигентов вступили в самые жестокие противоречия с реальностью. Шли туманные рассуждения о том, что в Иране происходит не революция, а контрреволюция, или споры о том, почему эта революция «неправильная».

А ведь утопическая идея вовсе не обязательно должна быть религиозной. В коммунистической идее много религиозных черт, но она не связана ни с христианством, ни с исламом.

Во время Французской революции 1789–1794 годов были такие «бешеные». Тоже немало, несколько тысяч активных фанатиков. Они пользовались довольно большой популярностью, некоторые восстания 1793 года организованы именно ими.

Программы «бешеных» очень различны, но если не вникать в детали, очень просты: все поделить. Они и способ знали: отменить деньги, а всю собственность – поровну. Работал ты или нет – неважно, главное – поровну. Землю тоже поровну, по едокам или по числу рабочих рук. Некоторые из «бешеных» и жен предлагали делить. А то ведь несправедливость получается: у кого-то баба есть, а у кого-то нет… Собственность на женщин – отменить!

Карл Маркс откровенно писал, что «…Французская революция вызвала к жизни идеи, которые выводят за пределы идей всего старого миропорядка… Революционное движение, которое началось в 1789 г…в середине своего пути имело своими главными представителями Леклерка и Ру и наконец потерпело на время поражение вместе с заговором Бабефа – движение это вызвало к жизни коммунистическую идею»[3 - Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 3. – М., 1957. С. 147.].

Эта идея ярко вспыхнет во время Парижской коммуны 1871 года, ее начнут воплощать коммунисты в России 1918 года. И идеи «все поделить», и отмены денег, и даже обобществления женщин.

Правда, в масштабах всей России коммунисты побоялись издавать очередной Декрет про упразднение семей: ждали всенародного восстания. Декрет был готов, но Ленин его не подписывал. Решили провести эксперимент: ввести «обобществление женщин» в меньших масштабах. Во Владимире и Саратове издали Декреты местных, губернских советов народных комиссаров.

В Декрете Саратовского губернского СНК «Об отмене частного владения женщинами» четко писалось: «Законный брак, имеющий место до последнего времени, несомненно является продуктом того социального неравенства, которое должно быть с корнем вырвано в Советской республике. До сих пор законные браки служили серьезным оружием в руках буржуазии в борьбе с пролетариатом, благодаря только им все лучшие экземпляры прекрасного пола были собственностью буржуазии, империалистов, и такой собственностью не могло не быть нарушено правильное продолжение человеческого рода. Потому Саратовский губернский совет народных комиссаров с одобрения Исполнительного комитета Губернского совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, постановил:

1. С 1 января 1918 года отменяется право постоянного пользования женщинами, достигшими 17 лет и до 32 лет.