Так и было. Книга первая

…Когда утренний холод стал почти нестерпимым, бойцы вышли в наступление.

Туман рассеялся, но до рассвета было далеко. Моросил холодный дождь. Солдаты плелись в бой. Люди в изорванных, лохмотьями свисающих ХБ тяжело шагали по раскисшей грязи, волоча на себе мешки с вещами и боеприпасами. Винтовки болтались в озябших руках, негнущиеся ноги месили ледяной суглинок. Велибор видел это сотни раз. На войне перестаешь думать, что будет потом, ведь никто не знает, что случится через час и даже через минуту. Вот ты есть, а вот тебя нет. Кто не погиб, идет дальше навстречу смерти.

– Давайте, ребятки, скоро все закончится, – пробормотал он себе в воротник.

С холма открыли огонь. Солдаты прибавили темп.

Важно было преодолеть эти метры.

Первые люди рухнули наземь.

А потом завертелось.

Быстро редеющий 157—й полк ковылял навстречу смерти, ожесточенно вгрызаясь в воздух горячим свинцом и белым паром. Скорость решала все. Противники сближались, стремясь выбить максимальное количество боевых единиц врага перед лобовым столкновением. Хотелось упасть, найти прикрытие и затаиться. Но остановиться означало смерть. Свернуть означало смерть. Оставалось только идти ей навстречу, надеясь победить её.

Их разделяло менее ста метров.

Человек сорок осталось позади. Среди них был и капитан с лопнувшим черепом. Уже видны были лица солдат противника.

Взвод Велибора накрыл огневую точку. На несколько секунд станковый пулемет умолк, закипела вода в кожухе, и этого хватило, чтобы подобраться ближе и забросать его гранатами. Еще шестеро уже не увидели этого.

Враг смешался. Остатки полка врезались в изрешеченный пулями лагерь.

Вонючий пороховой дым синей пеленой окутал плоскогорье. Поскальзываясь в кровянистой земле и спотыкаясь о трупы, люди втыкали друг в друга штыки.

Еще рывок – и плоскогорье было взято.

Сто семьдесят шесть человек вместе с Велибором вышли из боя. Приказ был выполнен.

Очень хотелось есть и пить.

К вечеру, окопавшись и похоронив мертвых, солдаты расположились на отдых.

***

Машина завелась с полоборота. С негромким спортивным рокотанием заработал движок, и Диман сорвался с места. Низко прижимаясь к асфальту, BMW ALPINA D10 BiTurbo вырулила со двора и вылетела на Ленинский проспект. Музыку Диман ставил по рекомендации пацанов, в хорошей конторе с диковинным погонялом «Vox Celesta», а потому Миша Круг звучал как никогда задушевно и четко, будто бы сейчас он исполнял, сидя прямо на капоте перед Диманом. Дела ладились, и это было клево.

Диман видел ментов с жезлами, но это мало его трогало. Когда у тебя «бэха» девятого (то бишь, 1999-го) года с номерами (а «номера» – это когда «о 999 оо»), в кармане ФСОшная ксива, а в бумажнике пачка баксов, загоняться не стоит.

Программа на сегодня была такая: перетереть калачи с Петровичем, потом – качалка и сауна, а вечером – на Красную Пресню к пацанам, в «Доллз» намечались посиделки с телками из агентства Славы Зайцева.

Было теплое летнее субботнее утро, время, когда честные граждане (читай – лохи) отдыхали после недели праведных трудов. Вот, натужно скрипя, старая шестерка попыталась перестроиться в левый ряд и обогнать Димана. Пузатый дядька с толстозадой женой и очкастой дочкой, по всему видать, ехал на дачу в ближнее Подмосковье. Диман с любопытством отсмотрел их в открытое окошко, а потом чуть-чуть поддал газу. «Шаха» с резким ускорением переместилась в поле зрения зеркал заднего вида. Диман видел одутловатую красную рожу дачника и готов был побиться об заклад, что на заднем сиденье рядом с вызревающим прыщавым созданием сопел какой-нибудь мопс или болонка. Красота, мать твою, добрая московская семья и все прочее. Диман заржал, а потом взял левее и резко дал по тормозам. Как завизжали тормозные колодки у этого корыта! В зеркале он увидел враз побелевшее лицо добротного отца семейства и так же расцвеченную физиономию его слоноподобной супруги.

– Во уроды, а! – радостно прогоготал он.

Нет, день определенно задавался.

Еще газу, еще тормоз. Еще газу, еще тормоз.

«Шаха» дергалась и отчаянно тарахтела, мужик что-то бормотал под нос.

Ага, не нравится.

Диман вернулся в правый ряд и притормозил так, чтобы сравняться с машиной. Мужик за рулем был белее ваты. Поблескивали в лучах ласкового солнышка дочкины очочки.

– Ты че, кабан? – заорал Диман. – Ты куда прешь, мудак???

Будь мужик хамелеоном, наверное крапинкой бы покрылся.

Дядя поддал газу, Диман играючи вновь сравнялся с ним, опасно сблизившись бортами машин.

– Я тебя спрашиваю?

Супруга отсутствующе-отстраненно смотрела вперед.

– Нарожал дебилов!

Мужик растерянно повернулся и как-то беспомощно развел руками, извини мол.

– Ты не крысу свою брюхатую лапай, а на дорогу смотри!

Диман счастливо гоготал.

Семейка понуро скукожилась.

А теперь – вперед!

Взвыл турбонаддув, и Диман навсегда исчез из жизни униженных насекомых.

Диман вылетел на Проспект мира. Петрович жил в Свиблово. Три минуты езды.

И тут что-то глухо треснуло в радиатор. Что-то темное мелькнуло справа.

«Бэха» встала как вкопанная. Диман выскочил из кабины и метнулся к передку машины. Правая фара покрылась сетью трещин, кусок радиатора был вмят и край капота неестественно приподнят. Потом он посмотрел назад. На дороге лежал человек в грязной телогрейке и сомнамбулически загребал воздух правой рукой.

– … твою мать!

Человек шевелился. Значит, живой. Диман огляделся. Ментов поблизости не видно. Народ заинтересовался было, но, узрев внушительную фигуру Димана, вновь рванулся по своим делам. Диман подошел к лежащему.

– Ты че, бомжара, не видишь, куда прешь?

Судя по всему, виновник торжества мало что мог видеть и слышать. Скорее всего даже, он не понимал где он и что с ним. Он только бессмысленно смотрел куда-то вперед и что-то бессвязно бормотал.

Недолго думая, Диман подхватил его и потащил в машину. Черт с ним с салоном, на станции техобслуживания ототрут.

– В больницу я его везу, – кинул в сторону прохожих.

Народ молчаливо согласился. Да и хрен с ним, с народом.